Вадим Карпик - Игра

Солнце уже поднялось высоко и сильно припекало. Утренний птичий хор медленно стихал. Комары, что на рассвете так беспощадно кусали, немного успокоились. Черными метеорами над поплавками пролетали, резко вскрикивая, ласточки. Хороший утренний клев исчез, и Юрик дремал, разморенный палящими лучами. Вдруг один из поплавков весело заплясал. Парень встрепенулся, напрягся. Рука зажала удилище. Большая зеленая лягушка, которая мгновение назад надувала крупные пузыри на щеках и громко скрипела, направилась к красному перу. Поплавок еще раз дернулся. Лягушка прыгнула и накрыла его.

– Ах ты дрянь, – пробормотал Юра и дернул удилище.

Лягушка нырнула, рыба сорвалась. Рядом послышался громкий хохот. В нескольких метрах друзья Юрия повесили на крючок кусок листа аира и водили ним над лягушкой. Она подпрыгивала, пытаясь схватить его. Вот ей это удалось, и несчастная повисла на крючке, бессильно свесив лапки. Ребята опять захохотали, хватая пленницу. Быстро нашлась соломинка. Лягушку надули и бросили в воду. Дети громко смеялись, глядя, как она неуклюже дергается, пытаясь погрузиться.

– Разве можно так издеваться над живой душой? – послышался низкий голос. – Вы ее убьете.

Ребята внезапно затихли и повернулись. За их спинами, среди густых зарослей ольхи, стоял молодой человек со сложенными удочками в руке.

– Ну и что, – сказал один из парней, – что толку из лягушек. Они только кричат и мешают ловить рыбу. А их головастики едят икру рыб.

– Лягушки играют огромную роль в природе, – сказал человек, – они уничтожают огромное количество кровопийц, таких как мухи, оводы, комары. Головастики, и взрослые водяные лягушки поедают множество личинок насекомых, обитающих в воде, в том числе и личинок комаров. В хозяйствах, где разводят рыбу любят лягушек за то, что они едят водяных жуков, которые являются врагами мальков рыб. Земляные же лягушки помогают людям сохранить урожай. Они любят есть саранчу и гусениц, короедов и долгоносиков. Некоторые лягушки едят не только насекомых, но и мелких грызунов. А еще некоторые производят яд, который используют в медицине для заживления ран и борьбы с грибками.

Хотя лягушки не так уж симпатичны, но польза от них очень велика. Их нужно уважать и ценить. И вообще, любая жизнь на земле бесценна. Просто так убивать это – дикость.

Мальчишки оцепенели, разинув рты. Мужчина исчез в кустах. Юрий поправил червя, плюнул на него и снова забросил. Все замолчали и уставились в свои поплавки. Вдруг совсем рядом Юрик услышал странный писк. Это был незнакомый голос, не похожий ни на птичку, ни на мышь.

«Кто бы это мог быть?» – подумал парень, тихонько вставая.

В невысокой траве подлеска было видно свежую узенькую тропинку. Осторожно ступая, Юрий прокрался на звук. В нескольких шагах он увидел странную картину. Здоровенный уж очень медленно полз от него. Ему на встречу, так же медленно, лезла земляная жаба. Похоже, ей было очень страшно. Она упиралась, жалобно пищала, но продолжала движение к гибели. Вдруг стремительное нападение и несчастная лягушка исчезла в пасти змея. Парень смущенно смотрел, как круглое утолщение в теле пресмыкающегося медленно продвигалось от головы до хвоста.

«Она погибнет, нужно спасти», – мелькнула мысль.

Юрий схватил ужа за хвост и изо всех сил встряхнул его. Лягушка выпала. Парень бросил пресмыкающегося в высокую траву и присел над несчастной, она уже побелела от желудочных соков и была не живая.

– Лягушка была бы хорошим обедом для ужа, – послышался голос.

Парень с сожалением и удивлением посмотрел на мужчину.

Но ведь вы говорили, что лягушки очень полезны.

– Да, но ужи также полезны, они не позволяют лягушкам плодиться сверх меры, – улыбнулся мужчина. – В этом мире все взаимосвязано и четко сбалансировано. Если баланс нарушается, по тем или иным причинам, и чего-то становится много, то чего-то будет меньше, а то и вообще не станет, за ним цепочка и потянется. Тогда катастрофа. Поэтому любая жизнь на земле ценная. Здесь нет ничего лишнего. Когда мы берем от природы сверх того, что нам необходимо, мы нарушаем баланс. Понял? – мужчина едва улыбнулся, прищурив ярко голубые глаза.

Юрий кивнул в знак согласия. Мужчина исчез между деревьями. Парень же вернулся к своим удочкам. Поплавки сонно покачивались на воде. Незнакомец ничем не отличался от других молодых людей, только глаза, большие и синие не вписывались в общий портрет и показались Юрию очень знакомыми. Мальчик вспомнил бледного помощника Мороза, маленького мальчика с прозрачными крыльями. У него были такие же глаза. Юрик оглянулся. Между зарослей ольхи никого не было. Мальчик вытащил корзинку и осмотрел свой улов. Рыбы было много.

– Пожалуй, хватит, – сказал про себя парень и начал сматывать удочки.

Ветка, на которой сидел Юрик, склонилась над самой дорогой. Парень закончил рвать седьмую банку вишен, когда под ним, поднимая облако пыли, с грохотом и гиканьем пронеслось несколько велосипедистов. Юрий завистливым взглядом проводил их до поворота.

Снизу кто-то резко затормозил. Густое облако пыли на некоторое время окутало всю улицу. Парень развернул листья, всматриваясь в дорогу.

– Эй, Юрик! – крикнул Иван и остановил велосипед, когда увидел, приставленную к забору, лестницу. – Мы едем на пруд купаться. Айда с нами.

Солнце жгло невыносимо и пот градом катился по спине да по вискам.

– Я бы с радостью, но не умею плавать.

– Вот еще проблему нашел, я научу тебя.

Иван жил на соседней улице, был старшим на несколько лет за Юрия и умел прекрасно плавать.

– В самом деле? – обрадовался мальчик и уже было намылился слезать, но вдруг вспомнил приказ матери.

– Нет, не могу, – сказал он и потянулся за большими сочными вишнями тройняшками. – У меня задача нарвать ведро ягод пока мать придет с работы. Она уже скоро будет, а мне еще три банки наполнить надо.

– Так мы поможем тебе, – крикнул Иван, ставя велик у забора.

Рядом затормозило еще несколько ребят.

– Что, нарвем вишен? – показал он на дерево.

– Конечно, – крикнули ребята, бросая свои машины.

Уже через полчаса полное с верхом ведро стояло на крыльце и на спелых боках черных вишен играло солнце. Толпа мальчишек, с гиканьем и улюлюканьем, изо всех сил гнала своих железных коней, оставляя за собой пылевой шлейф. Когда вылетели на горку, широкий плес пруда ослепительно блеснул под ярким полуденным солнцем. Пологий песчаный берег шевелился как муравейник, а вода у него кипела от десятков детских тел.

Для детей большой пруд бывшего колхоза был как море. Поэтому и говорили: «еду на море».

Мальчишки побросали велосипеды и, с веселым шумом бросились в воду. Благо большинство были уже в одних трусах, поэтому не пришлось раздеваться.