Марина Эргле - Всему виной твои глаза

– Да, – вздохнула моя подруга, грустно улыбнулась, и на ее глазах показались слезинки.

Дело в том, что Мила не просто мне подруга, она – моя подруга «по несчастью». Она живет с отчимом, ее мать тоже умерла, но только намного позже, когда ей было двенадцать лет. Ее отчим – обычный работник завода, который, как и почти все люди, проживающие в Германе, очень любит выпить. Живут они тоже нелегко, отчим частенько уходит в запой, пропивая всю свою получку. И все бы даже было ничего, если бы не его ненависть к своей падчерице. После смерти ее матери он дал себе волю… Нередко моя подруга приходит в школу с разбитой губой или вот как сейчас, с синяком под глазом.

– Лана, послушай, – еле слышно произнесла Милка, – на урок мы уже опоздали, и лучше нам там сейчас не появляться. Тем более ты идешь на золотую медаль, а физик терпеть не может опозданий. Он у нас мужик вредный, может и четверку поставить. – Немного помолчав, Мила добавила, – лучше сходи со мной в туалет. Я попробую как-нибудь замазать свой синяк.

Я согласилась. Мы пришли в туалет, и я наложила Миле на лицо достаточно много тонального крема, синяк почти не был заметен. Достав пачку дешевых сигарет, Милка посмотрела на меня глазами, полными слез, и тихо сказала:

– Я больше не могу, я не могу так больше жить, – подруга зажгла сигарету и нервно закурила. – Ты знаешь как страшно жить с таким человеком? Боже мой, как страшно!

– Я бы на твоем месте подала заявление в милицию.

– Да ты что, Лан! Какая к черту милиция?! Единственное, чем мне «поможет» наша дорогая милиция, так это оказаться на улице! А так… отчим хоть и сволочь, а деньги хоть какие-то он мне все-таки дает… А если есть деньги, – Мила сделала глубокую затяжку, – то и жить как-то дальше можно, – выпуская тоненькую струйку дыма, закончила она свою фразу.

– Ну как знаешь, – пожала я плечами и перевела взгляд на сигареты. – Ты ведь бросила курить. Что, опять начала?

– Да как тут не начнешь, – ухмыльнулась подруга. – В нашем богом забытом Германе не только курить начнешь, но и пить.

– Да, в этом ты права, – вздохнула я.

Секунд десять Милка неотрывно смотрела на тлеющую сигарету. Потом, резко выбросив ее в сторону, она перевела взгляд на меня.

– Ланка, а знаешь что? – возбужденным голосом заговорила Милка.

– Что? – не поняла я.

– А давай после выпускного бала уедем отсюда! Уедем отсюда раз и навсегда! Например, в Петербург!.. Это огромный и прекрасный город, имеющий великолепную историю и являющийся северной столицей нашей России! А главное – он находится далеко от этой дыры, в которой мы обитаем!!! – с отчаянным рвением чуть ли не кричала моя сумасшедшая подруга.

Я была просто ошарашена Милкиным заявлением, в ее глазах читалось какое-то безумие.

– Какой к черту Петербург? На какие шиши мы туда поедем?

– Я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Понимаешь, Лана, если что-нибудь очень сильно захотеть, то все получится.

– Ха! Ну например, я очень хочу денег, ох как я хочу, что бы они упали мне в руку прямо здесь и сейчас! – Я демонстративно протянула вперед ладонь и закрыла глаза. – Что-то я не ощущаю денег, Мил. – Я развела руки в стороны, – Их нет, понимаешь, нет! Просто надо смотреть на вещи реально.

– А я так и смотрю, – спокойно ответила она.

– Если бы это было так, ты бы понимала, что говоришь полный бред.

– Ну почему?

– Да потому, что у нас нет денег даже купить билет на поезд, не говоря уже о самой жизни в большом городе!

– Насчет денег у меня есть кое-какие соображения…

– Какие к черту соображения?! – перебила я Милу и уже не могла остановиться. – В нашей ситуации не может быть никаких соображений! Мы в тупике!!! Понимаешь, просто в тупике!!! Скорее всего, мы останемся в этой глуши навсегда… Ты знаешь, как я этого не хочу… Но наш мир построен не на любви и дружбе, как в старые добрые времена. Наш мир построен на деньгах… На этих проклятых деньгах! А они с неба в руки не падают. Если даже пойдешь работать, все равно получать будешь одни крохи, которых не хватит даже на два дня жизни в городе.

