Николай Калифулов - Опасное расследование. Детектив

Через сорок минут из дома вышел подполковник Кирюхин. Увидев меня сидящим в машине, он приблизился. Я вылез из машины.

Кирюхин протянул мне руку. – Меня зовут Николай Николаевич.

– Я Савелий Збруев. Будем знакомы, – я пожал его пятерню.

– Мне доводилось видеть вас на скачках. Вы жокей?

– Да.

– Кем вы приходитесь Инессе Зеленской?

Я рассказал причину своего появления в доме.

Кирюхин внимательно выслушал, и тут ему позвонили на мобильный телефон. Он отошёл на пару шагов в сторону, переговорил с собеседником, отключил связь и повернулся ко мне.

– Вы раньше встречались с Зеленской?

– Да. Это было в день похорон моего друга Бориса Савина.

– Вы говорили, причиной приезда сюда послужило завещание Савина?

– Зеленская именно так мне сказала по телефону.

– Вы лжёте?

– Нет.

– Тогда объясните, почему она не сообщила вам о завещании на кладбище?

– Я не знаю. Может быть, она не знала меня в лицо.

– Почему вы так думаете?

– Я не видел её раньше в окружении Савина. Но на кладбище она привлекла моё внимание печальным даже страдающим видом. Когда она проходила мимо меня, я поздоровался с ней, но она даже не взглянула в мою сторону.

– Почему вы думаете, что именно она вам звонила, а не другая женщина?

– Я об этом не задумывался. Мне позвонили, я сразу поехал.

– Какой у неё был голос?

– Её голос был мягкий, нежный, с напевным грудным звучанием. Очень приятный и притягательный.

Кирюхин усмехнулся. – Дело в том, что Зеленскую и её семью я хорошо знаю. Она жена никчёмного человека, картёжника, проходимца, в общем, отъявленного плута – Иннокентия Венедиктова. Этот проходимец избежал уголовного наказания благодаря усилиям тёщи – Руфины Аркадьевны Зеленской. Она известная в прошлом номенклатурный работник и партийный деятель высшего звена, а ныне состоятельная женщина. Этот дом принадлежит ей. У неё обширные связи в столице. Она всегда держит руку на пульсе. И с ней никто не хочет связываться, – проговорил он, и после небольшой паузы продолжил: – Её дочь Инесса Зеленская раньше работала солисткой в эстраде, а потом сорвала голос. Ей сделали несколько операций на связках, но всё как—то неудачно. Голос у неё стал отвратительный схожий со звуком открывающей скрипучей калитки. После этого она изменилась в худшую сторону. Есть сведения, что она принимала наркотики.

Я был ошеломлён.

– Странно, – в недоумении пробубнил я. – Тогда выходит мне звонила совершенно другая женщина от её имени.

– Похоже, что так и было, – произнёс Кирюхин.

Мы установили, что звонок на ваш мобильник был сделан с её номера. Но телефона Зеленской мы не нашли, – сказал Кирюхин. – Также, мы не обнаружили в доме завещание Савина. Мне только что звонили и сообщили, что такого завещания вообще не существует в банке данных Нотариальной палаты.

– Не понимаю смысла всего этого. Зачем кому—то понадобилось морочить мне голову?

– Кому— то вы спутали карты. Похоже, вас загоняли в ловушку. Думали вы приедете один, а вас оказалось двое.

– В ловушку! Почему вы так думаете?

– Это первое что пришло мне на ум, – произнёс Кирюхин. – Интуиция обычно меня не подводит.

Кирюхин изучающе смотрел на меня.

– Скажите, когда вы ехали сюда, вы никого не встретили?

– Нет. Как только мы обнаружили труп женщины, я попросил Боева позвонить в полицию. Но в это время приехал мужчина…

– Мужчина! Как он назвался?

– Артур Гущин. Он сказал, что служит с ней в театре и приехал по её просьбе, чтобы помочь загрузить вещи в машину.

– Ваш приятель Боев тоже подтвердил этот факт, – произнёс Кирюхин. – Я уже выяснил, что Гущин в театре не служит. Этот субъект нам пока не известен.

– Он был похож на бандита, – сказал я. – Он мне сказал, что играет в тотализатор. Крутится среди дельцов на ипподроме.

– Вам не кажется, что он может иметь отношение к убийству? – спросил Кирюхин.

– Вряд ли, – буркнул я. – Зачем ему снова возвращаться, если он замешан в убийстве.

– Всё может быть, – проронил Кирюхин улыбнувшись. – Вернуться он мог только в единственном случае…

– Вы хотите сказать, он что—то забыл в доме?

– Да.

Я наморщил лоб. – Вероятно, это могли быть какие—то ценности, деньги или документы…

– Мы в доме всё перерыли. Ничего ценного не нашли, кроме вот этой штучки, – сказал сыщик и вынул из кармана полиэтиленовый пакетик внутри которого находилась пистолетная гильза.

– Это интересно, – буркнул я.

– Вот именно, – с удовлетворением изрёк сыщик. – Это улика. Гущин вернулся именно за этим. Я думаю, он назвался вымышленным именем.

Мы посмотрели друг на друга.

Кирюхин опустил пакетик в карман. – Я решил с вами переговорить, потому что вы один из немногих людей, которые мне симпатичны, – сказал он. – Мне нравится конный спорт. За вашими успехами я наблюдаю давно и искренне рад за вас.

– Благодарю вас.

Он кивнул и опустил голову, разглядывая свои туфли.

– Я знаю, что вы недавно потеряли друга. Этот несчастный случай – самострел, который с ним произошёл, как—то не вяжется с его бурной жизнью, с его благополучием и достатком, – задумчиво проговорил сыщик. – Я в последнее время долго думал об этом, и у меня возникло некоторое сомнение. Если он был доведён до самоубийства, то для этого должны существовать веские причины. Не правда ли?

– Разумеется. Я тоже сомневаюсь в самостреле.

– Может быть, это умышленное убийство, профессионально исполненное преступником. Если это так, то должны быть какие—то улики прямо или косвенно указывающие на это. С кем он общался? Пораскиньте мозгами, может быть, вспомните что—то подозрительное в его окружении, например: ссоры, угрозы в его адрес, странные фразы кем—то брошенные в порыве гнева.

– Его смерть, мне тоже не даёт покоя. Ведь Борис возглавлял коммерческий банк, вращался среди деловых людей, зарабатывал на каких—то сделках. Во время нашей последней встречи он сказал, что у него намечается выгодная сделка.

– Он вам сообщил с кем именно?

– Нет. Он не упомянул ни фамилии, ни каков род сделки.

– Жаль, что хорошей информации очень мало, – произнёс Кирюхин. – Ну что ж, будем работать с тем материалом, который имеем.

Он замолчал, ожидая, не добавлю я чего—нибудь…. Но я промолчал.

Полминуты спустя, он сказал: – Вы должны помалкивать о том, что увидели здесь и услышали от меня. – Он передал мне свою визитную карточку. – Если вспомните или узнаете что—либо полезное по этим делам, то звоните мне в любое время. Вы меня поняли?

– Да, – буркнул я. – Кстати, этот парень, который назвался Гущиным, был не один. Пока мы с ним общались, в его машине находился парень с рыжими волосами.

– Хорошо, – сказал Кирюхин, шагнув в сторону дома. – А теперь вместе со своим приятелем вы можете быть свободны. Он сейчас подойдёт.