Ирина Версадисс - Я за тобой на край земли!

– А как же Лейла, она ведь у вас находится?

– Ну да, у нас, – вскинула она смешанный взгляд на Рави. – А вы хотели бы, чтобы я вас отправила в Москву на лечение?

– Ну, если так положено, почему нет? – как-то совсем безразлично произнёс он. Потом он вдруг встал и подошёл к ней так близко, что она почувствовала запах его одеколона: это был мужской терпкий запах с чётко выраженным оттенком сандалового дерева и кожи. Большого восторга Александра не испытала от этого запаха, но отметила, что этот аромат ему идёт.

– Хорошо, тогда пойдёмте, посмотрим, кто там ходит у вас под окнами.

– О нет-нет, – запротестовала она, – там такой бурьян, мы не пролезем.

– Что есть «бурьян»? Вы думаете, что я боюсь какого-то «бурьяна»?! Пойдёмте, – сказал он решительно, – я сейчас покажу этому «бурьяну»! Александра закатилась смехом, а он смотрел на неё непонимающим взглядом.

– Да нет, Рави, что вы! Это не человек, это трава, сорняк такой, который вырастает по пояс.

– Как трава? Что-то вы недоговариваете? Не может трава ходить под окнами! – Рави смотрел на неё изумлённым взглядом, и до него стало доходить, что эта была всего лишь причина, чтобы он приехал сюда. – Ладно, я всё понял, это шутка, да?

– Ну что вы, Рави, как я могу, – пыталась она сделать серьёзный вид, но уголки губ её предательски дёргались в улыбке.

– Ну если там ходит трава, тогда, я думаю, мне можно вернуться в гостиницу. Не думаю, что она способна вам навредить.

Он резко встал и направился на выход. В его взгляде было такое равнодушие, отчего её сердце сжалось до размеров грецкого ореха, такое безразличие убивало её!

Что за чурбан! – сокрушалась она в душе, почему он так ведёт себя?! Уже любой мужик навязывал бы мне своё внимание, но только не этот пришелец, размышления навели её на мысль, что она стала менее привлекательной. Или он, действительно, не от мира сего и у него свой взгляд на женщин. От обиды, не понимая почему, глаза её увлажнились, и непрошеная слеза скатилась по щеке, она незаметно смахнула её и допила уже остывший кофе.

На самом деле она ему очень нравилась, но он никогда ей об этом не скажет, так как давно всё решил для себя.

Когда-то у него была любовь, и он даже хотел жениться на девушке, которая оказалась из знатного рода. Но, по стечению обстоятельств, этому не суждено было сбыться. Девушка была индианкой, только вера у них была разная. Рави исповедовал буддизм, а Шанди была мусульманкой. Они были из одного города Мумбаи, более того, жили в одном округе. Как же он был счастлив, она была самой красивой из тех девушек, которых он встречал в своей жизни. Вот только её родители были против помолвки, так как считали его бродячим артистом, без перспектив и будущего. Она подолгу ждала его с гастролей и не желала верить в то, что им не суждено быть вместе. Воспользовавшись отсутствием Рави, отец Шанди пообещал руку и сердце своей дочери другому молодому человеку. И вот день свадьбы был назначен. Тогда она твёрдо решила сбежать с ним, не отдавая себе полного отчёта. На тот момент ей было важно, чтобы их не разлучили. Шанди не жалела о том, что натворила, так как жизни не представляла без него. Душа её, тем временем, была полна горечи за своих родителей и за брата, что грозил ей проклятиями. Но дороги назад не было, да она и не хотела что-то менять.

– Будь что будет, – говорила она, нежно прижимаясь к своему любимому.

По истечении времени она забеременела, и её пришлось оставить в одном из городов Индии, Джайпуре, на попечительство тёти Рави. Он не мог привести её в свой дом к родителям, так как его близкие не разделяли решения жениться на девушке без благословения её родных.

