Олег Северюхин - Записная книжка охотника Второго. Правдивые истории правдивого охотника

Расплакалась шаманка, говорит, чтобы я ее простил, со зла на моего отца на него наговорила, потому что любила очень, а он на нее меньше всех внимания обращал. А Вторым он меня назвал потому, чтобы я весь его повторил, был такой же как он красивый, сильный, удачливый.

– Все ты от него взял, – шаманка говорит, – до того похож, что я на тебе свою злость выместила, прости меня старую.

Да я и сам чувствовал, что что-то не так. Простил я ее, женщину всегда прощать надо, а если не прощать, то у нее прощения просить, чтобы не сердилась. А сам стою и думаю, что, наверное, и в Америке Генри Форд Второй тоже мог просто называться, как и я – Второй.

Вы не будете против, если я сяду здесь, на диване? Люблю, однако, мягкие места. Обожаю их.

Всегда думал, что я человек суровых правил и питаюсь только грубой пищей, непривычной для желудка цивилизованного человека.

И что же я вижу? Оказывается, я со своими вкусами попадаю в разряд гурманов. А, может быть, не гурманов, а в разряд людей, которые проявляют интерес и уважение к кухне других народов.

В вопросе варенья, к ужасу своему обнаружил, что я еще и сладкоежка. Не ел только варенья из тютины, потому что не знаю, что это такое. Если это тутовник, белый или сиреневый, то ягоды тутовника хороши и в свежем виде, и в виде варенья, а также целебной самогонки, приготовленной из забродивших ягод тутовника. Тутовку хорошо закусывать и фруктами, и мясом жареным, и мясом в виде шашлыка, и разной рыбой.

А варенье из лесной земляники? А еще лучше, лесная земляника с густой сметаной и с блинчиками. Кажется, что в мире ничего вкуснее нет. А к блинчикам рыжики соленые с лучком и тоже в сметане. И кто же рыжики ставит на стол, когда на столе нет хорошо охлажденной водки, когда по бутылке бежит слеза, обнажая ее кристальную сущность.

А варенье из арбузных корочек с цедрой лимона или апельсина? Или тыквенное варенье с апельсином. Варенье из кабачков с лимоном. Варенье из кожуры бананов. Варенье из одуванчиков. Варенье из абрикосов с ядрышками косточек абрикоса. Варенье из крыжовника с вишнёвыми листьями. Варенье из равных частей смородины, малины и клубники. Разве мало видов варенья, которые и на цвет приятны, и на вкус красивы?

То же касается и шашлыка. Мне кажется, что по этому поводу уже написаны легенды и поэмы, а запах жарящегося на угольях саксаула шашлыка манит к себе, как прекрасная женщина, чей легкий стан мелькнул где-то впереди…

А рыба? Ее не только едят. Ею и любуются, например, Золотыми Рыбками и Русалками.

Вот и у меня такая же история получилась на рыбалке. Сидел на берегу и вдруг такая сильная поклёвка, что чуть в воду не свалился. Леска не скажу, чтобы толстая была, но уж и не тонкая. Сильно будешь тащить, либо сорвётся, либо леску порвёт. Однако, надо тащить осторожно, чтобы рыба не испугалась и не дернулась сильно, вывести её на мелководье, а там с ней можно делать всё, что угодно.

И вот подтаскиваю я к берегу красоту невиданную, с волосами длинными золотистого цвета, а уж красивую такую, какую только красками цветными писать можно, а словами так только одно: увидишь – в желании захлебнёшься. Но я-то человек твердый, старой ещё закалки, меня просто так на натуру обнаженную не возьмешь, да у неё еще и хвост, как у рыбы. Ну, думаю, поймал я Русалку, а ошибся я сильно. Это не Русалка оказалась, а сама Золотая Рыбка.

Сижу и думаю, сейчас же надо три желания загадать и отпустить её: не потащу же я на себе килограммов так шестьдесят-семьдесят живого веса к себе в деревню, пупок, однако, развяжется, потом уже не трех желаний будет, останется одно желание, чтобы отцепились от меня все и не трогали дня три.

Открыли мы с ней рот одновременно, пошипели, ничего не сказали и сели молча. Культурными оба оказались: никто не хотел никого перебивать. Машу ей рукой, давай, мол, проезжай, то есть, давай, мол, говори сердешная, чего сказать-то хотела.

И вот она мне на самом что ни есть русском языке и говорит, чтобы поцеловал я её нежно, как целуют женщину, которую любят.

– Эх, – думаю, – была не была, исполню её желание, потом-то она будет мои желания исполнять.

Взял и поцеловал, крепко-крепко. Губы у неё мягкие, ласковые и теплые. Ох, и длинный же получился поцелуй, у меня, и у неё головы закружились. Если бы не предстоящее волшебство, я бы, пожалуй, постарался разобраться с устройством Золотой Рыбки.

Пришла она в себя и говорит:

– А хочу вот водки вашей попробовать. Что эта за штука такая, без которой ни одна рыбалка не обходится. Рыбу поймаете – пьёте, не поймаете – тоже пьёте.

У меня, однако, с собой было, налил ей стопарик, тоже в мешке случайно оказался. Выпила она, поморщилась, я ей хлебушка дал понюхать и пожевать. Смотрю, зарумянилась вся и говорит, что захорошело ей, даже очень захорошело.

– Ну, – думаю, – раз пьянка началась, то останавливать её не надо, от судьбы не уйдешь, придется, однако, потом своих детей по речкам да протокам вылавливать.

А Золотая рыбка посидела и говорит мне:

– Дай-кося, мол, сигаретку курнуть.

Я тут намедни трубку где-то посеял, пришлось у Лёшки, соседа моего, пачку «Примы» одолжить, мужики хвалили, говорили, что Лёшка, что-то с «Примой» делает так, что от сигарет с верблюдом не отличишь.

Они, сигареты-то, и впрямь ничего были. Ну и дал я Золотой Рыбке покурить. Затянулась она разок, смотрю, а неё глаза на лоб полезли и дыхание перехватило. Бросилась она в реку и исчезла. Долго я, однако, ждал, кричал ей, что пьянка-то еще не закончилась, да видно табак этот ей не по нутру пришелся. Так и не дождался я тех трёх желаний, которые она должна была выполнить. А желания-то я заготовил аховские, это я умею. Ей не только головой надо было работать, чтобы эти желания выполнить.

Сейчас я ученый. Если снова с Золотой Рыбкой встречусь, то сначала она мои желания выполнит, а потом уж я её. Если в состоянии буду.

Два щелчка – пять щелчков – шесть – шесть – два – пять щелчков, длинный гудок, еще гудок, еще гудок, и вдруг:

– Справочная!

Голос был настолько мелодичный и настолько приятный, что я не сразу вспомнил, куда я звонил и, самое главное, зачем. Вероятно, и голос тоже знал, как он воздействует на собеседника, и поэтому терпеливо ждал.

Единственное, что я вспомнил, так это то, что надо представиться незнакомому собеседнику, поэтому я и сказал:

– Девушка, а как вас зовут?

– Седьмая, – последовал ласковый ответ.

– А я Второй, – и мы, не сговариваясь, весело засмеялись.

– Это похоже на пароль, – кокетливо сказала Седьмая.

– Да, это и будет наш пароль. И если кто-то позвонит и передаст привет от Второго, то будьте так добры помочь ему, – попросил я.