Гарсия Сет - Синтраж. Том 1

Доктор хлопает себя по ляжкам:

– Что ж ты сразу то не сказал! Никто тебя ругать не будет, если конечно это опять не повториться, ахах. Не бойся, боец, родители тебя ругать не станут, я сам с ними поговорю, думаю, они вздохнут с облегчением, когда узнают, что это был просто несчастный случай, и твоему здоровью больше ничего не угрожает. Ну, теперь можешь бежать, только не ешь сосульки во время бега, ахах.

И мальчишка побежал. О, он бежал без остановки. Только бежал он не домой, он возвращался на поляну с таинственным кораблём.

Его не встретили фанфарами и салютами: на поляне было безлюдно. На месте был только корабль. При приближении к одинокому куску металла маскировка спала, чтобы парень увидел открытый люк корабля. Внутри корабль был такой же холодный и безлюдный, как и снаружи. Мальчишка обежал все коридоры и комнаты, пока не убедился, что здесь никого нет.

– УЧИТЕЛЬ! – не выдержав, закричал ребёнок, – учи…

– Ты вернулся, – по кораблю прокатился уже знакомый голос.

– Где Вы?

– Я везде, и нигде, – вкрадчиво издевается голос.

– Что Вы со мной сделали? – комок предательски подступает к горлу, – я чуть было не умер!

– Неужели? Только не говори мне, что ты попытался рассказать всем обо мне. Я же предупреждал.

– Что Вы со мной сделали?

– Ничего такого, я просто поставил пси-блокировку на твоё сознание. Надеюсь, я понятно выразился. Твоей жизни ничего не угрожало, уж поверь.

– Что?

– Не волнуйся, со временем ты научишься преодолевать пси-воздействия, и ставить защиту от вмешательства, но, полагаю, к тому времени ты уже не захочешь рассказывать никому о своём секрете.

– Где ты? Покажись!

– Оу, ты ещё не понял… Я искусственное сознание твоего учителя, но ты можешь считать, что я он и есть. Я неотъемлемая часть этого тренировочного корабля. Не знаю, увидишь ли ты моего создателя снова, но правила таковы, что с сегодняшнего дня ты будешь приходить тогда, когда я скажу и делать то, что я скажу. В свою очередь я обещаю, что однажды ты станешь одним из самых сильных людей в мире…

– Чтоб ты тут сгнил! – выкрикивает заплаканный мальчишка, и разворачивается, чтобы никогда больше сюда не прийти.

– Ты можешь уйти сейчас, но мы оба знаем, что это твой путь. Иначе ты бы не нашёл это место. Сейчас ты уйдёшь, а когда успокоишься, то возвращайся, и мы не будем вспоминать этот момент слабости. Но если однажды ты решишь повторно уйти без дозволения, из-за того, что не сможешь выдерживать темпа тренировок, или из-за личной прихоти, то это будет конец. Причём для меня в буквальном смысле. Уйдёшь повторно – и я самоуничтожусь.

– Не волнуйся, я не собираюсь возвращаться, так что можешь уничтожаться хоть сейчас.

В порыве праведного детского гнева страдалец покидает корабль, и учитель больше не пытается его остановить. Знал, что он вернётся. Они всегда возвращались.

По улице разлома ещё сновали здравботы, когда Ума, решив заслуженно пообедать, зашёл в кафе «Звёздочка». Людей тут было не много, наверно, из-за дурацкого названия или дешевизны антуража, что, в принципе, и к лучшему. Заказав салат просветительный, мясо по кросски, и кокосовый сок, парень активировал браслет, чтобы проверить количество полученных очков.

«Тааак, в первом отборе выбыло двести девяносто четыре участника, меньше половины. Плохо – пять очков сгорело безвозвратно. Дальше: Фин Лехц прошёл первый отбор, хорошо, плюс один балл. Последнее – Ума Алактум повергнет трёх участников турнира – плюс пятнадцать очков. Плюс очки, отобранные у вояк, плюс очки, которые те в свою очередь отобрали у голубков и наёмника. В сумме выходит шестьдесят семь. Неплохо, есть, на что делать новые ставки».

Но, прежде чем Ума начал обдумывать условия для следующих ставок, ему принесли заказ, что не могло не радовать. Правда, прежде чем он приступил к еде, к нему за стол сел ещё один участник турнира, что не могло не огорчить.

– Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте. Прошу прощения, что нарушил Ваш покой, прошу прощения, что сел без разрешения, прошу прощения, что не отправил Вам запрос. – За стол садится, ложа руки ладонями вверх, молодой сеньор, в дорогом киль-пиджаке, с запонками из ридия и шпагой, вероятно, из более дорогого сплава, прикреплённой сбоку. Но изучать внешность незнакомца особо нужды не было, подобной манерой приветствия при первом знакомстве пользовались только урийцы, уроженцы государственного Дома Сивилии. Правда, этот уриец был не из простых: аристократ чистой воды, даже кудри его парика отливали позолотой, такого хоть в дерьме купай – не испоганишь.

Монах и аристократ некоторое время смотрят друг на друга, и Ума нарушает неловкое молчание:

– Кажется, тут кто-то есть.

– Меня зовут Иола Лемис Григ, – вероятно, приняв слова Умы, за своеобразное приветствие, представляется незнакомец.

Ума пожимает плечами и начинает есть.

– Вам нет необходимости рассматривать меня как врага, я просто хочу поговорить, как участник с участником.

– Кто «вы»? Я здесь один…

Незнакомец, представившийся Иолой, вздыхая, откидывается на спинку стула:

– Нарочито грубое поведение, еле заметное напряжение в теле – явные признаки нежелания идти на контакт и отсутствия какого-либо доверия к людям, по крайней мере, незнакомым.

Ума, проглотив очередной кусок мяса, принимает правила игры:

– Нарочито вежливое поведение, располагающая к доверию поза, отсутствие каких-либо признаков вражды со стороны потенциального участника-конкурента. Назови хоть одну причину…

– Вне отбора причинять вред другим участникам запрещено.

– Успех битвы в большинстве зависит от действий предшествующей битве.

– Обещание именем моей семьи об отсутствии мотивов способных навредить собеседнику…

– Не уменьшат моего желания сломать лицемерного засранца вдоль и поперёк.

Минута молчания, длящаяся целую вечность, сопровождаемая нарочито неумелым чавканьем монаха и пристальным взглядом аристократа. В какой-то момент их взгляды встречаются, предзнаменовывая древнюю как мир игру в «гляделки». Выдержат ли они давление друг друга, или же кто-то даст слабину…

Монах улыбается, и минимальными усилиями пальцев бросает жирную косточку в урийца. «Снаряд» ударяет аристократа по лбу, и тот непроизвольно моргает. Ума смеётся, легко и беззлобно, возможно, поэтому Иоле Лемису Григ и удаётся сохранить спокойствие.

– Прости, – без тени сарказма выдавливает сквозь смех юноша, – я слишком стар для подобных игр. Пустая трата времени.

– Смею допустить, я мог и ошибаться на Ваш счёт, – уриец не спеша утирает лоб салфеткой, – но я не жалею, что потратил на Вас время.