Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга первая

Разношерстность была, конечно, случайной: «мебеля» явно собирали по принципу «с бору – по сосенке». Но сиротская обстановка кабинета и вся его специфическая атмосфера не могли не впечатлять аудиторию по ту сторону стола. Всё в ней располагало к «воздействию»: и подбор, и цветовая гамма, и процент износа. Одна только случайность интерьера словно намекала гостю на преходящую сущность бытия.

– Вы свободны, товарищ!

«Вольная» даровалась, разумеется, не новоприбывшему, а «товарищу с примкнутым штыком». Когда тот закрыл за собой двери, хозяин кабинета решительно просиял:

– Прошу, прошу!

Улыбка неплохо монтировалась с лицом этого коренасто-головастого крепыша средних лет с густыми тёмно-русыми волосами и окладистой бородой. Обликом он напоминал бы типичного провинциального учителя откуда-нибудь из Рязани или Кинешмы, если бы не заметный акцент, выдававший в нём выходца из Лифляндии.

– Рад нашей встрече… Михаил Николаевич.

Новоприбывший – явно офицер, хоть и без погон – осторожно присел на стул, тут же «поехавший» под его задом. Обрадоваться в ответном порядке, хотя бы из политеса, у него не получилось – и не по вине стула. Мешали стоны за стеной, вряд ли по причине оргазма, да бурые пятна на полу, «по виду напоминающие кровь», как написали бы в акте судебно-медицинской экспертизы.

– Вижу, Вы уже сориентировалась в обстановке.

Хозяин перехватил взгляд офицера ещё «по дороге».

– И это – правильно. Так вот, Михаил Николаевич…

Договорить ему не удалось: за стеной кабинета послышался какой-то шум. Затем раздался тупой стук – будто на пол уронили мешок картошки. Кто-то коротко вскрикнул и заскулил.

Бородач удручённо развёл руками.

– Опять… Ну, совершенно невозможно работать…

Вздохнув, он поднял трубку телефонного аппарата.

– Петров, зайдите ко мне.

Через минуту на пороге кабинета появился громадный, под два метра, матрос в тельняшке, клёшах и ботинках, явно превосходящих сорок пятый размер. Закатанные рукава тельняшки открывали взору любопытствующих вычурные татуировки морской тематики на огромных волосатых руках с кувалдообразными кулаками. Правой рукой он держал за шиворот хлипкого старичка с бородёнкой клинышком, а пальцем левой указывал на него хозяину кабинета.

– Опять? – устало вздохнул чекист, укоризненно глядя на подчинённого.

Матрос приложил к груди руку вместе со старичком.

– Это всё – он, товарищ комиссар!

– Что именно?

– Пущал пропаганды против Советской власти!

– А точнее? – иронично усмехнулся хозяин.

– Ругал её… Советскую власть, значит… в моём лице!

– В Вашем лице?! – не пожалел уже своего лица хозяин. – Любопытно! И как именно ругал?

Свободной пятернёй матрос «задумался» в затылке.

– Я не разобрал, товарищ комиссар: то ли гомном, то ли гнидой…

– Я только сказал, что никогда не встречал подобный экземпляр гоминида! – всхлипом обозначился старичок. – А мне за это, извиняюсь – по морде!

– Врёт! Вот, ей Богу, товарищ Председатель: врёт!

В доказательство своей правдивости матрос едва не перекрестился старичком.

– Я только глянул на него, как он тут же и… вот!

– И сколько раз?

– Чего?

– Ну, сколько раз «глянул»? – усмехнулся чекист. – Я, к примеру, насчитал не меньше шести звуков, характерных для падения тела с высоты собственного роста.

– «Глянул»! – опять шмыгнул носом старичок. – Он мне зуб выбил!

И старичок продемонстрировал свежевыщербленный рот.

– Вы, конечно, приняли его уже в таком виде? – невинно поинтересовался хозяин кабинета. Забавно смущаясь с подключением носа, матрос ушёл глазами в пол.

– Да-а, Петров…

Не снимая иронического взгляда с лица этой громадины в тельняшке, хозяин кабинета с тяжким вздохом покачал головой.

– Целую неделю Вы уже у нас – а работать до сих пор не научились! И это – при наличии таких внешних данных! Да этот старичок уже от одного взгляда на Вас должен был не только сразу же признаться во всех грехах, но и по собственной инициативе расширить их перечень! А вместо этого Вы с самого утра измываетесь над моими ушами!

У гостя едва не отвисла челюсть от изумления: вон, оказывается, кто тут «потерпевший»!

Матрос виновато засопел, ковыряя носком сапога и без того щербатый пол начальственного кабинета.

– А Вы, гражданин?!..

Взгляд хозяина кабинета уже перекочевал на старичка.

– Видите, что товарищ – молодой, неопытный, и вместо того, чтобы помочь ему, начинаете демонстрировать учёность в явно неподходящем для этого месте!

В голосе бородача звучала укоризна – отнюдь не сострадание.

– Помогите ему – и себе тоже!

– Чем?! – опешил «учёный».

– Активнее включайтесь в работу! Берите инициативу на себя!

Не стойте в стороне от своей судьбы!

Энергично жестикулируя, жизнерадостный бородач перешёл на инструктаж сплошными призывами.

– Кстати, насчёт судьбы… Вы – за Советскую власть, или…?

Только – прямо!

Старичок растерялся.

– Я, видите ли – профессор палеонтологии…

– Ну, вот, – удовлетворённо хмыкнул матрос. – Контра – а я что говорил!

Хозяин кабинета театрально вздохнул – и развёл руками.

– Выходит, не хотите Вы помочь – ни нам, ни себе… Ну, что ж…

Взгляд его уже вернулся к матросу.

– Работайте, Петров. Но помните о своём высоком звании и

культуре производства. Если он виноват – действуйте по законам нашего сурового революционного времени… То есть, по инструкции. Если же – нет, то нечего понапрасну терзать… меня! Идите!

Упоминание о суровости революционного времени явно впечатлило молодого человека, о котором на какое-то время совсем забыли. Поэтому, когда матрос вынес старичка в двери, гость осмелился поинтересоваться у хозяина, что же тот сделал, если смог удостоиться чести быть «принятым» непосредственно ВУЧека.

– Вы полагаете, что этот дедок и в самом деле натворил что-то по нашей части?! – усмехнулся хозяин. – Скорее всего, он просто оказался не в то время и не в том месте. Ляпнул где-нибудь про своего гоминида, а матросне, что гоминид, что говноед – всё едино! Издержки времени, сударь! Следствие, так сказать, момента! Кстати…

Бородач выразительно покосился на гостя.

– … Вас это тоже касается. А то в Вашем вопросе так и слышится: «презумпция невиновности»! «Презумпция невиновности»…

Похмыкав секунду-другую «в дороге» – похоже, он совсем не умел сидеть – чекист остановился посреди кабинета и задумался.

– А, может, просто рожа его кому-то не показалась…

– Виноват, а как Вам, пардон, моя рожа? – осторожно «вклинился» гость.

Лицо хозяина расплылось в улыбке.

– Хорош! Физиономия – что надо: породистая, холёная, белокожая! Как говорят у нас в ЧК, так бы и разрядил в неё весь барабан! Вас, сударь мой, следует показывать начинающим сотрудникам Чека как образчик законченной «контры»! Да-а, знакомился я тут как-то с Вашим досье… Что за прелесть, надо сказать, это Ваше досье! Потомственный то! Потомственный сё! Белая кость! Голубая кровь! Каждая строка досье – как строка обвинительного приговора!