Орис Хант - Падшие

– Ты нужен нам, чтобы захватить тюрьму.

– Это я уже и так понял. Вот и уточнил, раз я ничем таким сверхвыдающимся не обладаю, какой от меня толк?

– Харизма. Ты тот, за кем люди пойдут в бой.

– Хм. Хм. Ну ладно, – Безымянный взъерошил волосы. – А Гит?

– Мне тут нравится, но я с тобой, – откликнулся он.

– Да я не про это. Ты как насчёт всей этой авантюры?

– Я сказал уже.

– Просто… хм… Знаете, а я согласен. Пойду с вами штурмовать тюрьму. Му-ха-ха!

– И у тебя не будет вопросов, предложений или чего-то ещё? – спросил Скрипач.

– Они учитываются?

– Конечно. Ты теперь с нами в команде. Каждый из присутствующих здесь обладает правом собственного мнения. Каждый может что-то предлагать или отвергать. Решает большинство.

– А нужно будет что-нибудь подписывать? Договоры там, соглашения…

– Нет, зачем?

– Не знаю.

– Ну вот и всё. К тому же, мы тебе верим. Ты вроде не нарушаешь обещаний.

– Это да, – усмехнулся Безымянный. – Помнится, когда я к вам тогда пришёл, в школе, я ляпнул мимоходом, что согласен к вам присоединиться. И до сих пор здесь, как видите…

– Так предложения или вопросы будут? – перебил его Скрипач.

– Гит? – обратился к своему другу Безымянный.

– Мм? Нет, меня всё устраивает.

– Ладно. А у меня один вопрос всё-таки есть. Раз уж я теперь типа вождь и всё такое, можем ли мы сходить попялиться на «Эпсикиду» эту? Типа на разведку.

Меня скрутили почти сразу после того, как я выстрелил в ту истеричную женщину. Я не сопротивлялся. Последнее, что я видел, уходя оттуда, – как девочка ошалело и немного обиженно смотрела на меня. Потом она заплакала.

Дальше я спокойно шёл по пустому торговому центру. Ребята, сопровождавшие меня, молчали. Не подгоняли автоматами, не заламывали руки, ничего. Просто шли рядом. Может, они поняли, что сопротивляться я не собираюсь и угрозы не представляю.

Потом был суд. Хотя какое там… Фарс. Судья и присяжные даже не пытались разбирать моё дело. Они старательно несли какую-то юридическую пургу, но вопрос был решён с самого начала. Меня, социально опасного отброса, приговорили к заточению в «Эпсикиде».

Эту тюрьму (читай: крепость) построили относительно недавно – что-то около трёх или четырёх лет назад. Звали иностранных специалистов, журналистов и других важных персон, чтобы растрезвонить на весь мир о монументальности и неприступности данной тюрьмы. Отсюда не возвращались: сбежать, как говорили, было невозможно, о выходе досрочно речи вообще не шло. Сюда отправляли тех, кого следовало навсегда изолировать от общества (потому что казнить, видите ли, негуманно; впрочем, сейчас я этому даже рад).

После того как я вышел из зала суда, меня посадили в бронированный внедорожник и повезли в «Эпсикиду». Ехали мы долго, даже очень. Проехали несколько населённых пунктов, поля, леса, три реки и одно озеро (озеро, правда, было вдалеке, но я всё равно его посчитал). Потом въехали в какую-то глушь: справа – лес, слева – лес, и так на много километров. Ни жилья, ни людей. Зато увидели медведицу с медвежатами, которые переходили дорогу. Медвежата с любопытством посмотрели на нас, а один встал на задние лапы и поднял переднюю – как будто помахал нам!

Через час после встречи с медведями мы прибыли к воротам «Эпсикиды».

Прошло уже два с лишним месяца с тех пор, как я сюда прибыл. Я, наконец, нашёл время для того, чтобы продолжить вести дневник. Вернее, начать новый, но об этом позже.

Прежде чем рассказывать об «Эпсикиде», нужно кое-что уточнить.

Во-первых, теперь я ставлю дату. Сразу скажу: это дата создания окончательного варианта текста, а не события (или событий), о которых в нём упоминается.

Во-вторых, в моём предыдущем тексте, написанном буквально по приезде сюда, была одна существенная ошибка, которую следует исправить. Дело в том, что «Эпсикида» и «тюрьма» – отнюдь не одно и то же. Тюрьма – это трёхэтажное здание в форме буквы Н, в которой содержатся заключённые. «Эпсикида» же – крепость, в которой помимо Тюрьмы есть ещё Башня, Госпиталь, два барака для вооружённых сил (так здесь называют охрану) и большой склад.

Вот теперь можно начинать.

Когда я только приехал сюда, основным моим занятием стала ходьба по инстанциям. Тут – регистрация, там – ликбез по тюремным правилам, а здесь тебе выдадут все необходимые предметы быта. Мне, помимо всего прочего, дали упаковку блокнотов и коробку карандашей – для общения с другими людьми. Получилось так: для себя я вёл дневник, а для других – блокнотики. (С дневником, кстати, вышла небольшая неприятность: старый у меня забрали ещё до суда (как улику, хотя про «эксперимент» там ничего не было), а новый я завёл уже в «Эпсикиде». Старые записи решил не трогать, но те, что были написаны мной на допросе, решил восстановить. Надеюсь, память меня не слишком подвела и я сумел припомнить всё…)

Стоп, я отвлёкся. Продолжаем.

После того как меня нагрузили всяческими предметами первой, второй и третьей необходимости, мне показали камеру, в которой я проведу остаток своей жизни. Она, кстати, оказалась на удивление удобной и напоминала, скорей, дешёвый номер отеля. Одна комната с кроватью (койкой), тумбочкой и двумя стульями (на один я складываю тюремную форму – ну, когда ложусь спать, – второй просто стоит в углу). Под самым потолком находится крошечное зарешеченное окошко – для освещения, но на деле толку от него почти никакого.

На второй день я познакомился с Мортом, здешним негласным вождём. Дело было так: я стоял во дворе и смотрел по сторонам. И тут ко мне подошёл незнакомый мужик. Лысый, громадный – типичный человек-шкаф.

– Привет, – сказал он, – ты новенький?

Я, немного поколебавшись, кивнул, а про себя отметил: такого баса, как у этого мужика, я никогда раньше не слышал. Очень низкий и очень громкий одновременно.

– Как зовут? – прогудел он. Именно прогудел, как пароход.

Я открыл блокнот, вытащил из-за уха новенький карандаш и накарябал: «Изгой».

– А почему не сказал?

Я посмотрел на него.

– Немой?

Я кивнул.

– Ты за что здесь? – спросил он меня.

Я написал в блокноте: «Убил».

Он внимательно оглядел меня сверху донизу, потом сказал:

– Не похож ты на убийцу.

Я пожал плечами. Морт добродушно улыбнулся.

Странный он, этот Морт. Есть в нём что-то такое, из-за чего язык не поворачивался назвать его преступником. То ли манера речи, то ли поведение, то ли его отношение к людям.

А ещё, говорят, он лично знаком с Большим Братом.

Большой Брат – это здешний официальный глава. Точно не знаю, как называется его должность, но в обязанности у него входит управление «Эпсикидой» и прилегающей к ней территорией. «Штаб» Брата располагается в Башне, которая находится в центре «Эпсикиды» Иногда туда заходят люди, иногда они оттуда не выходят (мне так сказали, правда, ничего подобного я ни разу не наблюдал; говорят также, что в стенах Башни творятся жуткие вещи, а Большого Брата на самом деле не существует и «Эпсикидой» управляет сверхмощный искусственный интеллект – короче говоря, стращают, как могут, но получается не очень).