София Совина - Вторжение

И тогда меня осенило.

Телевизор!

Я выбежал из своей комнаты прямо в гостиную и кинулся к плазме, не найдя пульта, я искал как включить его вручную. На экране появилась картинка, и, обрадовавшись, как ребёнок подаренному щенку, я широко заулыбался. Но потом понял, что это лишь рябь и так на всех каналах. Я с досадой выключил телевизор и опустил голову.

Спустя ещё час перестали сверкать молнии и греметь гром. Я закрыл окно, и, не смотря на шум, задремал на своей кровати, не снимая мокрой одежды и обуви.

А разбудил меня не шум, а то, как резко оборвался звук сирены. Я тут же вскочил на ноги и, облокачиваясь на подоконник, смотрел сквозь стекло наружу. На улице уже темно, ливень успокаивался, снова вернулся в дождь. Воронки больше не было. Я взглянул на свои электронные часы, что стояли на тумбочке, но увидел только чёрный экран, цифр не было. Тогда я попробовал включить свет – нет электричества. И судя по темноте в городе – оно пропало везде.

К середине ночи дождь прекратился. А когда начало светать дверь распахнулась, и внутрь вбежали мои родители. Я был очень рад их видеть, хотел их обнять. А они стояли как столбы, бледные, а в глазах страх, словно увидели смерть. Не успел я и слова сказать, как отец велел:

– Закрыть все окна, будем забивать их досками от мебели или что найдём. Так сможем дождаться помощи.

Я подумал, что у папы с головой не в порядке. Но мама на ватных ногах, немного покачиваясь из стороны в стороны, прошла на кухню и взяла молоток.

– Что случилось? – спросил я, смотря на отца. – Война?

Он как заводная сломанная кукла медленно повернул ко мне голову.

– Хуже.

Смотря на них, мне стало крайне не по себе.

Мы разбирали разную мебель – досками и панелями закрывали все окна, папа при помощи перфоратора прикручивал их к стене. У каждого окна мы оставили по одной широкой щели, будто у жалюзи, чтобы смотреть наружу. Там появились первые люди. Папа кричал им о том, чтобы они прятались дома и ждали прибытия помощи, что их всех сожрут. Но в ответ был слышен только смех.

Я уже начал думать, что он действительно сошёл сума. Но всё же… Я не ослушался его, делал всё, что он скажет, так же как и мама.

Настало утро. Сквозь щели проникали лучи солнца. Снаружи было тепло, даже очень, для середины сентября-то. Как сказала мама, градусник на кухне за окном показывал плюс семнадцать градусов по Цельсию. И это только утро. Словно не осень, а лето пришло. Впрочем, на Урале такая резкая смена погоды вполне обычное дело. И поэтому погода тогда у меня не вызвала подозрений и совершенно не волновала.

Я возвращался в события вчерашнего дня, обдумывал, но не пришёл ни к одному вразумительному объяснению. Что-то не похоже на то, что это просто разбушевалась мать природа. И тот странный луч – он не давал мне покоя. Мои родители явно видели то, что шокировало и напугало их до смерти; правда они мне так и не рассказали, что именно они видели, наверное они просто не могли в это поверить и произнести в слух, описать. Когда я сам узнал, увидел, что видели они, то понял их – я сам желал проснуться и понять что реальный мир остался прежним. Жаль только что это не сон.

Моя левая ладонь перебинтована. Волосы взъерошены. Я в джинсах и в чёрной футболке со странным принтом. Прильнул к одной щели между досок и посмотрел вниз. Поваленные столбы, знаки и многое другое. Всё верх дном, куча мусора. Лужи воды. Оборванные провода, помятые машины. Люди во дворе, у подъездов.

Местные любители выпить снова стали кричать отцу о том, что он сбрендил, смеяться над нами, и бросать издевательские фразы.

Я заметил какое-то движение на другой стороне двора, возле тротуара, в кустах. И вот тут-то, мой дорогой слушатель и началась самая настоящая ж… ну, ты понял. Точнее, сейчас поймёшь.

Из кустов вылетели несколько больших насекомых размером с упитанных домашних котов – я узнал в них комаров. Громка пища, как и маленькие собратья, они летели на людей во дворе, которые сидят на скамейке и столе для настольного тенниса к ним спиной, грызут семечки и попивают пиво из тёмных стеклянных бутылок, громко разговаривают, периодически гогочут и усмехаются. У меня побежали мурашки по спине, волосы на голове зашевелились. Я не мог поверить в то, что видел. Я бы хотел крикнуть им, предупредить, но потерял голос. В этот самый момент в мою комнату заглянул папа, и, увидев, что я замер как статуя и не реагировал на его слова, понял, что что-то случилось. И кинулся ко мне, к соседней щели.

Отец кричал людям, которые сидели на лавке, но в ответ они лишь смеялись. Но потом один из них, всё ещё смеясь, обернулся на приблизившийся надоедающий шум и вмиг обомлел, бутылка пива выпала из его рук – он истошно закричал на весь двор и кинулся бежать, запинаясь о собственные ноги. Теперь все обернулись и, увидев больших кровососов, кинулись на самотёк. Комары быстро их настигли – накинулись, воткнули носы и высосали почти всю кровь. Другие люди, которые находились дальше, закричали и разбежались – все бегут к своим подъездам, спасаясь.

Отец через оставленный разъём с боку закрыл форточку, и просто молча, с мрачным лицом, вышел из моей комнаты. Хотя таким комарам в такую щель явно не протиснуться.

Помню как сейчас. Меня тогда пробила жуткая дрожь. И облепил такой страх, что не описать. Мысли снова сбились в кучу. Тогда я и подумать не мог, что это только начало кошмара. Я не отходил от окна и всё смотрел в щель, сжимая кухонный нож в руке. Папа с мамой баррикадировали входную дверь, время от времени он пытался с кем-нибудь связаться по телефону, но ничего не работало.

Уже этим же днём я увидел других больших насекомых – мухи, разные жуки, ужасные и противные многоножки, другие различные ползающие и летающие, пауки размером больше крупных собак. Все они на вид мне были знакомы. Те, что проживали у нас на Урале, но только теперь они большие.

Когда приблизились сумерки, я наблюдал за тем, как по дому напротив ползали три больших паука. И когда я услышал что и по-нашему тоже кто-то ползёт, то внутри меня всё сжалось. Я присел, мне стало по-настоящему страшно. И не вставая, я приполз к родителям на кухню; здесь окно выходит на ту же сторону, что и моё.

Мама сидела за столом. Я сел рядом с ней. Папа, стоя с боку у окна, наблюдал. Неожиданно он прильнул к стене. И щели на пару секунд затмило что-то с той стороны, а потом снова стало светлее.

Когда окончательно стемнело, мы включили один фонарик, зажгли пару свечей и сидели на кухне. Кусок в горло не лез. Мы разговаривали, пытаясь отвлечься, и это нам вполне удавалось. Но я услышал шум с улицы, потом что-то с глухим звуком ударилось в окно. Мама взвизгнула. Мы, замолчали и, взяв фонарик с собой, подошли к окну – смотрели через щель. На стекле с той стороны сидел большой комар. Ниже приземлился ещё один. Папа светил фонарём и рассматривал их. А к окну подлетело ещё несколько, но они не приземлялись, а просто парили.