Владимир Ноллетов - Смерть в ущелье Ыссык-Су

– Смотрите: палатка!

Действительно, в начале последнего отщелка стояла маленькая парусиновая палатка. Унылое зрелище она из себя представляла. Рваная, осевшая, вылинявшая. Стояки накренились в разные стороны. Мы подошли. Палатка была такая ветхая, что казалось: задень ее, и парусина расползется. Перед входом валялся полусгнивший спальный мешок. Внутри было пусто. Она явно стояла здесь не один год. Возле полуразрушенного очага валялись три алюминиевых кастрюли разного размера и чайник.

– Палатка одноместная, а кастрюлей три, – сказал я.

Мы потоптались возле палатки, выдвигая и обсуждая разные версии.

Отвесная скала с головой прищурившегося старика нависала над нами. Хоть теперь мы видели его с другого ракурса, так сказать, анфас, это был тот же старик. Одноглазый старик. Скала была из красноватого гранита. Дно отщелка круто поднималось вверх, огибая скалу справа. В этом отщелке кусты эфедры были особенно пышными. Костя подошел к одному, ухватил длинный и густой пучок, словно хотел сжать его серпом.

– А тут чикинда вообще нерезаная! – воскликнул он, без прежнего, впрочем, энтузиазма. – Ясное дело: кто захочет на своем горбу мешки с чикиндой к дороге таскать!

Пошли назад. На обратном пути почти не разговаривали. Палатка произвела на всех удручающее впечатление.

Вернулись мы уже в сумерках.

– Наконец-то! – обрадовалась Алиса. – Мне уже не по себе стало…

Только легли спать, как услышали пронзительный визг Алисы. Мешая друг другу, выскочили из палатки. Полураздетые девушки стояли недалеко от своей палатки и с испугом смотрели на нее. Луна светила ярко. Я отметил про себя, какая у Кати красивая фигура.

– Паук заполз, – пролепетала Алиса. – Громадный, жуткий. – Вдруг она снова завизжала.

Из палатки выбежал устрашающих размеров паук, рыжий, мохнатый, с мощными челюстями. Передвигался он с пугающей стремительностью. Антон с непривычной для него проворностью поднял камень, подбежал и ловким ударом раздавил его. Выпрямился и посмотрел на Алису.

– Это фаланга, – определил Костя. – Выглядит страшно, но не ядовитая.

– Не совсем так, – сказал я. – Да, ядовитых желез он не имеет, но может на челюстях переносить трупный яд. Известны смертельные случаи от ее укусов.

– Ну поцелуйте же своего спасителя, девчонки, – хмыкнул Санек. – Он же этого ждет.

Девушки смущенно молчали. Антон опустил голову и зашагал в палатку.

– Что ж ты своей пикой не воспользовался? – с легкой насмешкой спросил Костя.

Санек не ответил. Все разошлись по своим местам.

Спал я плохо. Хоть и устал. Думал о Кате. Кажется, я ее полюбил.

4

За завтраком Санек попробовал суп и скривился.

– Холодный. Мартышка у нас дежурный? Ты суп вообще разогревал?

Суп, действительно, был теплым. Антон опустил глаза.

– Разогревал. – Тихим голосом, но явно волнуясь, попросил: – И это… Не хочешь меня Антоном называть, вообще никак не называй, короче.

– Да за глаза все тебя так кличут. Прижилось!

Это было не совсем так: мы с Катей Антона так не называли.

Антон быстро окинул всех затравленным каким-то взглядом. Минуту ели молча.

Санек вдруг с брезгливым видом отставил миску с недоеденным супом.

– Хоть чаю напьюсь… И чай холодный! Сахар даже не растворяется. Я только горячий чай признаю. Не повезло нам сегодня с дежурным… Ты что, Мартышка, дров пожалел?

Глазки у Антона зло блеснули. Он перевел их на медленно плывшее на север кучевое облако, розовое от рассвета, и что-то истово зашептал.

– Ну зачем ты так, Санек? – с укором сказала Катя. – Ну не хочет человек, чтобы его так называли.

– В народе говорят: хоть горшком назови, только в печку не ставь, – отмахнулся тот. И хохотнул: – Это что ты там шепчешь?

Антон не отвечал.

– А правда, Антон? – Катя с любопытством смотрела на него. – Молитву читаешь?

Антон перестал шептать, повернулся к Кате.

– Типа того. Молитва, чтобы себя сдерживать. – И снова зашептал.

Санек совсем развеселился.

– Ух ты! А если не сдержишься, что будет?

Антон встал и, продолжая шептать, ушел в палатку.

Когда стали собираться на работу, Санек предложил:

– Что мы будем друг у друга в ногах путаться? Пусть каждый себе участок выберет и косит самостоятельно. А, начальник? – Он посмотрел на Костю.

– Резонно, – сказал тот. – Я сам такую мыслишку хотел подбросить. По одному-то по горам ходить рискованно, это да, но на пары нам разбиться можно. Как раз три пары. Но кучки все равно будем отдельно класть… Вас вот только придется разлучить. – Он посмотрел на девушек. – Одних мы вас в горы не пустим, всякое может случиться. Да и нельзя на такой работе без мужика. Так что…

– Я с Олегом, – сказала вдруг, заметно смущаясь, Алиса.

Она быстро подошла ко мне и стала рядом. Алиса была почти такой же высокой как я.

– И я выбираю Олега, – заявила Катя.

Ликование охватило меня. Костя явно был озадачен.

– Занято, – полушутя, полусерьезно сказала Алиса и взяла меня за руку.

– Да, так не пойдет. Придется тебе, Катюша, выбирать из незанятых, – с натянутым смешком произнес наш бригадир.

Катя посмотрела на меня. Как бы спрашивала, почему я молчу, почему за нее не борюсь. Слегка пожала плечами. Оглядела претендентов. Это походило на какую-то забавную детскую игру. Все пытались улыбаться, даже Антон. А на самом деле разыгрывалась драма.

– Я выбираю Костю.

И я почувствовал, что в этот миг я потерял Катю. Ликование сменилось острым ощущением несчастья, настоящего, большого несчастья.

Часто вспоминаю ту минуту. Вспоминаю ее взгляд. Хочу понять, почему не сказал, что я, в свою очередь, выбираю ее. И прихожу к выводу, что причина была одна. Я боялся, что это будет некрасиво по отношению к Алисе, боялся поставить ее в смешное положение! Это моя беда. Сколько нужных дел я не сделал из-за боязни поступить некрасиво.

Теперь в отличное настроение пришел Костя.

– Я буду косить один, – заявил Санек. – В самом дальнем отщелке.

– Я же говорю, – сразу стал серьезным бригадир, – одному по горам ходить нельзя.

– Ничего со мной не случится.

– Горы непредсказуемы… Что ж делать: какой достался напарник – такой достался.

– Да не в этом дело. Даже если бы меня Катюха выбрала, я бы один работал. Я – волк-одиночка.

– А почему ты самый дальний участок выбрал? – Костя внимательно посмотрел на Санька. – Ведь замучаешься оттуда мешки к дороге подтаскивать.

– Чикинда там некошеная. Подтащу. Надо будет – ишака у чабанов арендую.

– Все же я против. Я – бригадир, я за вас отвечаю.

– Да бригадирство – это же фикция! – нетерпеливо отмахнулся Санек. – Здесь каждый сам себе хозяин. За это я эту работу и ценю. Короче, до вечера.

Он надел рюкзак и двинулся вверх по ущелью.