Вячеслав Артего - Золотой олень

– Это только в сказке у Кащея разбили яйцо, на самом же деле он его отморозил, – рассуждал сам с собой пришелец и сам же смеялся над собственным приколом:

– Чтобы поговорить с собой – вовсе не обязательно записываться на приём. Хорошему оратору важны пустые головы, плохому – электорат…

Голова его была втянута в плечи, а руки он держал в карманах. Видимо, продрог, да и не мудрено, так как на нем была демисезонная короткая кожаная куртка, на голове широкополая шляпа, а на ногах летние потертые лаковые туфли. В его черном одеянии выделялась одна отличительная черта: шея была обмотана бело-синим фанатским шарфом клуба «Зенит». Да, да, вы правильно догадались: это был город Петербург, вернее его историческая окраина, застроенная новостройками четырехэтажных домов, как в народе говорят, спальный район. Когда-то это был спальный район самого Петра и всех последующих царских династий, да и сегодня он остался уютным для проживания небольшим историческим местечком, с его парками, фонтанами и дворцами.

Ну да, вернемся к нашему герою: ему все же удалось пробиться к шоссе, где под светом уличных фонарей уже отчетливо был виден весь его прикид: на нем была довольно-таки дорогая и модная одежда по временам двухлетней давности. Куртка местами небрежно зашита, фетр шляпы лоснился под кожу, расклешенные джинсы были сильно потерты временем, туфли с ободранными носами обмотаны скотчем, и на фоне белого снега отчетливо красовались пестрые выгоревшие шнурки. Из-под шляпы поверх шарфа были разбросаны по плечам совершенно седые, но ухоженные, до неприличия длинные волосы. Явно выкрашенные черные усы и бородка больше напоминали мексиканского мачо, лишь скулы выдавали славянский тип лица. Он выходил из сугробов на фоне луны, словно пришелец, спустившийся из огромного светящегося люка неземного космического корабля, впервые вступивший на землю и не предполагавший, что зима – это не только снег, морозы, но и ветер, сшибающий с ног и бьющий в лицо стекляшками мелкого льда, поднимающегося с поверхности снежной наледи. А его космический скафандр явно не был рассчитан на такие погодные изменения, которые переходили то от дождя к снегу, то наоборот, да и температура менялась от плюсовой до минусовой, в считанные часы, превращая снежные заносы то в слякоть, то в лед. Это была северная столица с её меняющимся балтийским климатом, и точно предсказать, что может произойти с погодой, практически невозможно. Но наш герой, с открытым забралом, уверенной походкой шел к цели, только к какой, он явно и сам не знал, попросту шел вперед туда, куда выведет кривая судьбы, а кривая его выводила на огромный супермаркет.

– Цель – это когда идут вперёд, а не ищут направления – выдал крылатую фразу продрогший мыслитель, мелодично постукивая зубами.

– Да, это, конечно, не Рио-де-Жанейро, – подумал он, вспоминая слова гениального комбинатора, и тут же вслух произнёс: – Но и не «Арбатов», в котором умудрились ужиться одновременно все молочные потомки черноморского героя, так и не договорившиеся между собой о дележе материальной помощи, выпрашиваемой у местных властей.

Он пошарил в карманах: там явно что-то звенело, но не шуршало.

– Дело дрянь! – изрёк пришелец, но не повел даже бровью, как будто заранее знал, что делать. Неподалеку от магазина, гоношилась троица местных бродяг, возле их ног вилась пара тощих дворовых псов. Чуя родственные души, собаки пытались хоть что-то урвать от навара блаженных, сбрасывающихся мелочишкой на ужин. Шавки явно были прикормлены, так как не отходили от них не на шаг. Собутыльники всячески пытались отшвырнуть из круга голодную животину, мешающую подсчитывать вечернюю выручку.

Постояв в сторонке, прикидывая, как быть, пришелец сразу же сообразил:

– Денег у меня нет, идти некуда, ночлег тоже не светит, поэтому в данной ситуации надо прибиваться поближе к собакам, виляющим хвостами у ног местных старожилов, это лучший расклад на сегодняшнюю ночь. Пересчитав свою заначку, он понял, что гречневой каши с мясом не будет, хватило бы на БП. В общем подсчете, было сто пятьдесят рублей с копейками, плюс смартфон и дорогие часы. Их он выиграл в преферанс у соседа по купе, возвращаясь с севера из красивейших мест лесоповала в столицу нашей Родины – матушку Москву, к чьей груди слетаются прильнуть блаженные сироты со всей бывшей коммунистической державы, и от сосков которой ему всё же удалось оторваться и прямиком отправить себя в путешествие по легендарной земле. Это и был весь его багаж, нажитый за все прожитые годы, не считая того, что он оставил в прошлой жизни, но об этом позже. А сейчас скиталец понимал, что для полного счастья он живет не по средствам, не видать ему с дороги джакузи и мягкого махрового халата с голубыми гламурными тапочками-котятами. Подойдя вплотную к явно что-то замышляющей группе озабоченных людей, пересчитывающих не один раз свои звенящие серебряники, неожиданно обратился:

– Господа мазурики! Граждане олигархи! Тузик, Бобик…, Белка, Стрелка…, – присвистывал он, обращаясь к собакам. Но даже псы, по-видимому, были увлечены подсчётом гонорара и быстрее своих двуногих сородичей вспомнили таблицу умножения, всячески пытаясь им подсказать, что всё равно не хватит.

– Да, – подумал про себя проситель, – эту интеллигенцию можно пронять только диалектом, свойственным коренным обитателям культурной столицы российской демократии.

– Ну что, блудняк, почем жетоны на метро? – выдал он и, не дав опомниться изумленной публике, добавил:

– Беру оптом за полцены…

Даже собаки присели, рассматривая с открытыми пастями незнакомца. А он через непродолжительную паузу произнес еще одну речь:

– Что, кассу метрополитена взяли? Так деньги надо было брать, а не жетоны, срок тот же, да мороки больше.

Один из небритых, что постарше, выдавил из себя:

– Ну, ты, Шляпа… Если есть, что добавить, то сыпь в котел, а нет – через пустырь на электричку, а там до метро…

Подошедший незнакомец тут же перефразировал свой вопрос:

– Как сыграл «Зенит»? – хотя даже и не знал, когда и где играет питерский клуб…

Но он понимал одно, что для петербуржцев, которые застали эпоху СССР, святых и легендарных символов не так и много: «Зенит», Ленинград, блокада, Нева, «Аврора» и, конечно же, Петр. Но, может, еще пара слов, которые он еще не успел понять за несколько часов пребывания на исторической земле. И независимо от прослойки, ранга, чина и вероисповедания, люди попросту молятся на эти иконы гораздо больше, чем на святые лики. По крайней мере, два из этих символов были вместе с ним: это шарф «Зенита» и имя Петр. И снова, не давая перевести дыхание молчаливым собеседникам, представился: