Мэри Стюарт - Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник)

Понятия не имею, как долго я бродила. Я взбиралась вверх, скатывалась, тщательно всматривалась во все углы, раздвигала заросли вереска и тростника, заползала в самые невероятные места. Сначала я кричала, задыхаясь: «Роберта!» – и причудливое эхо с верхних скал приносило обратно мой зов. Вскоре я так устала, что перестала кричать, просто карабкалась в мрачной, удушливой тишине и все больше и больше склонялась к тому, что Родерик действительно осмотрел в этом месте каждый сантиметр и Роберты здесь нет.

В конце концов, когда я уже готова была сдаться, я поскользнулась на уступе. Он был довольно широким, и, скорее всего, опасность мне не грозила, но край его висел прямо над ущельем, поэтому я очень испугалась и села, прислонившись к камню, чтобы собраться с мыслями и силами.

Льющееся с неба солнце покрывало гору красными полосами. Среди высящихся скал был слышен лишь звук бегущей воды. Должно быть, я находилась в сотнях миль от цивилизации.

Стояла непроницаемая, пугающая, жуткая тишина. Я сидела, прислушиваясь к стуку собственного сердца.

И тут я услышала стон. Он звучал откуда-то слева.

Я мгновенно вскочила на ноги, забыв об усталости и страхе.

– Роберта! – задыхаясь, закричала я дрожащим голосом и стала ждать ответа.

Снова раздалось это животное хныканье. Казалось, оно шло из-за уступа, прямо из горы… Решительно повернувшись спиной к обрыву и лицом к стене, я торопливо двинулась по направлению к звуку.

Дойдя до выступа, образующего угол, я заглянула за него, чувствуя, как сердце колотится у меня в горле. Уступ, по которому я шагала, тянулся вдоль ущелья, постепенно повышаясь и сужаясь. Потом он переходил в трещину. С того места, где я стояла, мне было хорошо ее видно.

Там ничего не было.

Ничего.

Я снова крикнула:

– Роберта! – и подождала.

Молчание.

Солнце било в пустую гору.

– Роберта!

Раздался тихий стон.

Я осторожно пробралась за угол и двинулась по уступу вверх. Поначалу он был довольно широким, и даже мне, новичку в горах, идти было легко. Но когда он сузился и стал покатым, я испугалась и остановилась. На уступе ничего не было. И здесь определенно кто-то уже побывал: я заметила следы от ботинок, ведущие за угол. По-видимому, мне все просто показалось.

В этот миг я снова услышала тихий болезненный стон, но теперь позади и слева от меня.

Я изумленно обернулась, у меня кружилась голова от возбуждения, сердце колотилось, ноги и руки ослабели.

И вдруг я нашла ответ на эту загадку. Когда я продвигалась вперед, прижимаясь к выступу, образующему угол, я не заметила, как прошла мимо глубокой узкой расщелины. Ее прикрывала завеса сорняков и вереска, но под ней вполне можно было проползти…

Я отчаянно стала рвать вересковую подстилку. Она была жесткой, но отрывалась целыми пластами, которые я швыряла в овраг. Галька и торф сыпались на уступ. Сильно дернув огромный пучок травы, я бросила его вниз, и солнце устремилось внутрь маленькой пещеры.

Роберта была там. Она лежала, свернувшись клубком и прислонившись спиной к стене. Одна нога была вывернута под ужасным углом, исцарапанные руки были покрыты грязью и засохшей кровью.

Но она была жива.

Я бросилась к ней и опустилась на колени. У нее были закрыты глаза, а яркое еще недавно лицо стало пугающего серо-белого цвета, оно было покрыто испариной и напоминало целлофан. Девушка так осунулась, что выступивший нос стал острым, как у бекаса.

Я засунула руку под нарядную красную куртку, пытаясь найти сердце…

Человеческая тень упала на землю передо мной.

Голос Родерика произнес:

– О боже, вы нашли ее!

Я с облегчением обернулась:

– Ох, Родерик… Слава богу, что хоть кто-то появился! Она жива, и…

– Жива? – В его голосе прозвучало недоверие. Он подошел к нам. – Жива?

– Да. Да, жива! Я услышала стон, поэтому и нашла ее.

Он опустился на колени рядом со мной и стал осматривать Роберту. У него было мрачное лицо.

– Да, она жива, но едва-едва жива, Джанет. Я очень боюсь…

Он запнулся, аккуратно ощупывая руками ее голову. Девушка застонала и шевельнулась.

Я сказала:

– Родерик, я останусь с ней. А вы идите за остальными. Вы ходите куда быстрее меня!

Занятый Робертой, он почти не слышал меня. Казалось, он был поглощен какими-то своими мыслями. Потом он заговорил с неожиданно бесстрастной властностью:

– Джанет, я оставил свой ранец на краю уступа. Там в кармане бренди. Принесите, пожалуйста.

И я отправилась за бренди. Когда я шагнула через порог пещеры, солнце встретило меня ослепительным светом и теплом. За моей спиной Роберта снова застонала и тоненьким голоском что-то произнесла в бреду. Я уловила слово «Мэрион…».

Это заставило меня резко остановиться, так как до меня только сейчас дошло все значение – ужасное значение – того, что мы нашли Роберту.

Я быстро обернулась.

Родерик посмотрел на меня, и его взгляд встретился с моими испуганными глазами. В его по-прежнему холодном, беспристрастном взоре сквозила та же мысль, от которой колотилось сердце у меня в груди.

– Родерик… – почти прошептала я. – Родерик, она… она знает, кто это сделал.

Он скривил губы:

– Конечно. И будем надеяться, что она успеет сообщить нам, кто это. Пожалуйста, принесите бренди.

– Сначала нам надо укрыть ее. Возьмите мой плащ. Надо согреть ее, потом позовем остальных.

Я стала стаскивать с себя плащ. Родерик последовал моему примеру. Встав на колени, я укрыла Роберту двумя плащами.

Родерик произнес все так же мрачно:

– Я не побегу за помощью: боюсь оставлять вас наедине с потенциальным динамитом; и вас не пущу бродить по этим горам в одиночестве, моя дорогая. Сходите за бренди, пока я осматриваю ее ногу, а потом идите до конца уступа и орите до хрипоты, пока кто-нибудь не откликнется. И если тот, кто придет, вам не понравится, вопите благим матом. – Он вдруг улыбнулся. – А я буду здесь. Поторопитесь.

– Хорошо, – ответила я.

Но когда я, аккуратно засунув холодные руки Роберты в рукава моего плаща, стала подниматься, она беспомощно задвигалась. Ее губы зашевелились, она застонала, ресницы у нее задрожали.

– Она приходит в себя, – прошептала я.

У меня сильно застучало сердце. Рука Родерика сжала мне плечо.

Роберта широко раскрыла глаза; они были темны и полны боли, но в них теплилось сознание. Какое-то мгновение она глядела на меня, словно в замешательстве, а потом перевела взгляд в сторону.

По уступу кто-то шел.

Роберта, как перепуганный зверек, попыталась слабыми руками схватить меня за руки. Ее глаза расширились, и в них появилось явное выражение ужаса. Потом она снова потеряла сознание.

Я оглянулась. В обрамлении узкого входа в пещеру стояли Хартли Корриган и Николас. За их спинами раздавался голос Аластера.