Иван Любименко - Как выжить в Пасти Быка. Тайны телешоу «Последний герой»

Сдержать эмоции невозможно. То и дело громко мычу в трубку, чтобы избавиться от очередной порции восхищения, удивления, а порой и страха. Разглядел, к примеру, морских ежей, обживших коралловые рифы, и сразу осознал нашу несусветную глупость — мы ведь ходим по кораллам босиком. Материализую навязчивое желание — трогаю то, что не уплывает: кораллы, огромные, словно ванна, губки… Через минуту после прикосновения к кораллу руку начинает жечь, накатывает небольшая волна страха перед возможными последствиями любознательности, но вскоре боль проходит. Безмолвие подводного царства нарушает лишь мое усталое дыхание. Оно нарушает его так громко, что боюсь рыб распугать. Отчаянная и наивная попытка ухватить удачу, то есть рыбу, за хвост приводит к единственно возможному результату, зато вскоре обнаруживаю странные камешки на песочном дне. Так это же настоящие моллюски! Вот где наш обед расположился! «Рыжее мясо», почуяв мой кулинарный интерес, быстро прячется в заросший водорослями рапан, плотно закрывая за собой дверь. Таковой служит рогообразного вида пластинка на единственной ноге.

Захватив две раковины, направляюсь к берегу и вдруг замечаю огромную стаю рыб, которая, обалдев поначалу от встречи со мной, организованно сматывается под странного вида огромный камень. Обнаружив под ним шикарный грот, всплываю, чтобы набрать воздуха, и возвращаюсь. На глубине пяти метров приходится резко изменить направление движения вправо. С трудом изворачиваюсь, рискуя застрять в гроте, и двигаюсь дальше. А дальше все, как в фильме ужасов. Мой взгляд упирается в черную, явно органическую массу. Медленно шарю глазами, чтобы определить размер находки, и цепенею от ужаса. Пробивающееся сквозь толщу воды солнце достаточно недвусмысленно обозначает в конце подводной пещерки контуры неподвижного черного чудища. Какое на фиг мясо?! Как бы самому в этой роли не оказаться. Стая рыб, из-за которой предпринят этот безумный рейд, плавно кружит вблизи черного монстра и безмолвно скалит пасти, откровенно издеваясь над любознательной наивностью белого человека.

Пулей вылетев на берег и страдая от дефицита эпитетов, пытаюсь, активно используя все части тела, рассказать соплеменникам об увиденном. Мне мало кто верит, да и рассказ мой, замечаю я с некоторым опозданием, вызывает куда меньший интерес, нежели принесенная добыча — два рапана. Вот их принимают с распростертыми объятиями и топором. Правда, наших гостей со дна морского одолела скромность, вылезать из своего укрытия не хотят. Орудуем топором вовсю, но сражение с матушкой-природой все равно проигрываем. Раковина даже не крошится от наскоков топора, хотя к битве привлечены самые могучие люди острова. Становится ясно, что мы скорее угробим топор, нежели доберемся до этого упорного деликатеса. Чтобы скрасить горечь поражения, запоздало прикидываемся гуманистами и оставляем оглушенных моллюсков в покое.

Нам предложили написать письма домой. Эпистолярный жанр я люблю, но, поскольку ни бумаги, ни компьютеров на остров не завезли, каждый изголяется как может. Надя корябает что-то на зеленых и несъедобных бананах, Терещенко использует кокос, мы с Анькой предпочли бамбук, Игорь чертит на песке. У него будут, пожалуй, самые большие проблемы с конвертом.

Написание писем носит, конечно, символический характер, но за идею мы Бодрову искренне благодарны. Господи, как много хочется рассказать о том, что здесь происходит, что испытываешь, о чем думаешь. Но быстро осознаю, что рассказать об этом, тем более в письме, просто невозможно. Это другой мир, другая планета. Как не объяснить дикарю устройства автомобиля, так и нам не донести до наших близких суть происходящих с нами превращений.

Пишу, чередуя для краткости и экономии сил и времени русский язык с английским, использую символы и рисунки. На одну букву порой уходит несколько минут. Шкрябаешь ее и мысленно приближаешься в это время к родным, друзьям, любимой. Жарко, руки трясутся от напряжения, на голом теле правят свой шабаш звереныши — москиты, но отгонять их нет ни сил, ни желания.

В лагере тишина, царит непривычная атмосфера солидарности и понимания. В тоске по дому едины все. Как странно осознавать, что в этот самый момент жизнь в другом полушарии продолжается. Время не остановилось. Они все вместе живут там, а ты — здесь. Ты один, и просить поддержки у тех, кто рядом, — бессмысленно. Хотя они так же одиноки, так же тоскуют о своем кусочке другого полушария, так же, как и ты, нуждаются в поддержке.

Становится по-глупому грустно, что сюда попал. Но эта невеселая мысль только на одной чаше весов. На другой — четко осознанное желание бороться и победить, обязательно победить. И эта чаша перевешивает.

Днем предстоит конкурс на выживание. Кто-то уже прикидывает, кому быть очередной жертвой в случае проигрыша, но настрой на борьбу у всех самый серьезный. Никто не собирается специально проигрывать, чтобы методично устранять соперников в собственном племени.

Почта извещает, что в соревновании участвует только одна девушка. Стыдно признавать — камень тихо сваливается с души, уставшее недокормленное тело просит передышки. Сегодня у одной из наших девушек есть шанс стать героем (героиней). У всех есть желание бороться, но у Аньки болит нога, домоседку Надю в роли героини представить трудно. Остается Наташа? Она, кстати, активнее других настаивает на своей кандидатуре. Увидев приспособления с резинками и поняв смысл конкурса, Аня ссылается на больную ногу, а Надя заметно скучнеет. Учитывая сложившуюся ситуацию и соотношение голосов на прошлом совете, предлагаю кандидатуру Натальи. Если выиграет, спасет себя и племя, проиграет, не огорчусь ее уходу.

Проигрыш Тэн становится очевиден уже к середине испытания. Хотя она борется изо всех сил, но Инна явно сильнее. Наступает тягостное молчание. Наташа тихо плачет. Так непривычно: громкая Наташа тихо плачет. Племя ее подбадривает и успокаивает. Проигрыш уже второго состязания чреват для всех нехорошими последствиями. Испытания предстоят разнообразные. Исключив любого соплеменника, мы потеряем вместе с ним какое-то определенное качество, которое могло бы выручить в будущем.

Вечером в лагере вновь атмосфера приближения «гашения факела». Чье имя будет чаще написано на роковом листочке, определяется, как правило, накануне. Показывать заинтересованность, суетиться из-за этого щепетильного вопроса — дурная манера. Сергей вновь подкатывает ко мне, предлагая исключить Борю. Ему явно хочется наказать виновного в исключении Оли, его недавней подруги и союзницы. Пытаюсь проанализировать свои симпатии, определиться с выбором на завтрашнем совете. Парадокс, но факт — Наташу исключать не буду, хотя относиться к ней лучше не стал.