Алеся Троицкая - Возрожденная

– Вы про повелительницу миров Эвелин?

– Ну, конечно! Неужели у меня есть другая мать?

– Простите, госпожа, я не хотела вас обидеть… просто… я никогда не слышала, чтобы вы называли повелительницу мира Эвелин матерью.

– Неужели? – Я даже не сумела удивиться.

– Простите, если огорчила вас, госпожа.

– Марук, хватить беспричинно просить прощения, это немного напрягает.

– Простите, госпожа…

– Ммм… – Я застонала и закатила глаза, а девушка робко и виновато улыбнулась:

– Я постараюсь, госпожа.

– Так какие между нами были отношения?

Если Марук и удивил мой вопрос, то виду она не подала.

– Я бы сказала, сложные. Вы часто спорили или ругались практически по любому вопросу, а на людях держались холодно и отстраненно.

– Ясно. Что-нибудь еще?

– Можно я выскажу свое мнение?

– Да, валяй… то есть, можно, конечно.

– Мне кажется, повелительница миров Эвелин вас боится.

«И это даже не секрет»

– Она… как бы это сказать?.. при вашем появлении всегда становилась настороженной и напряженной, как будто ждала, что вы ей навредите.

– А что со Славдием? Марук? – Я повернулась к девушке и поняла, что упоминание о моем брате смутило ее.

– Он тебе небезразличен? – догадалась я. И почему-то эта новость заставила меня пожалеть девушку.

– Нет-нет, госпожа! – поспешно ответила Марук, почему-то испугавшись. – Я просто…

– Да ладно! – Я махнула рукой, улыбаясь. – Знаю, что означает этот томный взгляд, когда по кому-то очень сильно сохнешь.

– Простите, я вас не совсем поняла, госпожа…

– Я говорю, и давно ты его любишь?

Девушка совсем сконфузилась:

– Сколько себя помню.

– Сочувствую, – честно ответила я, понимая, что этот Славдий никогда не заметит серую мышку в толпе хищниц.

– Не стоит, госпожа. Мои чувства – единственное, что греет мне душу… Ой, простите, госпожа! – Марук упала на колени. – Я не хотела вас обидеть! Быть вашей служанкой – это лучшее из того, что могло со мной случиться!

– Марук, хватит. – Я подняла девушку и посадила обратно на кровать, только сейчас заметив, что ее руки покрывают мелкие шрамы от ожогов. Я легонько провела пальцем по одному из них, и Марук вздрогнула, но рук не убрала.

– Это… сделала я?

Девушка опустила голову.

– Ох, Марук, прости меня! – Я обняла ее и держала до тех пор, пока она не расслабилась.

– Я, кажется, велел тебе отдохнуть! – послышался недовольный голос Асмодея.

– Чтобы продолжить путь, нам нужно дождаться темноты, но… –Асмодей бросил сочувственный взгляд на девушку, замершую в моих объятьях. –Марук…

– Я понимаю и не собираюсь быть для вас обузой. Если позволите, я уйду прямо сейчас. – Она попыталась высвободиться.

– Даже не думай! – Я легонько ее тряхнула. – Ты идешь с нами, и это, – я многозначительно посмотрела на Асмодея, – не обсуждается!

– Это неразумно. Она будет задерживать нас. Да и двоим легче скрыться, чем троим.

– Меня это мало волнует. – Я поднялась на ноги и для пущего эффекта уперла руки в бока. – Мы ее не бросим!

Раздраженный мужчина нечленораздельно выругался.

– И как в таком маленьком теле умещается столько упрямства?!

Я пожала плечами, радуясь небольшой победе, и вернулась на свою кровать. Нужно было в самом деле набраться сил.

– Ну, хоть в чем-то мы с тобой солидарны! – ухмыльнулся Асмодей. Он придвинул к себе небольшой вещмешок, как я поняла, набитый самым необходимым, и, достав из него пару яблок, одно кинул мне, а другое Марук.

Откусив большой кусок, я, не заботясь о том, что меня, возможно, будет трудно понять, поинтересовалась:

– Куда мы отправляемся?

– В Пустынные земли, которые расположены за Пепельным морем.

– Пепельное море? – «Где-то я это название уже слышала». – И почему именно туда?

Асмодей удобно устроился на коврике, подложив вещмешок под голову.

– Потому что это нейтральная территория, где твоя мать не имеет власти.

– Разве такое может быть внутри ее владений?

– А почему нет?

– Ну, не знаю, – задумчиво протянула я, с новой силой вгрызаясь в сочное яблоко.

– Твоя мать порой принимала очень странные решения, непонятно с чем связанные. То ли благоразумие на них повлияло, то ли его полное отсутствие.

– Можно поконкретнее?

– Я сам никогда не был там. Все, что мне известно об этом месте, это то, что несколько столетий назад существовала каста отверженных, которым была уготована не лучшая участь…

– Да, я наслышана об этом. Напыщенные, богатенькие снобы отдавали своих детей в приюты, если не видели в них потенциала, навсегда лишая их возможности иметь семью.

– Еще тогда один из правителей позаботился об отверженных и отдал им небольшую территорию за морем. На ней они становились неприкосновенными. Позже, конечно, выяснилось, что правитель был не так щедр, как многим казалось: он затеял все это для того, чтобы использовать бедолаг в корыстных целях. Вроде бы он ставил на них какие-то эксперименты.

Я удивленно взглянула на Асмодея.

– Ты сейчас говоришь об Астаре?

– Я помню, Мира, твои слова об Астаре и о том, что он сделал. Возможно, это был он. История об этом умалчивает.

– Это точно был он! Я как сейчас помню живых мумий в синем желе и их татуировки на шее со словом «отверженный»! А что сейчас с этими землями? Теперь Айвена там заправляет?

– Нет. Эвелин, даже не знаю, из каких побуждений, расширила территорию и отдала ее в полное владение людям, которые далеки от политической жизни и хотят лишь мирно и спокойно жить, возделывать землю и растить детей.

– То есть, государство в государстве?

– Что-то типа того.

– И все, кто там находится, неприкосновенны даже для моей матери?

– Да.

– Но что она с этого имеет?

– Во-первых, таким образом она в зачатке убивает любые мысли о революции. Если ты чем-то недоволен – уезжай и живи по своим законам. Во-вторых, та земля – одна из самых плодородных, а люди, живущие на ней, ее возделывают и, помимо себя, кормят еще и остальных жителей Трезура. Поставляют свежие овощи и фрукты. При этом из казны не идёт ничего, чтобы оплатить полученное.

– То есть, люди откупаются продуктами за свою свободу?

Мужчина кивнул.

– А в-третьих?

Асмодей задумчиво потер подбородок:

– А в-третьих, это немного успокаивает ее совесть. После того, что она творит, ей это просто необходимо.

Я непроизвольно вздрогнула, вспоминая увиденных в лаборатории монстров.

– Зачем она это делает?

– Ты спрашиваешь про метаморфозы?

– Да.

Асмодей задумался на несколько секунд, а после ответил вопросом на вопрос:

– Ты знаешь, что у нее на уме?

– Нет.

– Вот и я не знаю, – устало произнес он.