Вскоре у Рави заболела мать и скоропостижно скончалась, а отца у него не было с самого детства. Когда ему было шесть лет, отец погиб на гастролях по Европе: самолёт, который перевозил артистов, разбился в Альпах; вся труппа погибла. Отец, окончивший когда-то цирковое училище в Лондоне, был весьма успешным; карьера фокусника-иллюзиониста сложилась. Он был признан самым талантливым артистом в этом жанре, выходцем из Индии, выступая со своими номерами по всему миру. Только, в отличие от сына, хищников и другой живности, кроме кроликов и голубей, в его номерах не было, но и без этой экзотики его трюки завораживали публику.

Тётя по отцу была одинока и, когда Рави обратился с такой просьбой, она была счастлива. Она ухаживала за Шанди как за родной дочерью до самых родов, девушка понимала, что у неё, кроме Рави и его тёти, никого не осталось. Также понимая, что родители ей никогда не простят такого поступка. Они глубоко верующие люди и позор дочери – это клеймо на всю жизнь.

– Лучше бы ты умерла! – кричал её отец в гневе, а брат, вообще, проклинал её прилюдно. Только мать питала слабую надежду, что когда-нибудь увидит свою дочь.

И вот однажды, когда родился малыш, ночью вспыхнул пожар. Женщины были одни в доме, кто-то подпёр дверь, и несчастные не успели выбраться. Рави так и не суждено было увидеть своего сына. Радостное известие накануне сделало его счастливым отцом и тут же самым несчастным человеком. По приезде домой, мужчину арестовали, но после расследования отпустили, так как он был далеко от места, где произошла трагедия. Железное алиби его ничуть не радовало, он считал именно себя виновным в том, что так сложилась судьба девушки, которую он любил больше жизни. Рави пытался найти человека, который поджёг дом, но все следы приводили в дом семьи Шанди. Исполнителя Рави нашёл и наказал, только это его не успокаивало, а душа продолжала требовать мести, понимая, что если он отомстит за неё и убьёт брата, то Шанди ему этого никогда не простит. Он с горечью осознавал, что бессилен и его жизнь потеряла всякий смысл. Рави запил и усердно искал приключения на свою голову. Это продолжалось почти полгода, он пил и дрался, и снова пил, и снова дрался.

Однажды, блуждая по городу, допив очередную бутылку виски, уже направлялся домой, как вдруг услышал крик о помощи. Пробежав пару кварталов, Рави увидел огонь на втором этаже вполне презентабельного дома. Не раздумывая, он кинулся на выручку кричащим о помощи людям. В ту ночь он спас всю семью не дождавшись пожарных. Хозяин дома – учёный зоолог – не выжил, от полученных ожогов мужчина на следующий день скончался. Семья осталась без крова, и Рави приютил у себя женщину и двоих детей. Только к этому всему ещё и змей в придачу. В эту ночь, когда случился пожар, на свет появились 28 детёнышей анаконды. Спасти удалось только несколько особей, остальные вместе с самкой сгорели заживо. Учёный до последнего пытался спасти змей. Женщина пояснила ему, что он привёз змей из Америки: изучая их ДНК, пытался вывести популяцию анаконд в Индии. Он был уверен, что рептилии могут размножаться не только в Южной Америке. Потом Рави перевёз женщину с детьми к их родственникам, а себе оставил двух детёнышей анаконды, не совсем понимая, зачем они ему нужны. Может, ему было необходимо заботиться о ком-то. Змеям в Индии поклонялись, считая их священными животными, и Рави был уверен, что это провидение судьбы. С тех самых пор он перестал пить и начал дрессировать малышей, отрабатывая трюки с их участием. Раньше его номера состояли из иллюзионных фокусов, скорее всего, это перешло от отца к сыну. Теперь, помимо этого, он выступал с самыми опасными хищниками из рода рептилий, может, подсознательно рассчитывая, что они когда-нибудь его убьют. Теперь он не представлял себя без них. Почти десять лет выступая с этими крошками, он даже дал им имена. Одну звали Гита, а другую, поменьше, – Зита. Змеи настолько его понимали, что казалось, без иллюзий и мистики не обходилось. Он считался единственным артистом, который выступал в таком жанре с такими хищниками. Несколько раз его приглашали работать в цирках мира, но он отказывался, аргументируя, что не готов к таким переменам, и без дорог, которые уходят за горизонт, ему не жить.