Чёрный Лев - Меч и Крест

Одна из стрел попала в его коня, и тот всхрапнув от боли, ускорил бег. «Ещё! Ещё чуть-чуть!». Но тут, разом две стрелы ткнулись ему в щит, ещё одна попала в коня, и тот, споткнувшись и жалобно заржав, стал валиться на землю. Очертя голову Бьёрн перелетел через шею коня и умудрился вскочить на ноги. Добыча уходила всё дальше, и Бьёрн был ужасно зол на себя и на всех окружающих.

Первого из подлетевших к нему всадников, он свалил, рубанув ноги коня. Потянув из-за спины щит, он встретил им удар копья другого, и с силой воткнул меч в живот врага.

Двое других противников, сдержав бег своих коней, не стали к нему приближаться, а крутясь поодаль, начали осыпать его стрелами. Бьёрн вертелся как уж, уворачиваясь от стрел и принимая их на щит. Наконечники бронебойных стрел, пробивали дерево щита, и одна из них впилась Бьёрну в руку. Сам щит отяжелел от попавших в него стрел и Бьёрну, всё труднее и труднее становилось держать его в раненой руке. Вот, одна из стрел, чиркнула его по шлему. Тот же, вторая, попала ему в ногу ниже колена. Бьёрн, не спуская глаз с противников, отложил меч, и обломав древко, вытащил стрелу, которая припечатала его руку к щиту. Отбросив бесполезный теперь щит, он взял в руку меч.

– Ну же, вонючие сучьи потрохи, вот он я! Подходите! Смелее!

Но противники продолжали осыпать его стрелами. Одна пробила ему плечо, ещё одна влетела в бок. Бьёрн зашатался и упал на одно колено.

– Давайте, паскудники, подходите ближе! Я покажу вам, как умеют сражаться нормандцы! – хрипел он.

Ещё две стрелы, воткнулись в землю, прямо возле его колена, заставив Бьёрна отшатнуться. Византийцы явно забавлялись с ним, переговариваясь между собой и посмеиваясь. А Бьёрн скрипел зубами от бессилия и злобы, и от предчувствия скорой смерти.

– Давайте, собачье отродье, подходите… Добейте меня…

Стрела, пропорола ему щёку и оторвала мочку уха.

Весь залитый кровью, Бьёрн пробовал встать на ноги, но влетевшая ему в спину стрела, повалила его ничком, на залитую кровью траву.

Сквозь пелену и туман в глазах, Бьёрн увидел, как встал и пошатываясь, подошёл к нему тот византиец, которого он свалил подрубив ноги коня.

Византиец что-то проговорил на своём языке, и двое конных лучников подъехали поближе. Один остался держать поводья лошадей, а второй, посмеиваясь, донельзя довольный собой, подошёл к Бьёрну.

Смотря на этих двоих, Бьёрн осознавал, что смотрит в глаза смерти, и улыбался. Улыбался, всем своим залитым кровью лицом. Он даже вновь умудрился встать на одно колено, и силился встать на ноги, продолжая улыбаться в лица врагов.

Византиец снова что-то прокричал и достал короткий нож, собираясь перерезать Бьёрну горло. А Бьёрн, улыбаясь, коротким замахом, всадил ему меч в пах. Прямо под кольчугу. Тот заревел бешено-диким голосом, стараясь соскочить с клинка.

Второй противник, не ожидавший такого от полумертвого врага, ударил Бьёрна мечом по голове. Крепкий и добротный шлем, не выдержал этого удара и раскололся, но защитил голову Бьёрна. Только новая, тоненькая струйка крови, побежала по его лицу. Бьёрн, улыбаясь, не видя врага, а уже наблюдая кружащих в небе ангелов небесных, а может быть валькирий, из старинных преданий, рубанул врага по ногам, и когда тот, закричав, упал, навалился на его тело, и всадил меч ему в грудь.

Оставшийся в живых византиец, крича что-то про того, которого нельзя убить, в панике вскочил в седло коня, и в ужасе оглядываясь, поскакал прочь.

Бьёрн без сил повалился на землю, крепко сжимая рукоять меча.

– Смилуйся надо мной, Господи! – прошептал он.

Его подобрали апулийские рыбаки, которые поздней ночью, пришли на поле битвы, чтобы обобрать мертвецов. Его раздели донага, а когда поняли, что он жив, в ужасе обступили тело, шепчась между собой. Находившийся тут же священник, исполнявший обязанности старосты деревни, проговорив над телом Бьёрна положенные молитвы, сказал своим прихожанам:

– Если он до сих пор не умер, то в этом теле, истыканном стрелами и порубанном мечами, сидит большой жизненный дух. А если так, то он выживет, и мы сможем с выгодой продать его.

Рыбаки поворчали, но затем, смастерив что-то вроде носилок, нагруженные добычей, потащились в свою деревню.

Местная знахарка, поцокав языком и поохав, обработала раны Бьёрна травяными отварами, и он, выдержав беспощадную лихорадку, терзавшую его тело более десяти дней, выжил, и постепенно начал поправляться.

Держа Бьёрна всё время в деревянной клетке, рыбаки немного подкормили его, и попытались продать венецианскому купцу Сандрео, который поставлял в в бедные рыбачьи апулийские деревушки свой незамысловатый товар, меняя всё это, а также сети и другие рыбацкие принадлежности, на их излишки улова и добычу, выброшенную на берег морем или добытую рыбаками на полях битв.

Поначалу Сандрео наотрез отказался менять три куска хорошей и добротной материи, а также два бочонка вина, на этот кусок полуживого мяса. Но рыбаки и священник деревушки, так жалобно и настойчиво упрашивали купца, что тот согласился забрать их пленника, в обмен на кусок материи по хуже, и дав рыбакам в нагрузку маленький мешочек драгоценной соли.

Когда Бьёрн достаточно окреп и поправился, Сандрео посадил его на вёсла своей галеры, но этот норманн, был слишком строптив и свиреп, и купец поспешил продать его.

За пять лет, которые Бьёрн провёл гребцом на галерах, он много чего перевидал. Был и в величественном и огромном Константинополе, был в Александрии, в Афинах, на Кипре и на Крите. И за годы рабства, он многое усвоил. Он научился прятать свою строптивость, не показывать свой гнев, научился выживать, борясь, часто до смерти, за лучшее место или лучший кусок, за дешёвых шлюх, которых им иногда поставлял щедрый хозяин, с такими же рабами как и он сам.

Последние два года рабства, на византийском военном корабле, дромоне, были наиболее тяжелы. Здесь не давали никакого спуску или послабления гребцам, часто засекая их плетьми до смерти. Многие, надрываясь, умирали от непосильной работы. Но Бьёрн выжил, став ещё более злым и беспощадным.

– У меня нет пива, но я могу предложить тебе превосходный мёд, который наши купцы привозят из далёкой страны на севере, называемой Русью.

Бьёрн, лёжа на подушках, прищурив глаза, с любопытством смотрел на мавра.

– К чему всё это?

– Хороший вопрос. Я видел, как ты сражаешься и убиваешь. Мне нужны такие люди.

Дней десять назад, на их дромон, навались два корабля мавров. Их корабль, получил пробоину, и тонул, но жаркая схватка на его палубе продолжалась. Рабов никто не собирался расковывать и они должны были пойти на дно вместе с кораблём. Бьёрн не собирался мериться с такой участью. Напрягая все свои силы, так что буграми вздулись мышцы на спине и на руках, а на лбу выступили вены, он стал вытаскивать железное кольцо, которым крепилась цепь. Оно не поддавалось, но Бьёрн не сдавался, продолжая его тянуть и раскачивать.