Владимир Буров - 8, 9 – аут. Таинственная река

– Не прошло и часа, как вы всё быстро сделали, – сказала девушка.

– Это было долго? – спросил Витя. – Я с вами не согласен. И знаете почему? Бой на ринге еще продолжается. А это последний раунд, и он еще продолжается. И да: разрешите налить коньяку?

– Я сегодня пью только водку.

– Мне.

– Что?

– Налейте мне коньяку,

– Вам? Но у меня нет коньяка.

– Я найду, вы только закажите.

– Ну, окей. Сто хватит?

– Сто пятьдесят.

– Может быть, тогда уже двести?

– Спасибо.

– Но только не французский. Пять звезд вас утроит?

– Это как раз то, что мне нужно.

Крик ужаса прервал их задушевный разговор. Это закричал, как ужаленный Грибоедов. Черная Мамба упала и не могла встать. Судья еще не досчитал до десяти, и она продолжала попытки подняться выше. Два раза она уже пробовала, но не получилось. Один раз ей удалось поставить ногу на ринг, но вторая сорвалась, и Черная Мамба, поняв, что таким образом не встанет, поползла к канатам. Но и этот второй раз был неудачным. Она добралась до второго каната, но опять рухнула на пол. Было еще время для третьей попытки. Судья продолжал считать:

– Шесть, семь… – Он каждый раз делал резкую, но не спешную отмашку рукой, сгибаясь прямо к телу боксерши. Вероятно, хотел, чтобы она не только умом, но сердцем уразумела:

– Времени осталось совсем мало.

И в третий раз она поняла, что не сможет еще раз доползти до канатов, а с колен уже самостоятельно не подняться. Тогда боксерша зацепилась за белые брюки судьи. Потом за ремень. Некоторые в зале ахнули. Одна дама даже спросила:

– Это что, стриптиз? Или как-то по-другому называется? – Разумеется, Черная Мамба не собиралась ни с кого снимать брюки, тем более с судьи. Более того: она даже не думала об этом. Тем не менее, ремень на брюках у судьи почему-то расстегнулся, и они упали. Ничего страшного, ибо судьи никогда не ходят в одних брюках. Внизу всегда находится спортивная форма. Однако, голоса:

– Ай! – И:

– Ой, – раздались. Более того, сам Афанасич даже крикнул:

– Меняю судью на импортный шампунь! – В том смысле, что не надо помогать спортсменке, не надо подсуживать. – Где возьму? В Березке.

Уж полетели пуговицы на такой же белой, как брюки рубашке, а боксерша все еще продолжала карабкаться вверх.

– Сучка, – сказала Марго. И добавила: – Запомни, что после удара Лемана еще никто не вставал.

– После этих слов судья сказал:

– Десять, – и Мамба упала к его ногам.

Судья, не торопясь, оделся и поднял руку Марго.

Грибоедов был не доволен. Он сказал:

– Че-то здесь не то. Как она могла проиграть этой корове? Я не понимаю. – В принципе ничего страшного. Все так говорят. Но его услышала Марго. Она спустилась со сцены, подошла к столу, где сидел этот богатый парень, и сделала предъяву:

– Сто тысяч.

– Вам в долларах, в этих, как их, евро, или в это время дня вы предпочитаете какую-нибудь другую валюту мира?

– Я люблю рубли, – сказала девушка.

– Рубли? Отлично, – обрадовался Гриб. – Получите, – И тут же отсчитал деньги.

– Ты че так быстро расплатился? – спросила Аннушка. – Испугался, что она передумает, и захочет взять фунтами стерлингов? – И не дожидаясь ответа, добавила: – Между прочим, я тоже люблю рубли.

– Хочешь, я и тебе дам сто тысяч? – спросил Гриб.

– Давай. – И он отсчитал еще сто тысяч рублей. – Я пойду?

– Куда?

– Ты меня проиграл.

– Только половину. Тебе придется побыть со мной до следующей пятницы. – Тут Афанасич крикнул со своего стола:

– Предлагаю провести второй бой сейчас. Или хотя бы завтра. – И добавил: – Или ваша Черная Мамба не в стоянии… в том смысле, что не в состоянии сейчас провести еще один бой? – И он радостно засмеялся.

Из-за столов начали кричать:

– Хотим еще боксу!

– Мы ждем продолжения банкета! – А при чем здесь, собственно, банкет?

– А по пятницам всегда было два боя!

– Ответьте людям, – сказала Аннушка. И добавила: – Народ просит.

– Это еще не мой ресторан, – ответил Гриб. – Пусть думает тот, у кого голова большая. – И он указал на Мишу Булгакова.

Афанасич растерялся. Он и забыл с нервами, что могут потребовать еще один бой. В ресторане было четыре боксерши: Зойка, Марго, Черная Мамба, Аннушка. Кто-то из них должен был выступить еще раз. Аннушка была пьяная. На нее нельзя было рассчитывать. Тем не менее, она первая полезла на ринг.

– И знаете почему? – обратилась она к публике со сцены. – Мне нужны деньги. – А Гриб и Миша уже объявили, что победитель получит пятнадцать процентов от ставки. Проигравшая – пять. Сколько ставка, пока еще никто не знал. Но вот судья объявил:

– Пять миллионов!

Тут же стали ставить другие гости ресторана. На кого только? Вот в чем вопрос. Никто не знал. Ставили, как в рулетке: наугад. Кто на красное, кто на черное. И боксерши поднялись на ринг именно в таких халатах, и такой же, соответствующей халатам форме. Это были:

Далее, представление, например:

– Она любит футбол и ванну с еловой пеной.

Это были:

– Зойка и Неизвестная. Оказалось, здесь была еще одна боксерша. Но ее никто не знал. Кроме официанта Виктора. Именно она разбила рюмку водку, а он вытирал эту водку у ее ног. – Эта последняя сказала, чтобы ее объявили, как:

– Лишенная наследства. – Многие ничего не поняли. Некоторые ахнули.

– Мне это напоминает Вальтера, – первым опомнился Миша. И добавил: – Нашего Скота. – И обратился к Берлиозу: – Я на кого поставил?

– На Зойку, естественно, – ответил метрдотель.

– Сколько?

– Всё, что было.

– Что значит – всё, что было?

– Всё, что было нажито непосильным трудом.

– Ага. Значит, что-то еще осталось. – Ибо: не все же было нажито непосильным трудом. Что-то досталось легко. Как Манна Небесная евреям. Что означало:

– Довольствуйся легкой победой!

– У меня плохое предчувствие, – сказал он Марго, которая уже в бальном платье сидела рядом. – Надо было выступать тебе.

– Я устала, любимый. Ты в курсе, что значит, провести удар Лемана?

– Что?

– Это то же самое, как лазить по звездам и стирать с них пыль.

– Звездную пыль? – решил уточнить парень.

– Разумеется.

– И это трудно?

– Разумеется. Ты протирал когда-нибудь лампочки? Так вот это еще труднее. Также трудно, как лечить туберкулез. Кох открыл свою палочку когда? Давно. А толку? Никакого. Оказалось, что многим палочкам по барабану все враждебные атаки. И более того, пока их определишь, проходит еще два месяца. За это время человек, больной туберкулезом, заражает еще десяток людей. Многие даже не знают, как пользоваться лекарствами. А как их обучишь? Вон до сих пор яблоки не могут выращивать, чтобы их могли есть люди. Так – слово на букву х – какая-то для скота да для барматухи. А ведь все известно, сколько в них должно быть сахара, а сколько кислоты. Люди не умеют хранить даже капусту и морковь. А тут: