Анатолий Старов - Перстень царя Соломона

1006 год до рождества Христова

Был прекрасный ранний вечер середины весны. Склоны холмов, окружающих дворец, были покрыты желтым ковром фумана. И его аромат нагло носился по улицам столицы, докладывая каждому встречному о приходе весны. И население столицы радовалось этому событию.

Из оконных проемов во дворец доносилась разноголосица пения птиц, радовавшихся наступлению тепла после зимней непогоды.

Но не все обращали внимание на этот праздник весны. В огромном сумрачном зале дворца на большом, искусно украшенном лучшими мастерами государства, троне в глубокой задумчивости сидел средних лет мужчина.

Длинные, ниже плеч, светлые, слегка волнистые волосы, красивые выразительные голубые глаза, светлокожее, слегка удлиненное, правильное и очень приятное лицо, украшенное не длинной, но густой курчавой русой бородой. Все эти признаки свидетельствовали, что этот мужчина не принадлежал колену Иуды.

Царь Давид отрешенно сидел на троне, машинально играя одним из многочисленных великолепных перстней, украшающих его тонкие длинные пальцы. Он был сильно взволнован терзающими его мыслями.

Не совладав с нахлынувшими эмоциями, резво вскочил с трона и заметался по залу, чем очень озадачил замерших придворных, не смеющих пошевелиться, чтобы не вызвать гнева владыки государства.

К этому времени за плечами у него, сына ефрафянина из Вифлеема Иудина по имени Иессея, уже был, занявший несколько десятилетий, путь. Непростой, полный лишений, трудностей путь от простого пастуха до царя, помазанного в Хевроне на царство старейшинами всех еврейских колен. И став царем, Давид, воплощая свою мечту о создании нового, могучего государства, повел за собой шестьсот филистимских воинов под командованием Иттая на штурм казавшегося неприступным иевусейского Иерусалима.

Город, не выдержав натиска искусных, закаленных в многочисленных кровавых битвах, воинов, пал на милость победителя. В благодарность за ту беспрецедентную битву царь Давид назначил Иттая одним из своих генералов, пользующимся его безграничным доверием.

Завоевав Иерусалим, царь Давид через несколько лет посредством постоянных кровавых боев с многочисленными коленами сонмища народностей, населяющих тогда рассматриваемую территорию, опираясь как на местную иевусейскую жреческую касту, так и на наемников с Крита и из Филистии, основал собственное еврейское государство. О создании его он мечтал долгие годы.

И основанием Израиля царь Давид вписал свое имя на веки вечные в историю. И в наши дни о нем с благодарностью и глубочайшим почтением вспоминают жители еврейского государства.

Давид в первые годы своего царствования построил для себя и своего гарема жен великолепный дворец, который стал одной из жемчужин столицы.

А скоро в старый храм Бога новой столицы Израиля была перенесена и главная святыня еврейского народа – Ковчег Завета с лежащими в нем скрижалями, полученными пророком Моисеем от Бога Сабаота на горе Синай.

Только после того, как Давид почувствовал, что окончательно укрепился на троне, а в Израиль пришел долгожданный мир, он решил, что настало время для исполнения еще одной своей сокровенной мечты и начать строительство в Иерусалиме нового величественного Храма единственного Бога на Земле – Сабаота.

Старый храм совсем обветшал и уже не вполне отвечал требованием восхваления Его верующими. Но не только для этого он должен был строиться. Давид преследовал еще одну заветную цель. Возведение нового Храма Бога способствовало бы объединению все еще разобщенного, разделенного на отдельные колена, народа в единую еврейскую нацию, а заодно превращало бы Иерусалим в подлинную столицу Израиля.

Но построить новый, достойный великого Бога, храм совсем не просто. На это уйдет и много лет непомерно тяжелого труда, и потребуются огромные суммы денег на оплату труда опытных мастеров и на покупку достойных материалов.

Надо бы посоветоваться по этому вопросу со своим дворцовым пророком и старинным другом Нафаном. С ним Давид был знаком еще будучи простым воином, совершающим вместе с другими лихими воинами набеги на различные колена. В отряде воинов был и Нафан, с которым они не раз спасали друг друга в минуты опасности, делили иной раз последние кусок хлеба и глоток воды. И став царем, Давид приблизил его к себе, назначил своего друга дворцовым пророком и всегда прислушивался к его мудрым советам.

Приняв такое решение, царь Давид остановился, повернулся к одному из придворных, замершему недалеко от трона со сложенными на груди руками, в ожидании указаний повелителя.

– Передайте придворному пророку Нафану мое повеление прибыть, не медля, ко мне.

Придворный поклонился почтительно и неслышно исчез для выполнения воли царя.

Через несколько минут послышался шум шагов и в зал с поклоном вошел придворный пророк, друг и советник царя Нафан.

– Пусть будут благословенны твои года, – почтительно кланяясь, произнес он. – Как поживают твои жены и дети, господин? Все ли здоровы?

– Спасибо, спасибо, Нафан, – нетерпеливо воскликнул Давид. – Давай оставим все эти условности на потом. У меня к тебе есть важное дело и негоже тратить время на пустословие.

– Мой повелитель, я слушаю тебя.

– Оставьте нас одних, – распорядился Давид придворным. Дождавшись, когда слуги покинут зал, он нетерпеливо взмахнул рукой – Садись, мой друг, справа от меня. – Давид помолчал, ожидая, когда Нафан устроится рядом с его троном. – Хочу поделиться с тобой, мой верный друг, своей сокровенной мечтой, которую я вынашиваю уже долгие годы. Извини, что раньше не делился ею с тобой. Не время было для ее воплощения. Но сейчас, мне кажется, настал момент, когда я могу ее осуществить. Я думаю, что многого достиг за свою долгую жизнь, и теперь пришла пора начать воплощение моей мечты. Я хочу построить в Иерусалиме новый достойный Господу Богу Храм. Наш старый Храм за долгие годы и невзгоды совсем обветшал и уже не достоин Бога. А мы построим грандиозный, великолепный Храм и из него в мир будет изливаться истина единого бога Сабаота, наполняя благостностью сердца всех истинно верующих. Я хочу, чтобы этот Храм стал не просто главным, а единственным местом, где осуществлялись бы предписанные Законом пророка Моисея священные службы. После окончания его строительства жертвоприношения и богослужения в любых других местах будут мною запрещены.

Нафан внимательно, не перебивая повелителя, слушал его взволнованную речь.

– Понимаешь Нафан, – горячо продолжал царь, – этот новый Храм должен будет способствовать объединению всего разобщенного, разделенного на отдельные племена, народа, в непобедимую единую еврейскую нацию. Обретя этот Храм, Иерусалим превратится в подлинную столицу Израиля. Что ты можешь сказать о моих планах, мой друг? Говори, только откровенно. Мне очень важно знать мнение главного дворцового пророка и моего старого испытанного друга, которому я верю, как самому себе.