Эрл Гарднер - Оскал гориллы

– Ну, раз вы такой ловкий, возьмите и выясните сами.

– Мне известно, – сказал Мейсон, – что вы поженились в Неваде. Я знаю, что вы дали указания прислать документы о регистрации брака почтой по этому адресу. Я знаю, что настоящее имя Эддикса было Барнуэлл. А теперь я могу высказать несколько предположений. Я не думаю, что эти предположения вам хотелось бы от меня услышать. Я могу опубликовать их в газетах. Они гоняются за мной, чтобы получить интервью.

– Ну так идите и дайте им интервью.

– Я уже дал им одно интервью, в котором заявил: на основании некоторых записей в вашем дневнике я предполагаю, что вы сообщили мистеру Эддиксу о том, что он скоро станет отцом. Я уже рассказал им про мотели, останавливаясь в которых вы с мистером Эддиксом регистрировались как муж и жена, и у меня есть свидетели, которые опознали ваши фотографии. Газетчикам это уже известно. Завтра утром все будет опубликовано.

– Но зачем вы все это мне устроили? – спросила она.

– Я вам ничего не устраивал, – сказал Мейсон, – я юрист. Я веду дело, в котором должен выяснить все факты. Я ничего не придумываю. Я ничего не подтасовываю. Я только устанавливаю факты.

– А потом выбалтываете газетам.

– Я сделал это, потому что так было нужно. Была какая-то причина, по которой мистер Эддикс не мог на вас жениться. Что это была за причина?

– Не понимаю, с какой стати я вам должна рассказывать?

– А почему бы и нет?

Она помедлила какое-то время, потом проговорила:

– У вас-то какой интерес во всем этом?

– Я пытаюсь установить истину.

– И вы представляете Джозефину Кемптон?

– Да.

– Отлично! – с горечью воскликнула она. – Если вам нужна правда о ней, то я вам скажу правду. Она убила его!

– Вы имеете в виду, что она убила Бенджамина Эддикса?

– Ну конечно, она убила его. Она еще сильнее хотела убить меня, чем его. Это одна из причин, почему Бенни решил, что мы все сделаем так, будто... ну, в общем, будто я уже мертва.

– Мне кажется, – сказал Мейсон, – что это слишком уж сложный способ решения довольно простой проблемы.

– Проблема не была такой уж простой.

– Почему бы ему было не решить эту проблему со своей первой женой? спросил Мейсон, по своему обыкновению скрывая тот факт, что стреляет он наобум.

– Потому что он не мог.

– Почему?

Она пожала плечами и сказала:

– Почему бы вам самому не порассуждать на эту тему?

Мейсон сказал:

– Ну что ж. Я юрист. Единственное возможное решение, которое я могу найти, чтобы объяснить, почему мистер Эддикс не мог открыто объявить вас своей женой, состоит в том, что у него не было законного права это сделать, и единственная причина, которую я могу придумать, почему у него не было законного права жениться на вас – это то, что у него была жива первая жена, которая, возможно, тянула из него деньги на свое содержание и отказывалась дать ему развод.

Она покачала головой.

– Неправильно? – спросил Мейсон.

Она с горечью произнесла:

– Газеты время от времени довольно много писали о нем. Множество раз они публиковали его фотографии. И вы никогда не слышали, чтобы кто-то пришел и заявил, что является его женой. И вы никогда не слышали о его предыдущей женитьбе.

– Это как раз одна из тех вещей, которые меня озадачивают, – неохотно согласился Мейсон.

Она сказала:

– Это и меня озадачивало, но я любила достаточно сильно, чтобы положиться на судьбу и принимать все так, как оно есть.

– Вы так его любили? – спросила Делла Стрит.

Она задумчиво посмотрела на Деллу Стрит и сказала:

– Он был замечательный. Я хотела, чтобы все продолжалось – на любых условиях, которые он предложит, и до тех пор... до тех пор, пока это касается только нас двоих.

– Я все еще не услышал от вас подробного рассказа.

– И не услышите.

Мейсон, бросив короткий взгляд на Деллу Стрит, сказал:

– По некоторым причинам он не считал для себя возможным жениться, и все же, когда это стало необходимо, чтобы дать ребенку свое имя, а вам определенную защиту, он решился и зарегистрировал брак. Но перед тем как это сделать, он устроил всю эту ерунду, чтобы вас считали мертвой. Это должно означать, что он... ого, мне кажется, я догадался.

– И в чем же дело, шеф? – спросила Делла Стрит.

– Он понял, что женщина, на которой он женится, окажется в величайшей опасности.

– Но почему? – спросила Делла Стрит.

Мейсон поднял руку.

– Во-первых, – сказал он, отгибая один палец, – он знал, что не имеет законного права жениться. Во-вторых, он знал, что любая женщина, которой он всерьез увлечется, окажется в величайшей опасности. Все это выстраивается в определенную схему, Делла... поскольку я юрист.

– Я не улавливаю, шеф.

Мейсон взглянул на женщину в накидке.

– Может быть, Элен нам расскажет.

– А может быть, и не расскажет.

– Отлично, – сказал Мейсон, – ну что ж, Делла, попробуем сами. В некий период своей жизни Эддикс женился. Этот брак не был расторгнут вследствие смерти супруги или в соответствии с каким бы то ни было соглашением о разводе. И вот вопрос – по какой причине?

Делла Стрит покачала головой:

– Нет таких причин. Если он женился, то мог и развестись. Не имеет значения, чего это могло ему стоить, но он мог откупиться и получить свободу. Он мог быть очень осторожным, предпринимая вторую попытку, но он, без сомнения, должен был обеспечить себе законную свободу.

– Если у него была такая возможность, – сказал Мейсон.

– Что ты под этим подразумеваешь?

– По закону может возникнуть ситуация, очень интересная с точки зрения закона, при которой он был бы не в состоянии сделать то, что хотел.

– Какая? – спросила Делла Стрит.

– Во многих штатах невозможно развестись с женой, которая признана судом невменяемой, – ответил Мейсон. – А теперь, предположим, Бенджамин Эддикс женился. Предположим, что женщина была признана невменяемой. Руки у Эддикса были связаны. И предположим далее, что у женщины такая форма сумасшествия, которая могла сделать ее опасной, и это могло бы... Мне кажется, мы к чему-то приближаемся, Делла.

Мейсон слегка наклонил голову в сторону женщины, завернувшейся в накидку.

С ее лицом происходило что-то неладное. Горестный спазм исказил его, затем она вдруг сердито воскликнула:

– Черт бы вас побрал! Кто вы такой? Вы что, умеете читать чужие мысли? Кто вас заставляет совать нос в чужую жизнь и...

– Я думаю, – сказал Мейсон, – вам лучше рассказать мне обо всем, Элен.

Она нахмурилась:

– Я пережила такое, что вам и не снилось. Вы просто представить себе не можете, что это такое.

– Кто эта женщина? – спросил Мейсон. – В какой больнице ее держат?

– В том-то все и дело, – сказала Элен, – нигде ее не держат. Ее невозможно удержать. Она убегает отовсюду. Она на свободе. Она маньячка, одержимая страстью к убийству. Вы понимаете, что это значит?