Екатерина Гартнер - Приключения Елены Федоровны. Волшебные повести для взрослых

Многие застревали – кто на месяц, кто на полгода. Потом разъезжались, устраивали свою жизнь, свое жилье, но тетю Лёру не забывали, звонили. Поздравляли по праздникам, заглядывали иногда на выходной, периодически прописывали у нее кого-то, завозили к ней то мебель, которую некуда было девать на время ремонта, то интересную книжечку почитать. Заезжали – то подзанять деньжат, то отдать. Елена Фёдоровна ворчала и жаловалась на них своим подругам, но в глубине души была довольна и гордилась таким вниманием к своей персоне.

Кирилл, и правда, пришел на следующий день.

– Чай будешь? – спросила его Елена Фёдоровна.

– И чай тоже, – ответил тощий Кирилл.

Елена Фёдоровна так и знала, что он придет голодный, и запаслась пельменями. Серьезного хозяйства она не вела, и холодильник почти всегда пустовал. Единственное, что умела и любила – это варить варенье. Сытый Кирилл налил себе вторую чашку чая, взял еще варенья и сказал:

– Ну, что там у тебя с электричеством? Лампочки ввернуть или пробки выбило?

– Лампочки я, слава богу, еще сама ввинчиваю, – сказала Елена Фёдоровна, – У меня дело посерьезнее. – И она изложила Кириллу всю эпопею с Энтузиастом, особенно подробно рассказав о разговоре с Зотовым и о том, как быстро и хорошо он всё понял и «буквально переродился».

– Вот видишь, Кирюша, – говорила Елена Фёдоровна. – Нет законченных негодяев. К каждому человеку можно найти подход. Живое слово проникает даже в самую черствую душу. Кирилл дул чай с вареньем и только сопел.

– Ты и Долгуна перевоспитывать собираешься? – спросил он, когда Елена Фёдоровна замолчала.

– Что ты! – замахала руками Елена Фёдоровна. – Никогда! С этим человеком я дела иметь не буду!

– А живое слово? – ехидно спросил Кирилл.

– Не умничай, – сказала Елена Фёдоровна. – Лучше скажи, что это за штука у отца на работе ток дает?

– А, это! Ну, это такая установка. Интересно, кстати. Работает на принципах, как бы это объяснить? Ну, вот есть в атмосфере электричество, и она его…

– Как молния?

– Молния? Да нет, не совсем. Хотя…

– Большая?

– Что большая? А, установка! Ну, – Кирилл оглядел кухню, – вот с твою стиральную машину, наверное. (У Елена Фёдоровна была допотопная Эврика – полуавтомат). Американцы создали первый образец, а у отца в лаборатории второй. Больше аналогов в мире нет, представляешь?

– А что, она действительно вырабатывает ток?

– Ну, токи малого напряжения, скажем так. Порядка миллиампера. Но это пока. Главное – принцип. Понимаешь?

Елена Фёдоровна кивнула.

– Понимаю. Слушай, Кирилл, мне нужна эта установка. Хотя бы на неделю.

Кирилл поперхнулся.

– Ты что? Ты с ума сошла?

– Ну, мне очень надо!

Кирилл замотал головой.

– Без шансов.

– Ну, хоть на выходные!

– Да зачем она тебе?

– Нужна, – просто сказала Елена Фёдоровна. – И я очень прошу мне помочь. И, кстати, тебе самому будет интересно.

– Ничего себе, интересно! Она же в отдельном помещении на спецохране!

– Вот видишь! Кто охраняет?

– Ну, вообще там сигнализация, – задумчиво сказал Кирилл. – И еще дядя Лёша. Но, Лёра, ты даже не представляешь… Это совершенно невозможно!

– Industriae nil impossibile – Для старательного нет ничего невозможного! – с воодушевлением воскликнула Елена Фёдоровна. – Ты разве не знаешь? Это был девиз твоего пращура, простого ремесленника—шлифовщика линз из Штутгарта! С ним он прибыл в Москву и добился невероятного успеха!

– Он что, спёр алмазы из Оружейной палаты и отшлифовал? – проворчал Кирилл.

Хорошо, что Елена Фёдоровна не расслышала. Глаза ее горели, щеки порозовели. Она поманила Кирилла рукой, и они зашептались, нагнувшись над столиком.

О чем они договорились, мы не знаем, но после того, как Кирилл ушел, пообещав позвонить в пятницу, Елена Фёдоровна спустилась во двор и отперла гараж. Там у нее стояла Копейка, на которой она не ездила уже несколько лет.

– Что, Елена Фёдоровна, неужели ехать собираетесь? – спросил из соседнего гаража автолюбитель Саша.

В гараже Саша проводил большую часть времени, отдыхал и расслаблялся, особенно когда жена и теща пытались, как он иногда жаловался Елене Фёдоровне, навязать ему ихний образ жизни.

– А что вы думаете, Саша, не поедет? – спросила Елена Фёдоровна. Сашино мнение она уважала.

– Думаю, не поедет.

– А что же делать?

– Давайте, я посмотрю, – предложил Саша. – Только Людмиле не говорите, она меня в магазин послать хотела.

К вечеру перепачканный Саша завел Жигули и осторожно выехал из гаража.

– Сашенька, как мне вас… – начала Елена Фёдоровна.

– Елена Фёдоровна, – Саша вытер лоб тыльной стороной ладони, – не обижайте. Вы же знаете, я уважаю только бартер. Остальное у меня все равно Людка реквизирует… Вот если вы Юрику по английскому поможете…

– С огромным удовольствием! Да я и без машины…. Не стесняйтесь, обращайтесь – английский, русский, немецкий, французский, латынь, – для вас всё, что угодно!

Елена Фёдоровна помахала на прощанье рукой из окна Жигулей и поехала вон из двора.

Саша присвистнул.

– Вот это да! – сказал он провожая ее взглядом. – Теперь таких не делают!

Елена Фёдоровна отправилась просто покататься, заправиться и посмотреть кратчайший путь до Института Нанотехнологий. А оттуда ей надо было найти оптимальный выезд на Рязанское шоссе.

Оказалось, лучше всего по – третьему кольцу. Елене Фёдоровне еще не приходилось проезжать кольцо полностью, и она ради интереса проехала его дважды: пока было светло и когда стемнело. Ей очень понравилось, особенно Лефортовский туннель и вид на Воробьевы горы с освещенным зданием университета.

Весь путь от ее дома до Института Нанотехнологий занял каких-нибудь двадцать – двадцать пять минут. Елена Фёдоровна была довольна: это подходило для осуществления задуманной ею с Кириллом авантюры.

Встав в пятницу пораньше, она оделась, позавтракала, уселась у телефона, и, чтобы скоротать время, попыталась читать – ничего не получилось. Тогда она попробовала слушать радио – но это показалось неинтересным. Принялась вязать шаль – она умела вязать шали – и забросила. Ничего не помогало. Елена Фёдоровна волновалась, немного боялась и одновременно ей хотелось, чтобы все началось поскорее. Так студенткой она от страха всегда первой входила в аудиторию к строгому экзаменатору. Волнение только прибавляло ей куражу, как говорила ее подруга – актриса. И уже тогда, в молодости, она как-то угадывала, какой вопрос ей сейчас зададут, и как-то считывала правильный ответ то – ли с губ, то – ли из головы преподавателя. Ответы ее всегда были блестящими, и это было удивительно, потому что она привыкла получать посредственные отметки за письменные работы.