Алексей Бартенев - Деревянная гроздь

Там были шесть колонок цифр. Отличалась только первая. В ней, если проследить от самого начала, число росло, потом какое-то время было стабильным, а теперь уменьшалось. Вот уже неделю вместо привычных пятнадцати монет он доставал четырнадцать. Все еще находясь в своих мыслях, касаемых посещения лечебницы, он отрешенно высыпал содержимое первого мешка на открытую книгу. Пустую холщевую емкость он аккуратно свернул в трубочку, и засунул за пояс. Быстро пересчитав, он сгреб монеты в горсть и высыпал их в шкатулку. Потом взял перо, обмакнул в чернила, и написал в первой колонке «13». Потом были вторая, третья, четвертая, пятая, и шестая. Закрыв шкатулку, Ленистр посмотрел на страницы книги, чтобы убедиться, что чернила высохли, да так и замер с ней, поднятой к самому носу. Только сейчас до него дошло, что число из четырнадцати превратилось в тринадцать. Как это произошло, он не знал. Он был твердо уверен, что если посетителей пятнадцать, то и монет должно быть столько же. В магию и колдовство он не верил. Он верил в обман, и хитрость людей. Его обманули. Но где, когда? Злоба, рожденная бессилием, стала подниматься из середины груди к его вискам. Щеки приобрели пунцовый оттенок. Он открыл рот, и громко закричал. Гнев вышел из него вместе с криком. Пришла собранность. В голове зрел новый план. Но вначале нужно было убедиться, что он забрал все монеты вчера. Вдруг одна, или две завалились куда-нибудь?

Так быстро он не ходил уже полгода. Он словно летел, ловко перепрыгивая лужи, и лавируя между встречными прохожими. Вскоре Ленистр стоял и сжимал от волнения деревянный ключ. Глубоко вдохнув, он медленно выдохнул, и вставил его в замочную скважину. Раздался щелчок отмыкаемого замка, и верхняя крышка слегка подпрыгнула. Плотник откинул ее, и заглянул внутрь. Механизм был прост, и Ленистр еще раз убедился, что пропасть и завалиться куда-нибудь деньги не могли. Он извлек лоточки монетоприемника и ссыпал их содержимое. Решив их не пересчитывать сразу, он отправился к другим коробкам.

По возвращении домой, он взволнованный, и без аппетита, достал свою книгу, и приготовил перо. Глубоко вдохнув, он развязал шнурок, и высыпал содержимое первого мешка. Монет было ровно тринадцать.

«Прямо детектив какой-то» – родилась мысль в голове. Она принялась кружиться, повторяясь снова и снова. Она мешала думать и сосредоточиться. В конце концов, Ленистр заставил себя поесть, и лег спать, решив, что это будет лучшим завершением для такого безумного дня.

Он пришел, как только освободился. Смотритель лечебницы узнал его, улыбнулся, и предложил пройтись снова, и осмотреть постояльцев. Они двигались медленно по коридору, иногда останавливаясь, чтобы понаблюдать за кем-нибудь. Беседа, которую они вели между собой, больше напоминала разговор двух старых приятелей. Один рассказывал, что его замучили боли в спине, а другой поделился мистической историей о пропадавших ежедневно монетах. Однако, всякий раз, когда они останавливались около очередного постояльца, разговор менял свое русло, и касался особенностей пациента. Тщательно выслушав смотрителя, и иногда задав уточняющие вопросы, Ленистр брал его под локоть, и они отравлялись дальше. Вскоре комнаты и коридоры закончились, и они вышли во двор лечебницы. Там, возле огромного раскидистого дуба, который рос в самой середине двора, сидел парнишка, лет тринадцати. Погода была теплая, и он расположился прямо на траве, в тени могучих веток. Сложив ноги по-турецки, он что-то строил из кубиков, и небольших веточек.

– Я не припоминаю его. – Задумчиво сказал Ленистр – Кажется, его не было в прошлый раз.

– Вполне возможно, что он ходил где-то, или отлучался по нужде. – Предположил смотритель.

– Чем он болен?

– Он не умеет разговаривать.

– Глухонемой?

– Нет, он все слышит, но не может, или не хочет говорить.

– А если его научить писать?

– Мы пытались, но увы… безуспешно.

Ленистр задумался, и это заметил смотритель.

– Я хочу вас предупредить. Дело в том, что это очень ранимый юноша, и если вы станете опекуном для него, мы должны быть уверены, что вы готовы стать для него другом, и не предадите в случае появления каких-то трудностей. Возвращение сюда нанесет ему глубокую травму.

Ленистр смотрел, как парень аккуратно, и ровно строил свое нечто, и понял, что лучше ученика, и помощника ему не найти на всем белом свете. Что настало время разделить свою мастерскую с кем-то еще.

– Можно мне поговорить с ним? – Гость с нескрываемым интересом смотрел на юного строителя.

– Давайте у него самого спросим. – Сказал смотритель, и присел на корточки. – Здравствуй, Варо! – Он подождал, пока мальчик не повернет голову, и не посмотрит на него. Затем он продолжил – У этого человека своя мастерская, хочешь, он научит тебя работать с деревом?

Варо сидел, и делал вид, что не слышит. Но, он лишь делал вид, и те двое, которые находились рядом, заметили это. Плотник тоже присел на корточки, и поздоровался. Варо взял кубик, который стоял на вершине конструкции, и дал его Ленистру.

– Я плотник, и знаю про дерево все. – Сказал мастер – Этот кубик из березы. Она теплая, и белая. А еще она очень красивая. Особенно весной. – Он протянул для знакомства правую ладонь – Меня зовут Ленистр.

Варо положил в нее еще один кубик. Потом поднялся, и лукаво улыбнувшись, пошел через двор в здание.

– Мне кажется, на сегодня достаточно. – Подвел итог смотритель – Пойдемте, я вас провожу.

Они, молча вышли наружу, где Ленистр, прощаясь, пожал ему руку, и спросил разрешения навестить Варо завтра.

На протяжении недели, плотник каждый день приходил в лечебницу. Вначале, он приносил что-нибудь с собой, чтобы показать Варо, и рассказать об этом. Чаще всего это были кусочки древесины, с красивым, или необычным рисунком годовых колец и прожилок. Парень с интересом слушал мастера, держа в руках принесенные образцы. Он, как бы запоминал их на ощупь, и прикреплял это ощущение к зрительному образу. А еще, ему нравилось, как дерево звучало. Каждая дощечка, каждая щепочка иди ветка имели свой голос. Он постукивал по ним кончиком ногтя, и слушал.

Когда прошла еще неделя, Ленистр начал забывать о том, для какой цели ему понадобился ученик. Он так увлекся этим юношей, что с нетерпением ждал следующего дня, чтобы снова с ним встретиться, и поговорить о чем-нибудь. Да, именно поговорить. Я не ошибся. Потому, что у него появился не только слушатель, но и собеседник. В это трудно поверить, но можно разговаривать даже с немым человеком. Вполне достаточно того, что он будет кивать, соглашаясь с вами, или осуждающе качать головой. Есть, в конце концов, язык жестов, который все без исключения знают. В общем, две одинокие родственные души встретили друг друга, и теперь наслаждались общением. Это не всегда была какая-нибудь беседа, порой они молча прогуливались по двору. А потом, также молча, не проронив ни слова, прощались до следующего дня.