Тима Феев - Трим. Сказки и рассказы

Совсем уже разозлилась девушка и стала руками своими быстро размахивать. И тогда яркие молнии в небе вспыхнули и дождь пошел, и очень сильный ветер поднялся. Да такой, что все кружился вихрем и на колдуна того наскакивал. И тяжело тогда стало колдуну, отчего он даже на одно колено опустился и голову наклонил. А девушка, когда это увидела, еще и смеяться стала. И от смеха того из земли всякие гады полезли: жуки, змеи и прочая нечисть. И разозлился тогда колдун и встал с одного колена, и вновь руки в стороны развел, и с большой силой хлопнул ими. Да так громко, что в горах камнепады начались и вдалеке несколько снежных лавин сошло. Но сгинули в тот же миг все гады противные, что из-под земли по-вылезли, и ветер тут же прекратился, и дождь. А девушка, как только это увидела, так просто в немом исступлении стала на колдуна того набрасываться. Но этим, конечно, ничего плохого ему не сделала. Поскольку он выставил вперед свою руку колдовскую, о которую она несколько раз словно бы ударялась, хотя и не касалась ее вовсе. После чего отлетала назад и падала.

И так она вся тогда поранилась и платье свое сильно изодрала. Но наконец все же успокоилась. А как успокоилась, так и встала с земли и на глазах у нее были слезы, – уж слишком больно ей было. А потом подошла к колдуну и тихо сказала ему на ухо:

– Аори, – после чего свечение вокруг нее вдруг исчезло.

И сразу после этого все вокруг стало прежним. Тримы, что разбежались из деревни, вернулись к себе домой, а девушка вместе с колдуном пошла к своему отцу.

– Это жених мой теперь, – сказала она ему, – и я теперь только с ним жить буду.

А отец ее и счастлив был, что дочка его хоть и не светилась больше совсем, но зато нормальной девушкой стала. И была потом у них свадьба веселая, потому что колдун тот очень шутить любил и местных тримов смешил сильно. А Стром с Таем на той свадьбе тоже присутствовали, потому что никто не забыл, что колдуна того молодого и сильного в их деревню именно они привели. А поэтому им первым почет и уважение.

Пес был замечательный. Его Мурену старший брат подарил. Он, когда узнал, что его младшой, женится, так сразу к нему с подарком и пришел. «Вот, – говорит, – подарок тебе. Тебе и невесте твоей», – он с интересом посмотрел на Лою. Он, вообще, давно на нее заглядывался, но когда узнал, что его брат тоже ее любит, да и девушка ответила ему взаимностью, так сразу отступился и никаких активных действий более не предпринимал.

– А как нам звать-то его? – спросил Мурен.

– Да как хотите, – ответил ему старший брат с улыбкой, и попрощавшись, пошел к своему дому.

День свадьбы близился и Мурен со своей невестой тоже готовились. Запасались продуктами, гостей приглашали, да и сами планировали, как теперь жить будут. Собака же их на удивление умной и полезной оказалась. Во-первых, она передушила в огороде всех полевых мышей, которые портили им урожай и даже кротов по-выкопала. А во-вторых, она добросовестно их дом охраняла. Пес этот с первого же дня, как только его во двор пустили, тут же обследовал всю территорию и стал считать ее своей абсолютной собственностью. Он даже во двор к ним никого не пускал, если только по распоряжению хозяина. А на остальных всегда очень громко лаял. Он выкопал себе потом несколько маленьких ямок по разным углам участка, которые использовал как засады или пункты для наблюдения. И если какой-нибудь неизвестный трим заходил к ним во двор, то он из этих ямок неожиданно выпрыгивал и пугал гостя незваного очень сильно.

Вот только лаял он как-то странно и выл тоже. «Врун, врун», – словно бы произносил он, когда лаял, и «обману-у, надурю-ю», – когда выл. Это показалось, конечно, его новым хозяевам немного странным. Но они, чуть поразмыслив, решили так собаку и назвать: «Врун».

Помимо практической пользы, пес этот был еще и очень ласковым. И когда Мурен подходил к нему, то так преданно смотрел на него, что у того просто слезы на глаза наворачивались. А хозяйку свою будущую, Лою, так вообще сильно любил. И когда она проходила мимо, то крутился возле нее, словно даже и не зная куда себя деть.

И вот наконец пришел день свадьбы. Завтра все должно было случиться. Все приготовления были завершены и Мурен с Лоей снова попрощались и, как они думали, уже в последний раз. Лоя собралась идти к себе домой, а Мурен у себя во дворе остался. Вот только странным было каким-то то прощание. И молодые сразу даже и не поняли, в чем именно было дело. Но потом сообразили, что это их Врун куда-то запропал. Он обычно всегда выбегал из дома или из ямок своих выпрыгивал и провожал Лою веселым лаем и повизгиванием. Но сегодня его почему-то не было.

– Что-то мне все это не нравится, – сказал Мурен, – пойду-ка я его за домом поищу.

– И я тогда с тобой, – сказала Лоя, – мне этот пес тоже очень дорог и я не хочу чтобы накануне свадьбы с ним что-то случилось.

Пошли они искать. Но ни за домом, ни в самом доме собаки не было. Тогда они вышли на улицу, тоже ничего. Пошли за околицу – а тримы, как и люди еще когда-то, вокруг своих поселений объездные дороги строили, для удобства чтоб, – и там никого.

– Уж не сбежал ли он совсем, – проговорил Мурен, – ведь посмотри, нигде нету.

– Да не мог он, – прошептала Лоя задумавшись.

Вдруг, глядь, из-за пригорка, что находился неподалеку от их деревни, два светящихся глаза показались, потом исчезли и чуть погодя появились снова. Но тримы эти не из пугливых были и сразу сообразили, что это зверь какой-то на них оттуда поглядывает. И Мурен даже позвал: «Врун, Врун», – но услышал лишь тихое рычание. А еще через пару минут они увидели и несущуюся из-за пригорка черную тень, которая стремглав юркнула в их деревню и где-то меж домов да заборов затерялась. Но они не пошли тогда сразу в деревню, а решили посмотреть, что этот дикий зверь там за пригорком делал. Прошли они сначала вперед по полю, а затем и наверх поднялись. И тут уже точно вспомнили, что это место было здесь такое, стародавнее. Никто про него ничего не знал в точности, но рожь там тримы не сеяли, потому что запах там был странный и палки всякие перекрещенные, да еще и в землю вкопанные. Кто-то им сказал, что палки эти – кресты, а место – кладбище. Но правда то была или нет, неизвестно.

Что было делать, пришлось молодым возвращаться в деревню ни с чем. Во двор они к Мурену зашли, смотрят, – а собака их, тут как тут уже сидит. Уши поджала, хвостом виляет, радуется. Ну тогда Мурен с Лоей уже спокойно простились и по своим домам пошли. Но плохо спал Мурен в ту ночь. И все ему кресты снились, да поля гнилые, да пес его еще, странный. Мурену даже показалось, что пес этот над ним негромко посмеивался, да зло так, не по-доброму. Но все когда-нибудь кончается. И та ночь вскоре прошла, и наступило утро. Вышел тогда Мурен на крыльцо, смотрит, а у калитки, что к нему во двор вела, народ столпился. Стоят там тримы местные и о чем-то громко беседуют. Подошел он к ним и спрашивает: