Арина Рин - Камень Счастья

– Антон Миронов! – воскликнул господин Александр, вставая из-за своего просторного стола, заваленного всевозможными книгами, бумагами и документами, и протягивая ему крепкую, сухую ладонь. – Приятно видеть, что ты благополучно прибыл к нам, хотя, осмелюсь сознаться, в этом нет ничего удивительного, поскольку путь, ведущий сюда, ровен и прям, и, в сущности, было бы странно, если б ты умудрился потерять дорогу. Впрочем, что это за глупости я говорю? Садись же, Антон, садись, ты, наверняка, устал и нуждаешься в отдыхе.

– Благодарю,– тихо сказал парень, несколько пораженный болтливостью ректора.

– Мне кажется, я знаю, почему ты здесь,– молвил Александр, когда юноша устроился в кресле напротив него. – Твои родители многое объяснили мне в письме, и я знаю, что ты ничуть не рад своему приезду сюда, но, видишь ли, ты здесь, и с этим едва ли можно что-то поделать. Следовательно, я бы хотел сказать тебе кое-что не совсем приятное, что, возможно, сильно разозлит тебя и приведет в бешенство. Насколько я понимаю, ты сломлен горем, которое постигло твою младшую сестренку? Да, это весьма печальное событие. В слепоте, безусловно, нет ничего хорошего, и ты, как ее брат, конечно, возомнил, что должен был ослепнуть вместо нее…– его голос звучал как-то сухо, равнодушно, почти насмешливо, и Антон все больше сердился, внимательно глядя на него. – Так вот, я заявляю, что своим самоотречением ты жестоко унизил сестру и, кроме того, лишил всякого смысла собственную жизнь. Судя по твоим недоуменным глазам, ты не вполне меня понимаешь. Что ж, я поясню: когда с кем-то из близких случается беда, жалость по отношению к ним – грех, которому нет прощения. Почему? Да потому что жалость – признак бессилия и никчемности. Люди, которых жалеют, теряют всякую возможность достичь успеха, такие люди становятся бесполезными по воле тех, кто проявляет к ним жалость. Иными словами, жалость – это смерть. Жалея свою сестру, ты убиваешь ее. Твое сознание, уверенное в том, что ее ждут бесконечные страдания, разрушает ее жизнь. Ты, конечно, можешь мне не верить, но это так, и, в конце концов, каждому придется познать силу этого закона. Но твое отношение относительно сестры еще не так ужасно по сравнению с тем, как ты поступаешь с собой. Знаешь ли ты, что бывает с теми, кто отрекается от своего дара жизни? Знаешь ли ты, что означает твоя жизнь? Ответ заключен в самом вопросе. Твоя жизнь означает только то, что она твоя. Твоя. И больше ничья. Отдать ее кому-то – значит предать ее. Вверить ее в чью-то власть – значит отказаться от нее. Посвятить ее чьему-то горю – то же самое. В конечном итоге, все терпят поражение. И тот, кому отдают жизнь, и тот, кто отдает. Мои слова прозвучат бессердечно, если я выскажу мнение, что тебе не следует жалеть свою сестру, правда? Я не стану этого говорить. Я лишь замечу, что ты вполне в силах защитить малышку Симу, но защитить только от себя. От своей жалости. Ты можешь сделать ее счастливой, несмотря на то, что она слепа, но как – ты должен понять сам. И помимо всего прочего, ты должен хорошенько усвоить, что никакие обстоятельства, даже самые беспощадные и разрушительные, не могут влиять на твою жизнь. Потому что твоя жизнь, Антон, только твоя и, скажу больше, двигаться по направлению к счастью – вовсе не желание, мечта или надежда – это прямая обязанность каждого человека. Потому что Бог, создавший нас, есть радость, и те, кто отвергает это чувство ради кого бы то ни было – противники Бога.

Тут он замолчал и, весело улыбнувшись, устремил свои живые глаза на Антона:

– Ох, вижу, ты в изумлении. Наверное, тебя только что посетила мысль, в своем ли я уме, не так ли? Скорее всего, ты думаешь, что я какое-то бесчеловечное, подлое, отвратительное существо, лишенное искренних чувств? Хм, ничего удивительно. Мало кто в этом мире хорошенько понимает меня. Ты можешь думать, как угодно, Антон, но помни: чужое горе не приносит счастья, а отказ от стремления к счастью – есть предательство жизни. Думаю, со временем ты привыкнешь к академии,– совершенно неожиданно перескочил он на другую тему,– у нас довольно весело, но даже если и возникают трудности, мы всегда имеем возможность их устранить. Кроме того, хочу предупредить, что в этом заведении больше всего приветствуется дружественность, здоровое уважение воспитанников по отношению к учителям и друг другу, поэтому, Антон, я бы советовал тебе подавить твои мятежные замыслы и вести себя, во всяком случае, скромно и почтительно; будь уверен, неосмысленные, бунтарские выходки нисколько не облегчат твою душу, но напротив, отяготят ее и, к тому же, сделают совершенно одиноким. Академия графа Мирослава прививает ученикам хладнокровие, рассудительность и желание совершенствовать свои духовные качества, а также развивать новые. Мне думается, ты заслуживаешь почтения, но здесь нужно вести себя благородно всегда, а не только по настроению. Здесь вырастают могущественные личности, а не бездуховные, ослепленные своими внутренними глупостями, бессмысленные создания. Возможно, ты являешься самым знатным из учеников, но, поверь, это не имеет никакого значения. Здесь имеет значение только то, кем ты являешься внутри. – Он снова лучезарно улыбнулся. – Что ж, не буду больше тебя задерживать. Все, что я сказал, по сути, не имеет смысла, но, я полагаю, со временем ты вспомнишь мои слова, но уже с определенным пониманием. Ты можешь идти, Бель проведет тебя в комнату.

С этими небрежными словами он схватил какую-то книгу и, что-то радостно напевая, принялся читать в том месте, где была согнута страница. Надо заметить, вся его фигура излучала такую солнечную, безраздельную радость, такое изумительное, проникновенное тепло, что на него было странно смотреть. Когда Антон только вошел сюда, ему показалось, что господину Александру не меньше сорока лет, теперь же он пришел к выводу, что ему не более двадцати пяти, таким свежим, радостным и сияющим он казался. И больше всего изумляло то, что эта радость была совершенно искренней и неподдельной, а вовсе не лживой и притворной. Глядя на него, Антон очень остро осознал: это самый счастливый и удовлетворенный человек на свете. Уже стоя на пороге, юноша вдруг обернулся и мрачно проговорил:

– Вы сказали, что чужое горе не приносит счастья, и я не могу с этим поспорить. Вот только Сима мне не чужая. Она моя родная сестра, она часть моего сердца.

Александр поднял глаза от книги и, прищурившись, мягко спросил:

– Скажи, ты знаешь, о чем она думает каждую промелькнувшую секунду?

Антон недоуменно пожал плечами:

– Ну, нет, конечно.

– Тогда ты не имеешь права утверждать, что она часть твоего сердца,– невозмутимо ответил ректор. – Ты знаешь только свои мысли, свое сознание, а сознание – это и есть наше символическое сердце. Ты – это ты, она – это она. Вы – не одно целое, вы – два индивидуальных существа, и у каждого свои мысли, желания и мечты. И если один будет жить ради сознания другого, то, сам не заметив, уничтожит свое собственное сознание. И тогда он, если говорить откровенно, покончит с жизнью, хотя и физически не умрет.