Максим Смирнов - Корреспондент. Фантасмагория

– Да молодая еще, – урезонивал Вася, – перебесится!

– Ну-ну. – Я не был рад за Васю, так как знал, что все эти сетевые дела добром никогда не кончаются. Так или иначе, а все это сводится к жульничеству. Сам-то он участвовать в этой торговле не собирался, но за друга мне было неспокойно. Вася был наивный и добрый, а она, хоть молодая, а врет как сивый мерин. Взять хоть это свидание с тремя. Разве кого-то она предупреждала, что они идут в эту ее сетевую контору на «мастер-класс»? Естественно, нет, так как иначе никто бы не пошел. Значит, уже первый обман. За ним обязательно последует и второй. Все эти доводы не имели на Васю влияния, так как Лена ему реально понравилась.

Сейчас он устраивался поудобнее в кресле и вспоминал подробности своего последнего с ней свидания, и, как осел из «Шрека», чуть не причмокивал от удовольствия во сне.

Слева от меня через ряд сидела мама с девочкой. У дочки в руках был плюшевый мишка. Она пыталась пристегнуть его своим ремнем безопасности.

– Света, не балуйся! – мама сделала замечание. – Зачем ты его пристегиваешь?

Мама была симпатичной кареглазой брюнеткой, а дочка светловолосой 7-летней красавицей.

– Он тоже пассажир, – резонно ответила девочка. – Правила безопасности одни для всех!

Мама улыбнулась и глянула на меня, так как и я с улыбкой наблюдал эту сцену:

– Первый раз на самолете. Боится – ужас! Еще и в новостях показывают!

– Да, – вздохнул я. – Но, тем не менее, это самый безопасный вид транспорта! – обнадежил я, и это было действительно так. В автокатастрофах гибло гораздо больше людей. – Хотя я вот тоже не первый раз лечу, а все равно побаиваюсь!

– А я не боюсь! – вмешалась девочка. – И он ничего не боится! – кивнула она на мишку.

В полете я перебирал в памяти сюжеты, просмотренные мной по поводу участившихся авиакатастроф в последнее время. Один из них – особенно острый спор на федеральном канале – всплыл у меня в памяти. Работники авиакомпании перевозчика пытались успокоить родственников погибших, а те требовали к барьеру главного. Убитый горем отец требовал суда Линча, а корреспондент рассказывал, на каких старых самолетах летают наши летчики. Да, закупают где подешевле 17-летние Боинги и аэробусы – своих – то не производим! Списывают же, обычно, все ошибки на экипаж – ведь не с кого и спросить, раз сами виноваты!

Из Красноярска мы еще летели местными авиалиниями до ближайшего к катастрофе населенного пункта, и им оказался, действительно, поселок Ванавара – тот самый, откуда геологи и искатели приключений всех мастей выступают в поход к месту падения предполагаемого Тунгусского метеорита. Наше же место катастрофы было несколько южнее, километрах в 40 от эпицентра. Остаток дня мы провели разбитые от долгой дороги, но все ж таки пришлось договариваться с вертолетом на завтра, и, кинув вещи в гостинице, мы прошлись по пыльным улицам Ванавары. Ничего не изменилось здесь, наверное, за последние 50 лет. Почти все дома деревянные, разве что в магазинах появилась кока-кола и прочие иностранные сникерсы. Местные аборигены иногда встречались на улице, и мне показалось, что все из них были в разной степени пьяны.

Что продавщица магазина, что та старушка у кадки с водой, где она полоскала посуду, что старик-эвенк, идущий нам навстречу. Впрочем, была и группа молодежи, катавшаяся на велосипедах. Вот чего нельзя делать по пьяни, так это кататься на велике – физически просто невозможно. Отсюда я сделал вывод, что эта группа трезва. Да и не было среди них эвенков. Эти бедные северяне так пристрастились к огонь-воде, что из организма она практически никогда не выводилась, а известно, что у чукчей, ханты-манси, якутов и прочих северных народов нет того фермента, который успешно растворяет алкоголь, как у нас, поэтому им достаточно полстакана, чтобы быть целый день свободными.

Мы договорились с вертолетчиком, который уже был в курсе нашей миссии, еще раз проверили амуницию и камеру в гостинице и упали без задних ног отсыпаться перед завтрашним тяжелым днем.

Утром с несколькими командами сибирского телевидения мы были на месте катастрофы.

– Он вот так кружил, как птица! – рассказывал очевидец, местный охотник. – А потом кругами все ниже-ниже и шмякнулся, я только столб пламени увидел.

– Судя по всему в баках было полно горючего! – резюмировал я в кадре.

На месте катастрофы попахивало жареным человеческим мясом, поэтому я натянул бандану на лицо. Комары тоже докучали, поэтому это было нелишне.

Мы сняли обгоревший остов самолета, разбросанную и с подпалинами кучу вещей – самолет перевозил кроме людей еще и какое-то оборудование. Сказать наверняка, отчего случилась катастрофа, пока не мог никто. Трупы уже вывезли, а некоторые еще лежали поодаль, накрытые брезентом.

– Смотри, что нашел! – крикнул я Васе, указывая на маленького плюшевого мишку в куче мусора. Странно, но он совсем не обгорел. Едва заметная подпалина на розовой шерсти была только в районе правого уха.

Вася направил камеру на крупный план мишки:

– Хороший кадр!

– Такой же мишка был у той девочки, что сидела слева от нас, – заметил я.

Вася посмотрел на меня с любопытством и тут же матюгнулся, раздавив на шее комара.

– Только другого цвета – коричневого, – добавил я.

– Что это? – встрепенулся Вася, показывая пальцем на предмет рядом.

Эта был чей-то обугленный ботинок.

– Ботинок, что! – я подошел и ткнул палкой чей-то ботинок.

– Эй, телевидение! Ничего не трогать там! – окрикнул нас полицейский.

– Спокойно, братан, – ответил я. – Кто старший?

– А в чем дело?

– Мы тут нашли кое-что!

– Что такое? – полицейский из оцепления подошел ближе.

– Иди посмотри, это, по-моему, не просто ботинок, там еще и часть ноги есть. – Я зажал рот и отошел, так как почувствовал, что меня тошнит.

Вася тем временем снимал общий план.

– Ладно, сворачивайся! – скомандовал я. – А то меня сейчас и впрямь вырвет!

Полицейский подошел к нам, когда Вася решил закурить, и попросил сигарету:

– Хорошо хоть запах дождем прибило, – заметил он, закурив. – Я тут два дня в оцеплении. Первый день – вообще кошмар. Такой сладковатый запах, тьфу! – Он сплюнул от души, осклабился железнозубым ртом и поднял козырек надо лбом. – Да еще комары, мать их!

Комары, они же гнусы, доставали нас тоже сильно еще в Ванаваре. Благо, там же, в магазине, полно было всяких репеллентов, которыми мы отчаянно намазались.

– Гнус, мокрец, он самый злой. Униформу вон насквозь прокусывают! Летом вообще смерть. – Рябой полицейский почесал затылок. – Угораздило же долбануться в такой заднице! К нам ведь летел! Оборудование для котельной вез! Вот живешь так на свете, ни о чем не думая, потом кирдык, – философски заметил полицейский. – У меня теща в Москву собралась, теперь, говорит, не полечу!