Татьяна Первушина - Долг шантажом красен

– Неси скорей, я бы и сама пришла, но не могу выйти из дома. Никитки нет, дети не могут остаться одни.

– Но они, по-моему, уже достаточно большие… А где Никита-то? Опять в командировке? (Никита, успевший до женитьбы на Дашке закончить несколько курсов театрального вуза и будучи сыном малоизвестного режиссера-документалиста, периодически брал приступом телевидение и выполнял любые задания, с радостью разъезжая по городам и весям.)

– Да в больнице он. Ему срочная операция нужна. Потому и прошу у тебя денег.

– Господи. Сразу бы так и сказала. А что с ним? Сколько денег надо?

– Пять тысяч.

– Рублей?

– С ума сошла?! Долларов, конечно.

От удивления я поперхнулась слюной и закашлялась.

– Нет, это ты с ума сошла, где я тебе столько возьму? Да еще ночью? Димка уже давно спит. Да у нас столько и не было никогда.

– А сколько можешь дать? – Голос Дашки стал хриплым от волнения.

– Ну, пожалуй, тысячи две смогу набрать. Мы хотели машину поменять, копили… Ладно, жди. Сейчас принесу.

Положив трубку, я задумалась. Разбудить Димку или нет? С одной стороны, будить мужа – не такое уж простое занятие. Я потрачу много времени, а результат не известен. Быстрее добежать до Дарьи одной. Возьму электрошокер на всякий пожарный. Натянув через пару минут прямо на пижаму джинсы, свитерок и куртку, я спрятала во внутренний карман деньги и понеслась на выручку подруге.

На улице было промозгло и неуютно. Начало ноября – не самое лучшее время года для пеших прогулок. Дождь прекратился, но холодный, пронизывающий ветер задувал в лицо чем-то мокрым и противным. Деревья и кусты стояли черные, на дорогах грязища была неимоверная. Кое-где полусонные собачники еще выгуливали своих питомцев (или наоборот, те их прогуливали перед сном). Изредка, сверкнув фарами, по узкой улочке проезжали одинокие машины, шипя и чавкая шинами по лужам.

Перескакивая через озерца грязи, неистово петляя по дворам, почти не касаясь земли, за каких-то пять минут я донеслась до Дашкиного дома. Подняв голову, я увидела слабый свет ночника в окне на втором этаже. Ладно, сейчас отдам ей деньги, попью чайку, а там видно будет, может, помогу чем, поскольку у меня есть знакомые врачи, а это еще ни кому не помешало.

Подогреваемая подобными благородными мыслями, я взлетела на второй этаж и уже протянула было руку к звонку, как дверь Дашкиной квартиры приоткрылась, в образовавшуюся щель просунулась черная кожаная перчатка, и подруга громким шепотом потребовала:

– Давай деньги! Быстрее!

Опешив от такого поворота событий, я возмутилась:

– Ты, может быть, все-таки впустишь меня в квартиру? Тем более, через порог ничего не принято передавать! (Надо сказать, что я верю в приметы, поэтому считаю недопустимым подобные просчеты).

Произнося свою тираду, я, ничтоже сумняшеся, вынула конверт с деньгами и уже приготовилась было войти в квартиру, как рука в перчатке внезапно выхватила у меня конверт. Дверь захлопнулась, чуть не прищемив мне нос.

От неожиданности я онемела. Но уже через секунду-другую пришла в себя. Вот это да!! Действительно, наглость – второе счастье! Или это я какая-то «второсортная», что позволяю поступать с собой подобным образом? Бежала ночью с деньгами для этой нахалюги, рисковала, можно сказать, жизнью впотьмах. А она даже на порог не пустила. Не до глупостей, мол. Принесла и вали отсюда! Ни тебе благодарности, ни тебе спасибо. Рука смело потянулась к звонку, чтобы высказать все, что я думаю о Дашке. Но внезапно гордость взяла верх, и я, тяжело вздохнув, стала спускаться по лестнице. Ладно, проехали, как говорится! Умнее надо быть в дальнейшем. Ни за что больше не дам ей в долг. И вообще никому!

Окончательно разозлившись, до собственного дома я долетела еще быстрее, чем до Дашкиной квартиры. Открыла дверь, услышала душераздирающий храп муженька и как-то сразу успокоилась. Да, с таким храпуном и злую собаку заводить не надо. Достаточно записать его храп на кассету и вставить в дверной звонок, то-то будет эффект! Можно даже запатентовать изобретение и хорошо заработать на этом!

Веселя себя подобными мыслями, я прошла на кухню и, чтобы успокоиться и согреться, заварила чай с медом. Хлебнув горячего напитка, я решительно подошла к телефону и набрала Дашкин номер. Ну и пусть ночь на дворе. Не может она сейчас спать! Сейчас я ей все скажу, что думаю. Но в трубке раздавались лишь печально-длинные гудки. Никто не подходил. Наверное, уже в больницу к Никитке понеслась, подумала я. Какая все-таки самонадеянная особа! Все сама! Могли бы и вместе скатать. Все равно мне завтра не на работу. (На днях я уволилась по собственному желанию, решив, что ходить на службу должен кто-то один из членов семьи, иначе домашнее хозяйство будет в самом плачевном состоянии). Кроме того, я устала работать «на чужого дядю», которому «САМОМУ НАДО» (набить карманы), «держать удары» злопыхателей-завистников и сражаться с «ветряными мельницами». Надоело!

Вот поэтому-то я и могла бы съездить вместе с Дашкой в больницу к Никите и еще, куда бы то ни было.

«Ладно, – решила я, – завтра я с ней разберусь».

Взяв в руки сборник детективов, я вдруг поняла, что читать не могу. Взвинтив себя походом к подруге-авантюристке, я была уже не способна воспринимать печатный текст. Поэтому, поворочавшись с часок в кровати, отбыла к Морфею вслед за мужем.

Естественно, что проспала я до полудня. Вот всегда удивляюсь: если нужно рано встать, то обязательно всю ночь будешь вертеться, уснешь лишь под утро и встанешь совершенно разбитым…

…Судя по абсолютной тишине в доме, я поняла, что Димка ушел на работу. Надо же! Я даже не услышала, как он гремел ключами. Несмотря на то, что муженек всегда это делает удивительно громко и, как я подозреваю, не столько из-за неловкости или забывчивости, сколько из элементарной вредности: я, мол, уже на работу, а ты все еще дрыхнешь! Несправедливость, однако! Но сейчас мы это исправим! Ключики уроним или дверью скрипнем, как следует… Наверное, именно поэтому Димка не всегда гасит по утрам в коридоре свет, который светит мне в глаза, и мне приходится срочно переворачиваться на другой бок…

Вслед за невеселыми размышлениями по поводу проделок муженька, накатили вчерашние обиды и на Дашку Слепянскую… Мигом вскочив с постели, я порысила к телефону. Набрала номер Дарьи и приготовилась дожидаться, пока та проснется. Но трубку на удивление взяли сразу.

– Алло. – Немного тягучий басок Никиты заставил меня вздрогнуть.

– Никит, это ты?!

– А что, есть повод сомневаться? – Никита хохотнул. – Да я это, Янка, я, привет! Как дела?

– А ты разве не в больнице?

– Опа!

Возникла небольшая пауза. Наше совместное удивление росло с каждой секундой.