Виктория Дьячкова - Капитан «Чёрного коршуна». На волнах удачи

– О, всемогущий Господь! За что ты забираешь души несчастных моряков? Мы верой и правдой служили королю и отечеству, ничем не запятнав свою честь. Марианна! Я любил тебя, и буду любить вечно. Лишь твой светлый образ в эти минуты дает мне силы мужественно встретить смерть!

Ярко блеснула молния, и гулкие раскаты грома поглотили слова молодого капитана. Галеон «Санта-Каталина» стал еще одной жертвой безжалостной стихии.

Перед тем, как сознание Сальвареса померкло, ему пригрезилось чудное видение: ангелы, спустившиеся с небес и простёршие к нему заботливые руки. Эти руки подхватили его и, как легкое, почти невесомое перышко, унесли с собой к престолу вечной жизни.

Бригантина «Андалусия», которая ушла следом за галеоном «Священный путь», тоже претерпела все ужасы убийственного неистовствующего шторма. Волнами сорвало и унесло в море руль, штурвал заклинило, помпы вышли из строя. Большая часть команды погибла.

Сознавая безнадежное положение потерявшего управление корабля, капитан Хуан Каналес приказал зарядить носовые орудия и дать залп в надежде, что этот призыв о помощи будет услышан на других судах эскадры.

Однако прозвучавший залп потонул в раскатах грома, слившись с ними. Тогда Каналес приказал вновь зарядить орудия и произвести выстрелы последовательно, один за другим, чтобы исключить сходство с громовыми раскатами. Но когда матросы с пальниками в руках готовились выполнить приказ, на бригантину налетела огромная волна, часть моряков смыло за борт, других сбило с ног, и они с воплями отчаяния попадали на палубу.

– Проклятье! – в ярости закричал капитан «Андалусии». – Будь проклят этот шторм и эта экспедиция! Будьте прокляты ветер и волны, несущие нам смерть! Будь проклята моя грешная жизнь!

Он поднял с палубы погасший пальник, приказал оставшимся в живых матросам подготовить его для пальбы, и когда указание было исполнено, сам произвел два поочередных выстрела из носовых погонных (14) пушек.

И, о чудо! Из серой пелены, словно призрак, вынырнул галеон «Священный путь». Его капитан дон Хосе де Барросо стоял на капитанском мостике с рупором в руке. Когда галеон подошел к терпящей бедствие бригантине на расстояние мушкетного выстрела (ближе было опасно), дон Хосе прокричал в рупор:

– Спускайте шлюпки и гребите сюда! Мы вас подберем.

Хуан Каналес помахал рукой в ответ, давая знак, что все понял, и отдал соответствующий приказ.

На «Андалусии» осталось всего две шлюпки, остальные либо смыло и унесло волнами, либо разбило в щепки. Впрочем, для тринадцати оставшихся на бригантине моряков этого было вполне достаточно.

– Но это невозможно! – сказал помощник капитана бригантины. – Спускать шлюпки при такой волне – чистейшее безумие. Они перевернуться, а мы погибнем.

– Мы еще вернее погибнем, если останемся на «Андалусии», – решительно сказал капитан и первым спустился по шторм-трапу в одну из двух шлюпок, которые со страшной силой кидало на волнах.

За ним последовало еще шесть матросов.

Первая шлюпка отвалила от бригантины в направлении галеона «Священный путь». В нескольких ярдах от него её перевернуло волной. Моряки оказались в воде. В этот момент не растерялись матросы на галеоне. Они побросали в воду тросы с хорошо закрепленными на концах пустыми бочонками. Хватаясь за них, моряки с «Андалусии» сумели продержаться на волнах, пока их не подняли на борт галеона. Таким образом семь человек с бригантины были спасены.

Вторая шлюпка с помощником капитана «Андалусии» и еще пятью матросами отвалила от бригантины. Однако перевернулась, не пройдя и половины расстояния. Тщетно всматривались в бушующие волны люди с галеона Хосе де Барросо. Шестерых несчастных поглотила морская пучина.

– Я ваш должник, сеньор де Барросо, – сказал Хуан Каналес, когда «Священный путь» лег на прежний курс.

– Обсудим это после, – прохладно ответил тот. – Сейчас главное – выжить.

А шторм неистовствовал во всем своем дьявольском великолепии, неся смерть любому, кто пытался вступить с ним в неравную борьбу.

Капитан галеона «Санта-Каталина» Родриго Сальварес долго не мог понять, что с ним произошло и где он находится. Он лежал на койке в маленькой тесной каюте незнакомого ему корабля. По слабой килевой качке, легкому крену, скрипу натянутых снастей и плеску волн, ударяющихся о борт, испанский моряк определил, что судно не стоит на месте, а движется. Этот вывод сам собой возник в его затуманенном мозгу.

Считая себя умершим, Сальварес вдруг совершенно ясно осознал, что остался в живых, и это неожиданное открытие едва не лишило его рассудка. С бешено заколотившимся сердцем офицер королевского флота сел на койке и огляделся. Он был в каюте не один. На досках палубного настила у противоположной переборки без чувств лежали рядом боцман «Санта-Каталины» Рикардо Кордеро и судовой писарь Маркос Мурито. Не передать той радости, какую испытал Сальварес при виде своих товарищей.

Вдруг боцман застонал, повернулся и толкнул щуплого писаря локтем в бок. От удара тот очнулся и открыл глаза.

– Что такое? – недоуменно пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги. Они подкосились от слабости, и писарь почти упал на койку рядом с Сальваресом.

Боцман тоже пришел в себя. Кряхтя, встал, придерживаясь за переборку обеими руками. Заметил писаря и командира галеона:

– Сеньор капитан? Где мы?

Тот, не зная, что сказать, пожал плечами.

Некоторое время троица хранила молчание, разглядывая ничем не примечательный интерьер маленького душного помещения. Наконец, боцман Кордеро судорожно перекрестился и прошептал:

– Пресвятая Богородица! Неужели мы спасены?

– Спасены! – повторил писарь Мурито и тут же с подозрением добавил: – Но что это за корабль? Куда он направляется?

Родриго Сальварес в смятении произнес:

– Сеньоры, мы обязаны жизнью капитану и членам команды этого корабля. Если бы не они, наши тела давно бы покоились на дне моря.

– Да! – с жаром подхватил Кордеро. – И стали кормом для акул и прочих тварей. Не приведи Господь, – он вновь осенил себя крестным знамением.

Маркос Мурито поморщился от отвращения. По вполне понятной причине он недолюбливал акул и других морских хищников.

– Но послушайте, – нервная дрожь в голосе выдавала его волнение и страх перед неизвестностью, – мы даже не знаем, попали к друзьям или врагам? Посудина может оказаться французской, английской или, хуже того, варварийской! Представляете, какая участь нас ждет? Плен, издевательства, рабство. Где гарантия, что мы в безопасности? Кто вытащил нас из бушующих волн? Зачем? Что от нас потребует?