– Лана, ну почему ты не даешь мне договорить?! – возмутилась Мила. – И вообще, я тебя просто не узнаю, с каких пор ты стала такой пессимисткой?

– Я не пессимистка, а просто не строю пустых иллюзий.

– Еще добавь, что ты реально смотришь на вещи, – с издевкой сказала Мила. – Ты даже не знаешь, что я хотела тебе предложить!

– Ну хорошо, я тебя слушаю. – Я сделала безразличное лицо, всем своим видом показывая, что этот разговор ни к чему не приведет.

– Нет, я не буду тебе ничего говорить, пока тебя это по-настоящему не заинтересует.

– Да ладно тебе выпендриваться! Меня может это заинтересовать только в том случае, если я услышу действительно стоящее предложение, в чем я глубоко сомневаюсь.

– Ладно, убери хотя бы с лица эту кислую мину! Вот, уже лучше, а то состроила недовольную гримасу. А теперь ответь мне на вопрос: ты действительно хочешь уехать отсюда? Можно сказать по-другому: ты действительно хочешь вычеркнуть из своей дальнейшей жизни наш маленький, серый поселок с его грязными замусоленными улицами и с такими же непримечательными прохожими, у которых во взгляде я вижу только одну пустоту? И ты действительно хочешь вычеркнуть из своей жизни отца и мачеху, которые вечно ходят в пьяном бреду?…

– И о которых знает вся округа, – грустно добавила я.

– Да, но самое интересное, что в нашем Германе это считается нормой! Здесь редко встретишь непьющих людей… Так ты хочешь уехать отсюда?

– Мил, ты же знаешь, что да…

– И ради этого ты пойдешь почти на все? – Мила хитро прищурила глаза.

Я немного подумала и, пристально посмотрев на подругу, уверенно ответила:

– Да.

– Тогда у меня есть план…

…Я с большим волнением смотрела на телефон. Когда он наконец зазвонил, я вздрогнула и взяла трубку.

– Ну что, Лан, ты готова? – услышала я до боли знакомый голос Милы.

– Да, готова, – с дрожью в теле сказала я. – Знаешь, Мил, я до сих пор не могу поверить, что я согласилась на это. Ведь у нас может не получиться…

– Прекрати, все будет нормально, – отрезала Милка и, немного помолчав, добавила, – ты главное это… веди себя естественно. Хорошо?

– Хорошо. Он рядом?

– Нет, конечно. Думаешь, при нем я бы стала с тобой разговаривать?

– А где он?

– Он вышел из машины. Стоит, курит, тебя прямо ждёт не дождётся, – ехидно усмехнулась подруга.

– Тогда расскажи, как все прошло! – нетерпеливо произнесла я, ощущая, как сильно забилось от волнения мое сердце.

– Лана, сейчас совершенно нет времени на разговоры! – немного рассерженно проговорила она.

– Пожалуйста, мне надо знать! – умоляюще воскликнула я.

– Ну хорошо, слушай, – вздохнула Мила и не без удовольствия начала торопливо рассказывать совсем недавно минувшие события. – В общем, как я и ожидала, этот мажор расслаблялся в своем любимом баре «Люкс». Он стоял у барной стойки и заказывал себе двойной виски. Я подошла к стойке и попросила у бармена содовой. Ох, Ланка, ты даже не представляешь, в какую копеечку мне обошлась эта содовая! – в сердцах воскликнула Милка. – Я успокаивала себя только одной мыслью, что эти деньги окупятся мне сполна после того, как все это закончится… Ладно, не будем о мелочах! Короче, – продолжила она свой сумбурный рассказ, – он был очень удивлен меня там увидеть, если честно. Прямо-таки застыл от удивления. Я невзначай завязала с ним разговор. Он спросил, что я делаю в таком месте и совсем одна. А я в ответ сказала, что договорилась встретиться здесь с тобой, но ты почему-то очень опаздываешь. Затем я посмотрела на часы, – в Милкином голосе появились веселые нотки, – театрально ахнула и с ужасом сделала вывод, что скорее всего с тобой что-то случилось! Он дал мне свой сотовый… А я в свою очередь сделала вид, что как будто тебе звоню. После этого я с разочарованием сказала, что у тебя занято и попросила, чтобы он меня отвез к тебе. Представляешь, Ланка, долго его уговаривать не пришлось! Он, можно сказать, даже очень обрадовался, что может тебя сегодня увидеть! Когда мы приехали, я сказала, что у тебя родители сейчас дома, и они не в лучшем состоянии. Тогда он сам предложил мне позвонить тебе еще раз, чтоб ты сама вышла.