Владимир Атомный - Меч Ужаса

– Эй-эй! – возопил я, когда Куница взялась за холстяное нижнее бельё.

– Называй меня Норкой, – певуче попросила она, раскрасневшись. Её руки отвели мои и продолжили стягивать рубаху.

– К-какой ещё Норкой? – переспросил я.

– Хи-хи! – заливисто отозвалась она. – Зверёк такой есть, а ты про какую норку подумал, воин?

– Ни про какую я не думал, – откликнулся я, созерцая дощатую стенку помещения. До того, как её руки прошлись по груди, успел рассмотреть лежаки, длинный стол и небольшой каменный умывальник, откуда всё это время шёл журчащий звук.

– Ты чего?! – чуть не отпрыгнул я, когда пальцами левой руки она зарылась в волосы, а правой ухватилась за пласт грудной мышцы.

– Раны ищу, Ворк, – мягко откликнулась она, имея крайне томный вид. – Не сопротивляйся.

Воркующий, мягкий и волнующий голос Анны, с переходом в томный шёпот, вызвал какую-то реакцию во мне. Я с удивлением заметил, как моё усталое и почти разбитое тело, начало наливаться силой. В это время лунарка действительно нашла ссадины и характер прикосновений сменился. Наконец я дождался обещанной заботы.

Лечение руками Анны подарило новое чувство удовольствия. Приятно, когда за тобой ухаживают. Она и пальцы обработала, а потом перевязала. Следом мы собрались мыться. Для этого нужно выйти во внутренний двор форта и далее – к бане. Проспал я до раннего вечера и лик Первозданного Огня уже склонился к горизонту. Во дворе встречаем гномов из отряда, оставленного Груггевором для охраны полей. Они, как раз затаскивают баллисту на вышку. Вдруг начали всматриваться на север, а потом, бросив орудие, понеслись вниз, перепрыгивая ступени. У меня вновь шевельнулось беспокойство в груди. Тоже рванул к выходу из форта. Анна кричит вслед:

– Эй! Ты куда?!

– Я сейчас!

К выходу из форта, подбежал одновременно с пехотинцами. Гномы глянули на мой вид, но удивляться было некогда, да и тревога на их лицах живо передалась мне.

– Что там? – спросил я, пропуская их.

– Обозники бегут.

– Великий Ор, – выдохнул я и припустил следом за пехотинцами.

За стенами форта вновь показалась панорама разрушений, чуть укрытая длинными вечерними тенями. Я скорее нашёл взглядом дорогу и приближающиеся фигуры гномов. Перечитав понял, что нет русоволосых братьев – Хрура, Локра и Егора. Тревога пуще прежнего сдавила грудь.

На лицах сородичей отражается тень большого горя. Стоило нам приблизиться друг к другу, как обозники заголосили единым стоном. Чтобы точнее узнать, что же случилось с обозом, пришлось подождать, пока успокоятся и восстановят дыхание.

Заговорил Виктор:

– Обоз разграблен! Большая часть товаров похищена! Братья остались собирать, что осталось.

Ребята вокруг зашумели.

– Тролли? – выдохнул я.

– Гоблины! Проклятый день сегодня, Ор свидетель! – горько сказал Виктор.

– Их же не было в округе никогда, – удивился я, быстро думая, как быть.

– Так и тролли близко не подходили, а теперь вот…– Виктор совсем приуныл.

– Так, кто со мной пойдёт в погоню за гоблинами? – спросил я.

Гномы опешили. Звать весь отряд пехоты, что оставлен для охраны форта, не вариант, поэтому смотрю на обозников.

– Я! – отозвался Щитор, моложе меня и первый кандидат в разведчики. От него инициатива ожидаема.

– Ноёрд, – позвал я нашу легенду, самого высокого и худого гнома, – тебе лучше бежать дальше с донесением.

– Может ты?

Виктор, к которому я обратился последним, чуть пожевал губы и кивнул. Вызвалось ещё по одному из пехотинцев и обозников. Анна, которая к этому времени уже подошла и с некоторым испугом вслушивалась, произносит:

– Ворк, ты так собрался за гоблинами гоняться?

Я залился краской, да и ребята заулыбались – все в броне, один я в легких белых штанах и с оголённым торсом.

– Оденусь и пойду, – чуть нервно отозвался я.

– Хоть ополоснись, герой, – мягко обратилась она, выделив последнее слово так, что каждый присутствующий понял много больше, чем факт признания героизма. – Пошли! Даже не отдохнул, не поел, не помылся… Никуда эта жабья зелень не денется, если ты немного уделишь времени себе.

Лунарка говорит и увлекает в форт. Я обернулся, дабы дать понять, что скоро буду, заулыбавшиеся гномы, тут же поддержали и кивками, и сжатыми кулаками.

Признаться, увещевания Куницы нашли отклик внутри, всё же путь ожидает неблизкий – только до Северных Ворот, куда приходят обозы от эльфов, идти несколько вёрст. Сколько ещё придётся за гоблинами гоняться – неведомо, возможно, всю ночь. Смущающей заботой, Анне удалось отвлечь от случившегося, но мысли вернулись, и пока я доверился нежным рукам лунарки, прикинул общее положение дел. Всё далеко не случайно, так не бывает, чтобы в один день напали и те, и эти, да ещё итог очевиден – поля испорчены, а значит еды мы получим мало. Обоз это прежде всего провизия, коей снабжают нас братья-эльфы. И вновь удар пришёлся в самую уязвимую часть Второго Королевства. Это чья-то воля, а так, как в мире Тверди у нас есть лишь один общий враг – Вороний Глаз, мне очевидно, кто виноват. Посмотрим, что решит Совет на этот счёт.

Быстро поев, я забежал в баню смыть пот и грязь. Парилка и запахи манят расслабиться, отдохнуть. Тут же заныли все ушибы и ссадины намекая на поход. Скрипя зубами, набрал горячей воды в ушат, разбавил холодной и быстро нашоркался. Стоило вылить на голову первый ковш воды, как ощутил потрясающую ясность ума и облегчение. Вода словно вдохнула новую жизнь. Сердце наполнилось благодарностью к лунарке, проявившей настойчивость. Броситься за зеленокожими мерзавцами теперь хочу с новой силой.

Анна же не заставила себя ждать, заявившись в мойку. В слабом, неверном свете от лампы и узких окон, её ставшие глубокими глаза, впились в меня, бесстыдно разглядывая и скользя. В руках она держит простынь.

– Эй! – возопил я.

– Чего? Я вытереть тебя зашла, подними руки, – отозвалась Куница, расправляя простынь. На ней уже не было верхней одежды, и под приталенной белой рубахой я отчётливо вижу все формы, достоинство которых впечатляет.

С затуманенным сознанием, я поднял руки. Куница начала с головы. Промокнув волосы, перешла к плечам и начала спускаться ниже. Моё сердце сейчас можно запросто в Кузницу Ора в качестве мехов ставить, ибо кровь оно взялось гнать с дикой силой, а бухает так, что когда Анна вдруг прижалась и её голова оказалась на груди, я подумал, как бы её не оглушить. Всё это для меня ново, я никогда не был с лунаркой наедине, и не собирался. Гномам чаще всего претит всякая похоть, в отличии от лунарок – мастериц в этом деле. Вздрогнул, ощутив, как её грудь, увенчанная острыми твёрдыми сосками, упёрлась в живот. В голове зашумело, а в горле мигом пересохло.