Наталия Осядовская - Спасательные экспедиции. Книга четвёртая

Но благополучие закончилось по самому ужасному поводу – у них там началась война.

Чем уж они провинились, но всё имущество его родственников было конфисковано в фонд войны с «неверными».

Сначала в родительский дом вернулась Лариса с двумя маленькими сыновьями. Бедную девочку старались отогреть от ужасов, которые ей пришлось пережить. А потом в их дом стали прибывать родственники Амира. Сам он почему-то отбывал срок. Потом из тюрьмы по амнистии явился и Амир. Стали являться даже освободившиеся сокамерники. Жизнь родителей превратилась в ад. Они долго скрывали от нас это. Но однажды они неожиданно приехали, и мы проговорили весь вечер и часть ночи. Тебя не было дома – ты уехал в Москву вместе с Эни. Ничего так и не придумали. Но я пообещал, что помогу им выселить хотя бы разных постояльцев мужского пола. В конце недели мы должны были к ним приехать разбираться.

Нам позвонили на день раньше – родители скончались – отравление угарным газом. И это среди лета! Лариса объяснила, что мать решила протопить, чтобы нагреть побольше воды для бани.

Мы были в страшном горе. Во время похорон, сёстры даже помирились около свежей двойной могилы. Вернулись домой. От них – ни звука, ни ответа, ни привета. Поехали в их городок – дом продан задним числом. Как будто, родители подписали все бумаги за один день до смерти. Лариса с семьёй исчезла. Что нам было делать? Просматривается ясно видный криминальный след. И в то же время очень-очень не хотелось в это верить!

Я воспользовался своими старыми связями и их нашли. В том же городе на родине Амира. Все четверо живые и здоровые.

Мы не стали подавать на них заявление в милицию. А может быть, и надо было это сделать!

Я согласился, но поставил условие – все отношения с ними прекращаем. Я даже ночевать с ними не останусь под одной крышей и вам не разрешу!

С тех пор прошло больше десяти лет. Никто нас больше не побеспокоил.

***************************

Утром он ушёл на смену, а я поехал в суд. Судили присяжные. Обвинение налегало на факт неоказания помощи и ребёнка, который с самого рождения остался без матери. Защита выдвинула версию, что пострадавшая могла сама бросится под машину с целью самоубийства. То есть этого утверждать наверняка невозможно, но вероятность этого очень большая. Первый свидетель – мужчина, переходивший перед Аней дорогу, теперь уже был уверен, что он – переходил на «жёлтый», значит, Аня точно шла на «красный».

Выступила в качестве свидетеля Роза Михайловна. Рассказала, что Аня много слушала разной мрачной музыки о красивой смерти. Вызвали и меня. Спросили:

– Когда вы жили гражданским браком, говорила ли Аня о смерти, как способе уйти от проблем? – я ответил:

– Нет, не говорила.

– Почему вы расстались? – спросил обвинитель.

Я был вынужден сказать, что она меня оставила, когда узнала об измене. Адвокат Фариды поинтересовался судьбой дочери Ани. Я сказал, что она живёт со мной и мои родители мне во всём помогают.

Как-то очень быстро подсудимой предоставляют последнее слово. Она встала – такая бледная, без косметики, одетая в серое платьице – сама скромность и смирение и произнесла свою речь с трагическим выражением лица.

Да, она признаёт себя виновной, но просит о милосердии. Сообщила, что лечилась после аварии в нервном диспансере и обещает, что никогда в жизни не сядет больше за руль. В конце речи она картинно, как мне показалось, зарыдала.

Вердикт присяжных был – «виновна», но заслуживает снисхождения. Приговор – три года условно. Противно было смотреть, как они все и адвокат обнимались и поздравляли друг друга. Я не стал настаивать на обжаловании приговора.

Меня накрыла волна чёрной меланхолии. После суда, за что бы я ни брался – не мог отогнать от себя мрачные мысли. И злился я не на Фариду – эту безголовую дамочку, которая ускользнула-таки от справедливого возмездия. Я роптал на судьбу, которая так небрежно распорядилась с Аниной, только начавшейся жизнью.

Меня всячески пытались отвлечь. Родители демонстрировали ежедневные «достижения» моей крохи, а мне плакать хотелось, когда я представлял на месте Нэлли Анюту, почему-то такую же босую и в коротком льняном халатике.

На «объекте» работа шла довольно быстро. Был уже готов второй этаж. По задумке Володи – второй этаж – это будет нулевой уровень, который надо пройти. За игроком «гонялись» виртуальные и реальные монстрики и нечисть, которые можно было отключать, но «отключалки» каждый раз ставились в новое место. Дизайн и звуковое сопровождение были настолько насыщенными, что я решил, что следует оборудовать нормальный медпункт на выходе.

Приехавшую навестить нас Надежду, мы тоже провели по нулевому уровню. Девушкой она оказалась впечатлительной – даже слишком. Визжала как пожарная сирена!

Но её реакцию нельзя принимать за основу. Опрос показал, что она никогда не увлекалась ни «стрелялками», ни «бродилками». Перед каждым героем-участником мы будем ставить квест – задачу по поиску художественно исполненной эмблемы клуба. А потом награждать нашедших, например, бесплатными опциями. Всем этим вдохновенно занимался Володя с командой, подобравшейся из увлечённых студентов. Попасть в команду было ещё не так легко. Всех претендентов Володя экзаменовал лично. Денежки, правда, исчезали очень быстро, поэтому совсем не лишним был факт продажи одного из рисунков Модильяни. Стучались, правда, желающие «вступить» в долю, но оба мы считали, что надо держаться вдвоём до последнего патрона.

Надежда провела у нас почти целый день. Она пригласила меня на гастрольный спектакль московского театра оперетты и уехала, вполне довольная увиденным.

В доме мы сразу устроили всё разумно и рационально. Готовили всё к каждому приёму пищи только для Анечки. Для себя, кроме полуфабрикатов, которые всегда были наготове, мы часто брали еду из студенческой столовой – зачем напрягаться, если там всё гарантированно свежее и такое вкусное! Мы с отцом старались, чтобы Лина не переутомлялась на домашней работе. Отец водил её гулять к заливу. Маршрут у них выработался постоянный, с местами отдыха и просто остановками.

После спектакля Надежда пригласила меня к себе – оказывается у неё круглая дата – 20 лет со дня открытия первого магазина. Веселиться мне не хотелось, но настроение, заданное «Летучей мышью» ещё держалось. После моей полушутливой приветственной речи и шампанского Надежда, мы с ней были уже на «ты», как всегда, вызвала меня на откровенность. Она как никто может выслушать и сказать правильные слова. Также было и в этот раз:

– Не казни себя. Самоедство – это чисто русская традиция, с которой надо бороться. Даже если бы Фариду посадили реально в зону, никто счастливее от этого бы не стал!