Валентина Космина - Подарок. Приключенческая повесть

– Вы говорите о тех невеждах с толстыми кошельками, молодой человек? Хотя отлично знала, что молодого искусствоведа зовут Александр Жулинский.

– Ну, почему невежд? У некоторых из них хороший вкус, – сопротивлялся Санька.

– У них неплохой вкус к деньгам, а не к искусству.

– Да, да! А художественный вкус, нужно воспитывать у них в принудительной форме, и не иначе! – это подал голос Геннадий Николаевич, выражая свое марксистко-ленинское отношение к проблеме. Экспроприация экспроприаторов – его любимая тема.

– Вы что, под дулами автоматов заставите их пригонять на выставку? – не выдержал мой коллега.

– Нет, не под дулами, но нужно, чтобы мэр приказал им всем приехать сюда и купить по две-три работы за приличные деньги, потому что в противном случае, будут проблемы с бизнесом.

– Господа, если вы планируете дальше развивать эту тему, то выставки вообще не будет, – решила я вмешаться в сплошную «маниловщину» Геннадия Николаевича.

– Как это? Почему не будет? – в один голос, как по команде спросили супруги.

– А потому, что сейчас Варвара Николаевна поехала в мэрию и приедет с представителем Отдела культуры. Если к концу рабочего дня картины не будут висеть на своих местах, Отдел культуры вычеркнет выставку из городских мероприятий. Вот тогда точно ни один бизнесмен сюда не придет, даже под дулом автомата.

Наши посетители поникли, и начали быстро прощаться, извиняясь, что отняли время. Интеллигентность в воспитании – ничего не скажешь. Мне стало их жаль. Ведь они действительно работают на энтузиазме, тратят последние деньги на материалы и краску, а покупателей не так много, но, что поделаешь – экономический кризис, кроме того, они сами не любят расставаться со своими шедеврами.

– Ничего себе, как ты их резко прервала! – не то с восторгом, не то с осуждением сказал Санька, – Я бы так не смог!

– Надо было кончать эту беспредметную дискуссию. А то дай волю Геннадию Николаевичу, он бы до вечера не ушел.

– Слушай, а почему Геннадий нам рассказывает про бизнесменов? И что нужно продать их графику подороже? Ведь Светлана дрожит над каждой работой? И начинает плакать, когда кто-нибудь спрашивает: «Сколько стоит ее шедевр?»

– Ох, Санька! Не понимаешь ты трепетной души гения! С одной стороны она Создатель, а с другой – ребенок, которому жалко расставаться со своими работами. Такие они – гении…

Давай уже работать, а то мы с тобой до вечера не управимся. Тогда точно влетит от Варвары.

Работа закипела своей привычностью движений, и знакомыми словами: «правый угол подними», «левый угол опусти», «всю выше подними», «ниже», «слушай, она зависла совсем».

Под вечер приехала Варвара Николаевна. Как всегда «накрученная» начальством с их «взглядами на нашу работу», но, увидев, что вся экспозиция готова, немного успокоилась.

– Видите. Умеем когда хотим. Наталья, подготовь аннотацию выставки и речь, ты любишь говорить.

– Варвара Николаевна, давайте я аннотацию подготовлю, а речь Санька скажет.

– Хватит спорить! Я сказала «ты» – значит «ты»! Идите, работайте!

Мы пошли печатать названия картин на компьютере, тихо переговариваясь между собой:

– Видишь Санька, какая несправедливость, хотела, чтобы ты тоже попал в водоворот событий и телекамер.

– Ничего, не расстраивайся. Ты же знаешь, я не умею говорить на камеру. Тем более, это обязывает – белая рубашка и все такое… А мне нравится моя – клетчатая, и непосредственное общение с молодыми художниками, которых всегда полно на открытии.

– Ага, больше с молодыми художницами и студентками, – рассмеялась я, – Вот только Санька, белую рубашку нужно будет надеть. Я слышала, на открытии будут иностранные гости, а ты, как тот гость, из негритянских кварталов.

– Ты думаешь?

– Не только думаю, но и считаю. Ты же знаешь, если тебяна открытии, в таком виде увидит Варвара – то!!!

– Александр Михайлович! Подойдите ко мне, – послышался голос Варвары.

– Я Вас очень прошу, одеться прилично на открытие выставки. У нас будут иностранные гости.

– Ну вот, видишь. Стой там, как дурак в белой рубашке. Не расслабиться, ни сесть на ступеньках при входе, – сердито ворчал Санька.

– Я тебя предупреждала.

– Ага, ты, а то Варвара!!!

– На этой минорной ноте и закончился наш рабочий день.

На следующее утро, как всегда, перед открытием выставки, была сплошная суматоха. Я пришла нарочно пораньше, чтобы привести в порядок аннотацию, которую вечером писала дома. И на «свежий взгляд» она мне не понравилась применением штампов и обобщенным анализом. Хотелось чего-то более серьезного, глубокого, но не получалось.

Пока никого не было, решила немного принарядиться и надеть ожерелье, которое взяла с собой. Оно меня как-то притягивало, как будто грело, особенно резьбленный синий камень. Надев украшение, посмотрела в зеркало. Получилось красиво, и даже изысканно. Довольно взглянув на себя еще раз, села к столу, набирать аннотацию на компьютере. И сама не заметила, как исправила ее почти всю. Прочитав, подумала: «То, что надо! Будто ее писала не я, а кто-то другой», – и повесила на отведенное место.

Варвара пришла именно тогда, когда аннотация была на месте, и я довольно рассматривала плоды своего труда.

– Любуетесь Наталью Николаевна! А вам еще аннотацию писать, – возмутилась директорша, не заметив листа на стенде.

– Я уже написала Варвара Николаевна! – радостно сообщила я.

– Ну, тогда повесьте ее! Мне, что напоминать вам ваши обязанности!?

– Уже повесила Варвара Николаевна!

– Да? Тогда готовьте речь!

– Уже готовлю!

– Вот так маршируя по залу?!

– Варвара Николаевна! Мне так легче готовиться.

– Ой, делайте, что хотите, – махнула раздраженно рукой и пошла в свой кабинет.

Моя милая и дорогая директорша всегда очень волновалась в день открытия, особенно когда приезжали разные гости. Поэтому, не обращая внимания на ее тон, я разгуливала залами и думала обо всем на свете, только не о своей речи, наслаждаясь ощущением торжества и радости, которые звучали в воздухе. Мне казалось это странным, потому что чувствовала приближение чего-то необычного. И оно случилось…

Когда торжественные речи закончились, и зазвучала музыка академического струнного ансанбля, а довольные мастера кисти начали общаться с журналистами, ко мне подошли двое мужчин. Один из них представился как «гость из Южной Америки», другой был его переводчиком.

«Гость» похвалил нашу выставку, сказав, что он много нового почерпнул из моей речи.

– Интересно, что нового для знатока искусств мог рассказать начинающий искусствовед? – подумалось мне. Потом спросил, где я учусь, а напоследок:

– Ваше лицо напоминает мне старинный рисунок, который я видел в одном из музеев Испании. Самое интересное, что у девушки на рисунке, тоже были светлые волосы, а на шее – похожее ожерелье. Скажите, ваши предки не родом из Испании?