Екатерина Гартнер - Приключения Елены Федоровны. Волшебные повести для взрослых

– Вряд ли. – Елене Федоровне очень хотелось рассказать, что она видела, но она не знала, как это сделать. – Бревна в фургон не поместятся.

– Верно, – согласилась Клавдия Петровна. – Тогда, может, шифер?

– Ну зачем же ему шифер, Клавдия Петровна? – все это стало напоминать детскую игру. – Он же недавно крышу перекрывал. Когда флигель пристраивал.

Флигель этот с архитектурным излишеством в виде башенки вызывал раздражение у всех, даже у Елены Федоровны, которая вообще-то к материальному положению соседей относилась без зависти и без интереса. Но башенка, считала Елена Федоровна, была не просто верхом безвкусицы и образцом пошлости: она свидетельствовала о плебейском стремлении Долгуна показать свое богатство. Воспитанная в пуританских традициях Елена Федоровна презирала все, что отдавало нуворишеством в каком угодно виде.

– Нет, – продолжала Елена Федоровна, – там у него наверняка было что-то небольшое и тяжелое. И он явно не хотел, чтобы другие это видели, а не то зачем ему крытый фургон?

– Холодильник, что-ли? – продолжала гадать Клавдия Петровна.

– Вряд-ли. У него и так хороший. И зачем бы ему его скрывать?

– А может, поливальная установка?

– Теплее, теплее, – хотелось закричать Елена Федоровна, но она сказала: Нет, поливальных – то у него и так три. А вот вода…

– Бурильная! – воскликнула Клавдия Петровна. – Как же я сразу не догадалась? Ах мерзавец! Значит, он себе отдельную скважину бурить будет, а нам эту отраву пить?

И Клавдия Петровна, пылая гневом, помчалась разносить новость по поселку.

Елена Федоровна немножко поразмышляла, имеет ли она право делиться с соседями информацией, полученной таким экстравагантным путем, как левитация.

– В конце концов, – решила она, – каждый пользуется своими источниками, а я никому ничего не навязываю. И кстати – и эта мысль была совершенно правильной – они и без меня гораздо больше знают.

А еще пару раз, паря над участками, она замечала Долгуна, который выходил из домика Ольги Викторовны. Елене Федоровне так и хотелось плюнуть ему на лысину, но это было невозможно.

Облет дачного кооператива она совершала теперь чуть ли не каждый день, и иногда долетала даже до поселка.

А в остальном жизнь у нее была довольно размеренной. Ей нравилось встать пораньше, поработать, пока не жарко, в саду, переодеться к завтраку, попить кофе, послушать радио. Днем она купалась и ходила по разным делам – то в гости, то за покупками – а вечером сидела на террасе, пила чай с вареньем и слушала литературные передачи.

Однажды по дороге в магазин, проходя мимо председательского дома, Елена Федоровна увидела Долгуна. Анатолий Иванович работал в саду. Елена Федоровна поздоровалась, но он не ответил и даже не поднял головы.

– Несчастный человек, – подумала Елена Федоровна. – Все-таки ему, видимо, стало стыдно своего поведения. Напрасно я о нем так плохо думала. Надо будет показать, что я не держу на него зла, хотя и знаю о его неблаговидной роли.

Размышляя в таком ключе о несовершенстве человеческой природы и о необходимости прощать, Елена Федоровна дошла до магазина, купила печенье и сыр и собралась уходить, когда в магазинчике появился Володя. Вид у него был неважный. Он едва кивнул Елене Федоровне и оперся о прилавок. Хозяин магазина и по совместительству продавец Виктор посмотрел на него и сказал:

– Ну чего тебе, как всегда? А деньги принес?

– Витя, ты меня знаешь. За мной не заржавеет. – Володя прижал руки к груди. – Но не сегодня. Сегодня я не при деньгах. А мне необходимо. Ты меня понимаешь.

Виктор вздохнул и снял с полки бутылку.

– Ну ладно, но это последняя. И только для тебя.

Володя сунул бутылку в карман и протиснулся в дверь.

Елена Федоровна в ужасе переводила взгляд с него на Виктора и обратно. Таким она Володю еще не видела.

– Неприятности у него, – пояснил Виктор, когда Володя вышел. – Жалко, хороший мужик.

– А что случилось? – спросила Елена Федоровна.

– А вы не знаете? Говорит, выселяют его. А ему ехать некуда. Он ведь и зимой здесь живет.

– То есть как это выселяют? Кто? Когда?

– Не знаю. Говорит, там с документами у него что-то не в порядке. С документами на участок.

Елене Федоровне не надо было повторять дважды. Она бросилась из магазина, даже не купив печенья. Но было уже поздно: Володя стоял, задрав голову и пил, как говорят, из горла.

Придя домой, совершенно подавленная Елена Федоровна посидела некоторое время на террасе, перевела дух и решила зайти к Клавдии Петровне.

Иван Самсонович перебирал гречку за столиком на веранде. Увидев соседку, он помахал рукой: Заходите, заходите! От него и Клавдии Петровны Елена Федоровна узнала удручающие подробности. Впрочем, удручающими они были, похоже, только для нее. Клавдия же Петровна и соответственно Иван Самсонович ничего особенного в происшедшем не усматривали.

Вкратце все, что узнала Елена Федоровна, можно изложить так: в товариществе имелись так называемые бесхозные участки. То есть неправильно или вовсе не оформленные. Их было два: Володин и братьев Стружкиных. По странному стечению обстоятельств оба они – сбоку и сзади – примыкали к председательскому.

Володя (по-пьяни, как пояснила Клавдия Петровна) вовремя чего-то там куда-то не представил, а со Стружкиными вообще и смех и грех. Все, конечно, знали, что хозяин у участка есть – и даже целых три – но именно из-за

этого права Стружкиных не были оформлены.

После смерти матери (старуха умерла лет двадцать назад) склочные и недоверчивые братья никак не могли договориться, на кого им записать эти несчастные шесть соток. Единственное, что они смогли сделать – это тщательнейшим образом – до сантиметра – поделить участок на три. Каждый построил себе как сумел жилище, и каждый обрабатывал свой огородик, зорко поглядывая, чтобы у братьев, не дай бог, не было лучше.

Елене Федоровне все трое напоминали то-ли младших из трех поросят, то-ли малышей из Незнайки, про которого она читала внукам, то ли еще кого-то. Что они всё время ссорятся из-за участка, все знали и раньше. Новостью же было вот что: на одном из собраний Долгун, сославшись на какое-то там положение и устав, вынес на голосование требование незамедлительно привести в соответствие все документы. А иначе товарищество лишится положенных ему льгот. Слова эти возымели волшебное действие, и все кроме Стружкиных и Володи немедленно проголосовали «за». Не были «за»только баба Поля, которая всегда воздерживалась, и отсутствовавшая на собрании Елена Федоровна. По истечении же означенного срока, как было записано в решении собрания, участки будут переоформлены в установленном порядке – в пользу товарищества в лице председателя.