Александра Треффер - Властелин двух миров. Книга I. Временная петля. Монстры из будущего

– Купить?!

Пинкдроу выглядели поражёнными.

– У вас покупают хлеб?! Но ведь даже в древнем Риме его раздавали бесплатно.

– Покупают, как и всё остальное. В нашем мире нет утилизации, там не делают вытяжек из экскрементов, не используют экологически чистые материалы, в общем, у нас всё иначе.

На глаза Аирин навернулись слёзы.

– Бедные люди, – всхлипнула она. – Мне так жаль вас, вернее, их.

Прокудины не знали, что ответить. Они шли молча, осматриваясь и поражаясь тому, что видели. Таких домов, как у Пинкдроу, оказалось много, по-видимому, власти решили, что сносить уже имеющееся жильё неразумно, но выглядели здания совершенно иначе, чем то, в котором совсем недавно тосковали Ирина и Виктор.

Утопающие в зелени стены подпирали и укрепляли сложные, едва заметные глазу конструкции. Деревья выращивались так, чтобы не загораживать свет нижним этажам, и петли извивающихся по земле стволов служили естественными клумбами для множества удивительно ярких цветов. Редкие автомобили на улицах не заражали воздух выхлопными газами, используя электричество или другой неизвестный пришельцам вид энергии.

– Там – в подвале я думал, что лестница приведёт нас прямиком в ад, – поделился с Ириной мыслями Виктор. – И даже не мог предположить, что мы с тобой попадём в рай на Земле. Мне уже не жаль того, что осталось у нас позади.

А жена добавила:

– Главное, мы вместе, а будущее у нас теперь, похоже, есть.

Тиалонай лежал в кровати и смотрел в потолок. Рядом посапывала и иногда хныкала во сне сестрёнка. Мальчик завидовал ей: счастливая малышка радовалась жизни и не мучилась размышлениями о происходящем. Мысли подростка не были детскими, он многое замечал, и с каждым днём всё больше убеждался, что общество, в котором они живут, лишено справедливости.

Взять этот комендантский час. Тиалонай понимал, что он являлся вынужденной мерой против ночных грабителей и убийц, но, казалось бы, проверь патруль документы, приписку, и этого вполне хватило бы. Однако мирные жители, в том числе и дети, схваченные «ангелами» в неурочное время, исчезали и никогда более не возвращались. Пятеро товарищей Тиалоная, застигнутые ночью на улице, пропали без вести, а самого мальчика, так же как и Нану, муж и жена Дорпкуины усыновили, когда родители ребят навсегда исчезли в прожорливой пасти темноты.

Сиротели дети, взрослые оплакивали своих чад, но ничего не менялось. Зачем, спрашивается, диктатор Штригель подвергал несчастных таким испытаниям? На этот вопрос, как и на многие другие, Тиалонай ответить не мог. Он всё чаще мечтал распроститься со страшной реальностью, покинуть страну и уйти вместе с родными туда, где они никогда более не услышали бы ни о «божественном» Дитрихе, ни об «ангелах», охраняющих его покой.

Но подросток понимал, что это невозможно. Уже много лет, с того момента, как нацистская Германия одержала глобальную победу, каждый человек отслеживался с помощью специальных приборов, сканирующих находящийся в его теле чип. Только Японии и Америке удалось остаться независимыми, и в одну из этих стран рвался Тиалонай.

В очередной раз вздохнув о несбыточном, подросток повернулся на бок, закрыл глаза и вскоре погрузился в сон.

Прокудины поселились неподалёку от антиподов в квартире, похожей на их старое жильё. Отношения с Пинкдроу становились всё более близкими и тёплыми; Аирин называла Ирину сестричкой, а Виктор с Ортвиком вместе развлекались на виртуальных рыбалке и охоте, зарабатывая лаблы.

Правда, происходило это не так часто, как хотелось бы друзьям, Виктора не зря отнесли к категории «одержимых». Стоило ему заполучить студию, как он почти перестал появляться дома, делясь с холстом накопившимися за годы впечатлениями и рисуя всё – от портретов до марин 7 7 Марина – жанр изобразительного искусства, изображающий морской вид, а также сцену морского сражения или иные события, происходящие на море. .

Ирина после недолгого обучения с головой нырнула в работу с детьми, любившими свою ласковую и одновременно строгую воспитательницу. Когда рабочий день заканчивался, женщина приходила в мастерскую мужа и отдыхала, глядя, как из-под его кисти выходят новые шедевры.

Творчество Виктора имело потрясающий успех. Его работы, около которых всегда толпился народ, висели в картинной галерее города, а б о льшая часть полотен уезжала в кругосветные путешествия с передвижными выставками. Ирина сначала недоумевала, почему муж не пытался пробиться, как художник, в покинутой ими реальности. Но, вспомнив обстановку в «демократическом» обществе, поняла, что там это обошлось бы Виктору слишком дорого, считая испорченные нервы и бессонные ночи, и, скорее всего, не привело бы к результату.

Сама Ирина похудела, посвежела и расцвела; муж иногда говорил, что у него новая жена – удивительная незнакомка, полная загадок. Жизнь, войдя в колею, катилась по ней, как хорошо смазанная телега, и ничто, казалось, не предвещало бурь и потрясений.

Войдя в класс, Тиалонай осторожно положил портфель на стол. В нём лежала хрупкая тарелка-панно с изображением котёнка, которую он собирался подарить Дилии Уинкт . Девочка опаздывала. Подросток раскладывал на парте тетради и учебники, когда в дверь влетела Лаина и, глядя безумными глазами на всех сразу и ни на кого в отдельности, прошептала:

– Дилия не вернулась после комендантского часа…

Что это означало, знали все. Никогда более Уинкт не появится здесь, никогда не встанет у доски, не заговорит с ними…

Тиалонай вскочил и, кое-как запихнув в портфель книги, ринулся к двери.

– Дорпкуин, куда ты собрался?

Ледяной голос на мгновение приморозил мальчика к месту. На пороге стояла учительница немецкого языка фрау Зингер. Тиалонай попытался обойти солидную фигуру преподавательницы, но та загораживала все щели, через которые он мог бы пробраться. Сделав вид, что смирился, Тиалонай поплёлся к своему столу, однако, когда немка шагнула в комнату, как уж проскользнул в образовавшийся лаз.

– Стой! Стой, негодный мальчишка! – неслось вслед.

Но того уже ничто не могло остановить. Мальчик захлёбывался слезами, перед его внутренним взором то и дело возникало милое, улыбающееся лицо Дилии с забранными в конский хвост волосами и большими серыми глазами.

– Ненавижу! Ненавижу! – повторял подросток, бросая вызов жестокому и несправедливому миру.

Выбежав из школы, он вытащил из портфеля панно и швырнул его в установленную на втором этаже камеру наблюдения. Осколки фарфора, стекла и пластика посыпались сверху на чистейший, без единой соринки, асфальт. Взвыла сирена, оповещая о нарушении, а Тиалонай, показав средний палец безопасному уже видеоприбору, свернул в ближайший переулок.