Александр Кулинин - Звезда Фемиды

– Денис Денисович! – обратился к нему пухлый мужчина из зала с невероятно циничной и самодовольной улыбкой. – Скажите, пожалуйста, какое это все имеет отношение к тематике правого режима космоса? Или вам это все студент на семинаре поведал? – в зале раздался хохот. – Мой вам совет: поставьте ему двойку. Он просто не подготовился.

– Даже такой ответ студента показал бы большую подготовку, чем ваша кандидатская, Валерий Германович, – спокойно ответил Заратульский и улыбнулся. В зале снова раздался смех.

– Герман Валерьевич! – возмутился оппонент.

– Так вот, – продолжал Денис Денисович. – Двойная вспышка светло-зеленого света будет означать, что истек срок договора, а нам, землянам, предъявлен иск.

– Что за бред, простите? Какой иск?

– Господа, вы слышали что-либо о Всемирном потопе? – ответил Заратульский вопросом.

– Да, но…

– Так вот! – Денис Денисович перебил кого-то из зала. – Земля была полностью затоплена. Оставшиеся люди, спасенные небезызвестным вам Ноем, смогли насыпать и соорудить несколько островов в южных широтах Земли, но те постоянно смывало цунами. Нужно было что-то предпринять, и люди решили обратиться за помощью к внеземному разуму. Как именно, они вышли на связь с космосом, я не знаю, но пришельцы действительно посетили нашу планету и заключили с людьми договор.

– Что заключили? – хором переспросили несколько человек. В зале раздавался откровенный ржач.

– Договор, – невозмутимо ответил Денис. – Согласно этому договору, Земля становится частью межпланетного альянса. Они помогают нам устранять последствия потопа, а мы обязуемся соблюдать правила альянса.

– Правильно ли я понял, что главное правило альянса – нести чушь с трибуны? – молвил Герман Валерьевич. Зал взорвался смехом.

– Главное правило альянса – уплачивать налоги. – Заратульский грустно вздохнул и вышел из зала в сопровождение смеха и шквала аплодисментов.

Паше было страшно. Когда вдруг на одной из станций в вагон забежала женщина с криками о том, что на Землю напали пришельцы, он даже слегка онемел.

Выйдя на своей станции, он быстрым шагом двинулся к дому, сжимая розы так крепко, что на его ладонях пот стал смешиваться с хлорофиллом.

Подъезд. Код. Лифт. Он быстрым шагом подходит к двери и открывает ее.

«Есть ли Бог или нет вовсе? Догадок бездна.

Есть ли жизнь после? Науке неизвестно» – успевает дочитать Влади из Касты, когда Паша выключает музыку.

– Мам? – молвил парень с порога. В ответ тишина.

Паша быстро разулся и нырнул из прихожей в гостиную.

На диване сидела заплаканная Анастасия. Ее лицо было настолько бледным, что, казалось, она сейчас рухнет в обморок.

Возле нее стоял мужчина в очень дорогом и стильном черном костюме. Мужчина был высоким, очень накаченным и от него веяло какой-то брутальностью, какой-то мужской харизмой.

– Что случилось, мам? Кто это? – голос Паши звучал очень встревоженно.

Мужчина подошел к нему и холодным голосом произнес:

– Добрый вечер, Павел Денисович! Меня зовут Лаурин Виктор Сергеевич. Я возглавляю службу СМОБИ.

Зимой того года было на редкость тепло. Несмотря, на обилие снега, снеговиков, ледовых дворцов, выстроенных детьми вдоль дворов, и достаточную темноту уже с четырех часов дня, температура воздуха днем не опускалась ниже -5. Отличная погода для того, чтобы покататься на коньках, например, в Парке Горького, который несколькими сезонами ранее был преображен до неузнаваемости. Лаурин полюбил его еще с юности, когда часто отдыхал там в тени на одной из лавочек, читая книги или наслаждаясь песнями любимой группы Scorpions, которая в то время как раз порадовала своих поклонников, особенно российских, песней «Wind of change», в которой частично описывался этот самый парк. Тогда Виктор даже представить не мог, как сложится его судьба.

Все в его жизни складывалось удачно: служба в элитном подразделении спецназа, затем карьера в следственным отделе милиции, красавица-жена Вика, одно только упоминание о которой сводило с ума десятки мужчин. Шестнадцатилетняя актриса Большого театра, она, однажды вжившись в образ одной роскошной и неприступной сердцеедки, казалось, до сих пор играет эту роль. Вечно игривый и сексуальный взгляд, легкая походка, веселая и непринужденная манера общения, флирт, как встроенная в тело опция, привычка заигрывать с каждым, спать с особенными, но все же хранить «любовь» к одному единственному. Она обладала потрясающей внешностью: высокая брюнетка с потрясающими ножками, пухлыми губками, королевской осанкой и настолько очаровательной улыбкой, что Лаурин готов был простить все измены, все немыслимые траты на развлечения и одежду, все упреки… Он дышал ею, хотя и чувствовал, что когда-то это должно закончиться. Почему? Он не знал, но это тягостное ощущение до такой степени сжимало его сердце, что один раз он даже получил микроинфаркт, увидев Вику, идущей по улице за руку с другим мужчиной. Правда, там тревога оказалась ложной. Это была просто очень похожая на его жену девушка, которая, тем не менее, все равно изменяла своему мужу с тем мужчиной.

В один из выходных Лаурин проснулся к восьми часам утра, несмотря на то, что в дни, когда на работу идти не нужно, он иной раз мог проспать и до полудня. Что-то его тревожило.

На улице было светло. Местные бабушки уже отгуляли со своими псами и разошлись по квартирам перекусить, готовясь к «сходке», когда на самую большую в округе, шестиместную, лавочку садились сразу девять бабушек, чтобы начать осуждать перестройку, озираясь периодически по сторонам с целью убедиться в том, что их не подслушивают карательные органы – привычка со сталинских времен.

Виктор, попивая крепкий кофе, вкус которого ему не нравился, но отдаленно напоминал горечь пива, осмотрел это собрание, затем оглядел двор, чтобы убедиться, что его «Шестерка» стоит на месте, и направился в душ.

Вика на три дня уехала в Саранск к матери. Вернее, он так думал. На самом деле Виктория Лаурина развлекалась со своим любовником – высокопоставленным партийным деятелем. Это были их первые совместные выходные, и Вика хотела, чтобы все прошло хорошо. Она уже планировала уйти от Виктора к Борису, который и богаче, и симпатичнее, и в постели заставлял ее испытывать такое, что Виктору, если и снилось, то только после просмотра запрещенных к показу фильмов порнографического содержания, с которыми в то время, кстати, было напряженно.

Но все Викины планы обрушились разом, когда вернувшись из бассейна в спальню, она обнаружила своего ненаглядного с немного синим лицом и кухонным ножом, игриво выглядывающим из области груди.

Именно поэтому в душ Виктору так и не позволил зайти зазвонивший телефон. Это был его друг из милиции.