Александр Назаркин - Рассекреченные архивы

– О, Господи! – взмолился священник. Окажи нам помощь в деле праведном и прости мою грешную душу!

– Не время молиться, батюшка, – перебил его Вадим. Мы и так здесь застряли. Идёмте!

– Иду, Вадим, иду!

В гробовой тишине они последовали дальше, углубляясь в непроглядную тьму леса. Миновав полпути, они остановились. Вадим скинул на землю рюкзак и достал из него миниатюрный прибор с экраном.

– Этот прибор улавливает любое движение, – пояснил он, включив устройство. Так же, он фиксирует тепловые и электромагнитные излучения. Он способен обнаружить даже бабочку или муху в радиусе около трёхсот метров. Я просканирую местность и если ничего не найду, тогда двинемся дальше.

Включив прибор, Вадим внимательно вгляделся в экран. Внезапно он почувствовал, что отец Серафим с силой сжал его локоть. Обернувшись, Вадим едва не потерял дар речи, увидев ослепительно красивую женщину в белом платье, находящуюся в двух шагах от них. В мутном свете Луны, она выглядела, как классическое привидение из фильма ужасов. Это была она. Та самая девушка, ради которой они пришли в этот страшный лес. Сжимавшая локоть Вадима рука священника, заметно дрожала, выдавая волнение. Казалось, что лес замер в ожидании трагической развязки сюжета. Умолкли ночные птицы, стих ветер и даже листья перестали осыпаться с деревьев. Лунный свет падал Маше в лицо, а в широко раскрытых глазах, отражался мёртвый свет далёких звёзд. Она выглядела ещё прекрасней, чем при первой встрече с Вадимом. Её голос нарушил тишину:

– Вот вы мне и попались, охотники за привидениями! Ищите меня, а я вас. Вероятно, вы полагаете, что мне легко подниматься из могилы и бродить по деревне, шокируя людей? Нет, это совсем нелегко, но приходится. Искать правду тяжело, но необходимо. Что стоите и трясётесь, как собачьи хвосты? Хотите, напугаю?

Её глаза медленно налились кровью и вспыхнули ослепительным огнём. Рука священника задрожала ещё сильней.

– Я вижу, батюшка, что Вы явились без креста, – произнесла девушка. В Бога верить перестали? Или в его справедливость? А может быть, мне отправить Вас прямиком в ад? Желаете попасть в ад, батюшка?

– За что же, дочка, меня в ад? – осмелился поинтересоваться священник. Я за всю жизнь ничего плохого людям не сделал. За всех молился, помогал и тебя жалел. Не боюсь я ответ перед Господом держать, нет на мне грехов, за которые в ад отправляют.

– Неправда, один грешок имеется! – заметила она, злобно сверкнув глазищами. За что Вы меня, как собаку, в лесу закопали? Почему мне ни на том, ни на этом свете покоя нет? Кто мне расскажет? Может быть, Вы, господин сыщик?

Она взглянула на Вадима, но не так строго, как на отца Серафима, из чего Вадим сделал вывод, что пора вступить в диалог. Стараясь сдержать дрожь в голосе, он тихо и вежливо произнёс:

– Успокойся, Маша. Не надо злиться и нервничать. Давай разберёмся во всём по порядку. Выслушай батюшку, а затем поступай так, как считаешь необходимым. Я полагаю, что гнев твой напрасный, батюшка всё тебе объяснит и поможет. Для этого мы и пришли.

Незаметно включив запись видеокамеры, Вадим толкнул локтем отца Серафима, чтобы тот не молчал. В следующую секунду, батюшка заговорил дрожащим голосом, перспектива угодить в ад, пришлась ему не по вкусу:

– Ты, дочка, сама руки на себя наложила. Самоубийц по христианскому закону вместе с усопшими не хоронят, что я мог сделать? Господь жизнью тебя наградил и только он вправе ей распоряжаться. Нехорошо ты, дочка, поступила, за это и наказал тебя Всевышний.

Огонь в её глазах угас, и вскоре она ничем не отличалась от обычной женщины.

– Со мною, батюшка, муж так управился, – сообщила она, сменив гнев на милость. Это он меня убил. Сначала задушил, а затем мёртвую в петле подвесил. А Вы не знали? Он меня ремнём от брюк удавил, а ремень в печи сжёг.

– Я догадывался, но эксперты вынесли вердикт о самоубийстве. Я заявление в полицию подал, а там лишь посмеялись. Мол, все мужики жён бьют, но никто не убивает. А тебя шалавой назвали. Твой муж им такого насочинял, что его великомучеником посчитали. Они ему поверили, потому что сами мужики.

– Я ему отомщу! Будет умирать медленно и мучительно, как мучилась я, все годы, что с ним жила. Для этого я и вернулась.

– Не бери грех на душу, дочка! – возразил отец Серафим. Не твоё дело людей наказывать. Бог не слепец – всё видит, он его и покарает.

– Отчего ж до сих пор не покарал? – она снова начинала злиться. И чьими руками Господь его накажет? Может быть, Вашими, батюшка? Любопытно, и как же Вы собираетесь с ним справиться? Он же Вас, играючи, на тот свет отправит. Прибьёт, как муху и сухим из воды выйдет.

– Не волнуйтесь, Маша, – вступил в разговор Вадим. Господь накажет его моими руками. Поверьте, мне хватит сил, чтобы с ним справиться, и я знаю, как это сделать. Он понесёт заслуженное наказание и попадёт в тюрьму, а там жизнь малиной не покажется. Я Вам обещаю!

– А могилку твою перенесём на кладбище, – добавил священник. И останки перезахороним. Будет и тебе покой на небесах, я молиться за тебя стану. Всё наладится, только не появляйся больше среди людей, не тревожь их, очень тебя прошу!

– Хорошо, вы меня убедили. Но знайте, если не сдержите обещание, я вернусь, и тогда будете обижаться на самих себя. А теперь, я ухожу и никого больше не потревожу. Прощайте!

Она повернулась и медленно двинулась в направлении кладбища. Только теперь, Вадим обратил внимание, что она перемещается, не касаясь ногами земли.

– Постойте! – окрикнул он. Будьте любезны ответить на один вопрос и больше мы Вас не задержим.

Она остановилась, повернув к ним прекрасный лик и задумчиво произнесла:

– Я догадываюсь, что Вас интересует. Желаете знать, как живется в ином мире? Я не имею права этим делиться, могу лишь сказать, что всем живётся по-разному. А почему, догадайтесь сами, вы же образованные люди. Век человека скоротечен, вам осталось ждать недолго, скоро сами всё увидите.

Спустя мгновение она исчезла в темноте. Вадим выключил камеру и подумал:

– Интересное кино получилось. Где ещё такое увидишь? Шеф порадуется, а мне обеспечен отпуск.

Вернувшись в село, они распрощались возле дома священника, крепко пожав друг другу руки. Отныне их связывало нечто большее, чем дружба. Вадим попросил его не предпринимать никаких действий. Отец Серафим согласился, сказав на прощанье:

– Да поможет тебе Бог, Вадим! Я помолюсь за тебя и стану ждать новостей. Верю, что всё закончится хорошо.

Когда Вадим вернулся, супруги крепко спали, а из комнаты доносился негромкий храп Сергея. Вадим бесшумно пробрался к себе в комнату, прилёг на кровать и сон овладел им почти мгновенно. Отец Серафим, напротив, долго не мог заснуть, ворочаясь с бока на бок и размышляя о случившемся. Сон овладел им лишь под утро, когда петухи готовились устроить предрассветную перекличку.