Анатолий Музис - Идущие впереди века. Из рассказов геолога

ЛИ-2

Самолет набирал высоту и уже через несколько минут от крупного города не осталось и следа. Потянулась тайга. Деревья стояли густо, но еще хорошо различались и остроконечные ели и широкие лиственницы и могучий кедрач, а еще минут через пятнадцать деревья слились в сплошной зеленый покров, сквозь который все отчетливей стал проступать рельеф местности. Речки и низины очерчивались белой пеленой тумана, в шапке сплошных лесов выпирали горы.

– Бугорки довольно-таки приличные, – заметил Леонтьев.

– И вдруг вынужденная посадка, – сказала его соседка, та что успокаивала Любовь Андреевну. – И будем мы здесь сидеть.

– Пустяки, – улыбнулся Векшин. – Через какой-нибудь десяток лет проложат канал и мы снова будем в центре жизни…

…зеленое море тайги

Земля удалилась, стала одноцветной и неинтересной и они, давно перестав следить за ней, шутили и говорили на серьезные темы, когда самолет наклонился на крыло и стал описывать круги.

– Город! – закричал молоденький паренек, коллектор Надежды Николаевны.

Все снова припали к иллюминаторам. Под самолетом голубела широкая река. Над ней, окруженный зеленым массивом тайги, стоял город. В кудрявых завитушках садов, с чистенькими беленькими домиками, деревянными тротуарами, сверкающий золоченными шпилями церквей, он казался сверху таким милым и уютным, что даже те, кому было плохо, и то подняли голову посмотреть. А внизу уже проносились окраинные строения, огороды, мелькнула дорога и сразу за ней ряд самолетиков на поле, выложенная буква «Т» и ангары.

Они прилетели.

Первое впечатление о Чернорильске, что это устоявшийся старинный городок. Как и другие населенные пункты этой полосы, он построился у реки. Крутой обрывистый берег возвышался в два яруса. У воды теснились причалы, громоздились крытые брезентом грузы, сновали люди, гудели автомашины. С реки им отвечали протяжные свистки катеров.

Наверху, вдоль берега, выстроились двух и трехэтажные каменные дома. Это главная улица. Она тянется по берегу через весь город, начинаясь от густого зеленого церковного сада и кончаясь фабричным поселком лесопильного завода. На других улицах дома преимущественно деревянные, но поставлены они добротно, навечно. В прошлом Чернорильск был губернским центром. Через него шли золото, пушнина, лес. Сейчас центр передвинулся на юг к железной дороге, но старинная добротность осталась и чувствуется во всем. Черныш говорит, что и сейчас немало золотишка позарыто в этом городе и что если город срыть и вскопать землю метра на два, то найденного хватит, чтобы построить новый город, больше и лучше этого.

Экспедиция занимала постройки бывшей пушной базы. Большой прямоугольный двор обнесен высоким забором, по углам контора, радиостанция, мастерская. Двор пустынный, поросший молодой травой. В глубине двора баня, колодец, складские помещения. От ворот к складам тянулись две, выбитые шинами и колесами, колеи, от которых в стороны змейками разбегались тропинки.

Векшин пришел к началу рабочего дня, но у начальника Экспедиции уже сидела Любовь Андреевна Голубева, а после нее ждал приема Леонтьев. Им предстояло доукомплектовать партии, получить разнорядки на лошадей, уточнить маршруты, договориться о транспортировке к месту работ. Дело было не скорое и Векшин решил пойти к главному геологу.

Луговой жил недалеко от базы. Спокойными улицами с деревянными тротуарами, по адресу, данному секретаршей, Векшин без труда отыскал его беленький домик. Он стоял отдельным флигелем во дворе и был окружен сплошным забором ягодных кустов и декоративных насаждений.

Векшин постучал.

– Заходите, – услышал он знакомый голос.

Векшин был с Луговым в двух экспедициях и за все время знакомства ни разу не видел его бездеятельным. Если Луговой не в маршруте, он или читает, или пишет, или консультирует, или сидит за микроскопом. Его мысль работает безостановочно, как перпетуум-мобиле. На этот раз он также что-то писал. Стол, три табуретки, раскладная парусиновая койка, застланная серым солдатским одеялом, два зеленых вьючных ящика, спальный мешок в чехле, книги… Книги на столе, на табуретках, на вьючных ящиках, просто на полу. Книги, книги, книги…

– Одну минуту, я сейчас закончу. Присаживайтесь пока…

Луговой дописал страницу и повернулся к нему.

– Ну, как добрались? Не было с Вами, как тут говорят, «душа наизнанку».

– Нет, этого не было, а вот от Берегова-Сережина чуть не замутило.

– Значит, не понравился?

– А что в нем может понравиться? Пистолет, шляпа, много треску и мало толку. С ним даже комендант общежития не счи-тается.

– Нет, он работник неплохой, – заступился за Сережина Луговой. – Его только одного оставлять нельзя.

– Оставили же, однако?

– Людей не хватает. Сами знаете, что такое экспедиция, особенно в этих краях. Но теперь потихонечку прибывает народ. С Вами, вот, парторг прилетел, уже легче.

– Кто же это?

– Черныш.

– Черныш?!

– Да, а что?..

– Нет, я так…

Векшин улыбнулся, вспомнив крик Сережина и спокойный голос Черныша: «Гнилая философия. Не наша». Да, Векшину тогда определенно понравилось, как этот человек понимает философию.

– Ну-с, так что же мы с вами будем делать? – возвратил его к действительности голос главного геолога. – В последнюю нашу встречу было решено, что вы организуете здесь небольшой отряд и проделаете ряд поисковых маршрутов. Так?

– Так, – подтвердил Векшин.

– К сожалению, придется менять наши наметки. Вот посмотрите, – Луговой сдвинул в стороны книги и разложил карту. – Черновая тайга, болота, населенных пунктов почти нет, в особенности вдали от рек. Мы тут посовещались и решили поисковые работы возложить на более обеспеченные съемочные партии. С этой целью в каждую партию включается промывальщик.

Вам же придется делать контрольные маршруты с партиями, обобщать результаты поисковиков и проводить через лабораторию необходимые исследования…

Векшин смотрел ему в лицо. Тяжелый подбородок, малень-кий с резко очерченными ноздрями нос, густые черные, но с сильной проседью волосы и такие же густые черные брови над голубыми сосредоточенными глазами. И вдруг он увидел, как эти глаза улыбнулись.

– Задача, конечно, усложняется, но исполнить ее надо, как и при нормальных условиях.

– Ясно, – сказал Векшин.

– Вот и отлично! Начнете с партии Голубевой. Она женщина уже в годах, да и партия у нее наполовину женская. Как Вы полагаете?