Алиса Нежданова - Последний Король Молдаванки

– Уже руки болят от этих бичков. А чистить надо – парит, как на дождь. Или как?

– Не знаю. А бычков Сашек с утра наловил? Молодец ваш внук, хороший рыбак.

– Сорванец он, больше ничего. Хочет у матери деньги на кино выманить, потому и расстарался. Вот мой муж – это был человек! Ви, Лёнечка, знали моего мужа?

– Конечно, Шурико, чего ж ему не знать твоего мужа? – послышался голос из окна. – Он же родился всего лишь двадцать пять лет спустя после смерти твоего драгоценного супруга. Отстань от парня.

Это вставила реплику невестка старушки, Лора, крупная черноволосая женщина с небольшими усиками на верхней губе. Лёня считал ее уродиной, но, судя по взглядам некоторых мужчин в возрасте, они находили в ней какой-то шик.

– Да, Лёнечка, ви не знали моего мужа, – ни капли не смутившись, согласилась с невесткой Шура. – Вот это был мущщина. Сейчас таких нет.

Наверху послышались шум и крики. Через несколько секунд на веранде второго этажа показался худой подросток в очках. Он бежал, размахивая скрипкой. За ним, крича и причитая, гналась полная женщина.

– Убивает! Смерти моей хочет, – вопила она, стараясь хлестнуть парня по шее полотенцем.

– Ша, тетя Муся, прикрутите звук, а то в пятки отдает, – не выдержал Лёня.

Толстуха остановилась и, с трудом переводя дух, начала причитать:

– Мы с Леликом всю душу в этого шибздика вложили. Ты же об этом знаешь, Лёня. Продали дачу на Фонтане, на гешефт купили своему Эдичке в Германии лучшую скрипку, наняли самых известных в Одессе педагогов. У него же талант, все в один голос об этом говорят. После школы хотим отправить его в консерваторию, а потом в камерный оркестр. И что в благодарность? Он мне сейчас заявил, что скрипкой много не заработаешь и он больше пиликать на ней не будет.

– Чем же ты, Эдик, решил заняться? – поинтересовался Лёня у подростка, который, избавившись от погони, сел за стол и попытался принять независимый вид.

– А шо такое? – дерзко ответил он. – В Одессе уже нет чем заняться, кроме как пиликать на скрипке? И получать сотку в месяц в гребаном оркестре, о котором мечтает моя маман? Чем я буду заниматься? Да импортную обувь из Москвы возить и здесь продавать. Навар большой. Или буду из Кишинева ткань привозить, а здесь джинсы шить. Такое дело тоже даст немалый гешефт.

– Ну ты слышал, Лёня? У него с головой не все в порядке. Он перегрелся на пляже! Скажи хоть ты ему, он тебя уважает, послушает, может, – взмолилась тетя Муся.

– Слушай, Эдик, – серьезным голосом обратился к пареньку Лёня. – Ты дело говоришь. Умный ты парень, я давно про это знал. Но так как ты умный, подумай головой. Кто тебе сейчас позволит такими делами заниматься? Увидит милиция на улице со шмотками – сразу же заметет. Матери с отцом горя наделаешь, вот и все. В школе тоже неприятностей не оберешься. Тебе нужен этот гембель? Пиликай пока дальше на скрипке, радуй родителей. А придет время, я тебе помогу. Как тебе такой расклад?

– Нормально, – пробормотал Эдик, который уже растерял боевой пыл и был готов дать заднюю.

– Ну, иди тогда уже домой и пиликай.

– Та иду уже, иду.

– Эдик, сюся ты моя родная мусюся, – обрадовалась тетя Муся. – Иди до матери, я тебе сладенького припасла. Спасибо, Лёнчик, ты у нас как управдом скоро станешь. Все будешь решать.

– Или нет? Но я не управдом, тетя Муся, я – король.

– Таки да, настоящий король, – согласилась обрадованная соседка.

Лёня поднялся и, пока опять кто-то не задержал, отправился на «Привоз».

Здесь, как всегда, было людно и шумно. В авангарде знаменитого одесского рынка, как легионеры в римских войсках, ровными рядами выстроились торговки зеленью. «Лучок, укропчик, петрушечка. Свежие, прямо с грядки», – напевали они, заманивая покупателей. Лёня подмигнул одной из них – миловидной, совсем молодой блондинке, которая чем-то напомнила ему Аню. Затем прямиком отправился в рыбный корпус.

Ставрида, скумбрия, камбала, бычки – казалось, все обитатели Черного моря собрались на каменных прилавках старого, но крепкого строения. Рядом красовались дары рек – щуки, караси и карпы. Были здесь и гости из далеких морей и океанов – палтус, хек, минтай и даже рыба с каким-то неприличным названием – пристикома. Покупателей, как всегда, здесь находилось целое море. Все они, иногда через головы друг друга, отчаянно торговались с продавцами.

Лёня прошел внутрь корпуса. Там за небольшим столиком виртуозно орудовал ножом пожилой невысокий мужчина. У него был большой, как у Буратино, нос и маленькие хитровато прищуренные глазки. Это был знаменитый на всю Одессу чистильщик рыбы дядя Боря. Сам он называл себя самым лучшим в мире рыбьим цирюльником. И действительно, он мог за одну-две минуты разделать самую большую рыбину. Но своим главным талантом дядя Боря считал даже не это мастерство, а внимание к покупателям. Он любил поговорить с ними «за жизнь», беспрерывно сыпал прибаутками и анекдотами. Вот и сейчас, разделывая пятикилограммовую камбалу, он одновременно развлекал покупательницу – крупную брюнетку с пышным задом и широкими плечами. Своим мощным торсом она напрочь скрывала от глаз Лёнчика миниатюрного рыбного мастера. Зато парень слышал отчетливо слышал его звучный голос.

– Поймал старик золотую рыбку, – рассказывал очередной анекдот дядя Боря, – а та ему: «Чего тебе надобно, старче?» – потом, присмотревшись, спросила, кто он по национальности. «Еврей», – ответил рыбак. «Тогда зажарь меня сразу!» – попросила пленница. Все мадам, забирайте ваш товар. Следующий! Вам постричь или побрить? Шучу-шучу. Сейчас вмиг разделаем вашего толстолобика по полной программе.

– Дядя Боря, привет. Мне ничего пацаны не передавали? – спросил Лёня, когда ему, наконец-то, удалось протиснуться к рыбьему цирюльнику. Он познакомился с чистильщиком рыбы несколько лет назад, когда мать стала работать на «Привозе». Дядя Боря очень душевно отнесся к мальцу, рано лишившемуся отца, да и Лёне сразу понравился веселый, никогда не унывающий мужчина. С тех пор они стали приятелями.

– А, молодой человек, наше вам с кисточкой, – поприветствовал парня дядя Боря, не открываясь от работы. – Были твои дружки. Сказали, что пойдут на пляж, скупаются и через час пришвартуются на вашем месте, возле молочного корпуса.

– Спасибо, дядя Боря.

– Иди, иди. Только имей в виду: нечего валандаться вечером возле «Привоза». Видели вас. Здесь одна шантрапа затемно собирается. До добра это не доведет.

– Ладно.

Лёня отправился к мясному корпусу. В подсобном помещении мать мыла прилавки, на которых разделывали свиные и говяжьи туши. Парень с тоской смотрел на ее согнутую спину и натруженные руки. Ему было жалко мать. «Вот вырасту и буду кормить семью. Тогда ей не придется так тяжело работать», – в очередной раз про себя решил он.