Эрл Гарднер - Дело об испуганной машинистке

– И что я тогда должен делать?

– Списать имя и адрес с прав управления. Таким образом она не сможет назвать вымышленные данные. И тотчас же позвони мне.

– Что-нибудь еще есть? – Дрейк смущенно почесал голову.

– Думаю... назовем это предчувствием.... что это девушка по имени Мэй, – совершенно спокойно сказал Мейсон. – Если ты найдешь девушку, которая соответствует описанию, стучит на машинке, как пулемет и к тому же ее зовут Мэй, то начинай все тщательно проверять.

– Когда у тебя будет снимок большого пальца?

– После обеда. А отпечаток правого большого пальца должен быть в любых водительских удостоверениях.

– Можешь мне сказать, в чем тут дело? – Дрейк посмотрел на приятеля с нескрываемым любопытством.

– Для тебя будет лучше, чтобы ты ничего не знал, – усмехнулся Мейсон, отрицательно покачав головой.

– Одно из твоих громких дел? – в голосе Дрейка не было слышно особого энтузиазма.

– Нет, не в этом дело. Просто я пытаюсь хоть немного подстраховаться...

– Я предпочел бы, чтобы ты солидно застраховался, а не немного. Если мы влипнем в неприятности, то это твое «немного» никуда не будет годиться.

Мейсон сидел в тюремной комнате для переговоров, внимательно присматриваясь к Джефферсону. Это был высокий мужчина, сдержанность которого и умение владеть собой, напоминали о типичном англичанине. Адвокат попытался нарушить его каменное спокойствие.

– Вас обвиняют в убийстве, – резко сказал он.

– В ином случае я бы здесь не находился, не правда ли?

– Что вы знаете об этом деле?

– Собственно, ничего. Я знал Бакстера, то есть, если предположить, что это тот самый человек.

– Где вы с ним познакомились?

– Он пришел в наш центральный офис в Иоганнесбурге, сказал, что занимается оптовой покупкой драгоценных камней и хотел бы приобрести большую партию алмазов. Продажа алмазов в необработанном состоянии против правил нашей фирмы, если, конечно, это не промышленные алмазы.

– А Бакстер хотел приобрести камни в необработанном виде?

– Да.

– Ему сказали, что такого рода сделку совершить нельзя?

– Ну да, конечно. Но мы старались быть очень тактичными, господин адвокат. Бакстер мог оказаться отличным клиентом и к тому же, он платил наличными.

– Так что же вы сделали?

– Мы показали ему несколько алмазов после обработки и шлифовки. Он не захотел их. Сказал, что принятие окончательного решения о сделке зависит от покупки алмазов в необработанном виде, то есть в таком, в котором они прибывают прямо из шахты. Он заявил, что обещал своим клиентам лично контролировать обработку и шлифовку камней.

– Зачем?

– Этого он не сказал.

– Его не спрашивали об этом?

– Видите ли, в нашем руководстве большинство – англичане, и все дела ведутся по английскому образцу, – флегматично ответил Джефферсон. – Мы стараемся задавать как можно меньше личных вопросов. Мы не назойливы, господин адвокат.

– Ну, и что было решено в конечном итоге?

– Мы договорились о том, что Бакстер выберет алмазы, а мы перешлем их в наш парижский филиал с поручением обработать, отшлифовать и затем уж доставить мистеру Бакстеру.

– Следовательно, это были уже не алмазы, а бриллианты. Какая у них была стоимость?

– Оптом или по отдельности?

– Оптом.

– Значительно меньшая, чем по отдельности.

– Насколько меньше?

– На это я не могу ответить.

– Почему?

– Потому что такого рода сведения являются строго соблюдаемой торговой тайной.

– Я ваш адвокат.

– Я знаю.

– Вы, случайно не англичанин? – иронично спросил Мейсон.

– Нет.

– Американец?

– Да.

– Вы давно работаете для английской Компании?

– Пять или шесть лет.

– Из вас получился типичный англичанин.

– Есть определенная манера поведения, которую ожидают в деловых кругах от представителей такой фирмы, как наша.

– Есть определенная манера поведения, мистер Джефферсон, которую суд присяжных ожидает от американского гражданина, – отрезал Мейсон. – Если судьи начнут подозревать, что их земляк изображает из себя британца, то существует вероятность, что вы будете жестоко сожалеть о своем заученном акценте и полном сдержанности равнодушии.

Джефферсон пренебрежительно надул губы.

– Я глубоко бы презирал судей, которые позволили бы такого рода личным предубеждениям повлиять на объективную оценку своего суда.

– Это сломало бы их сердца, – голос Мейсона был полон сарказма.

Джефферсон холодно посмотрел на него.

– Думаю, что будет лучше, если мы поймем друг друга с самого начала, господин адвокат. В своем поведении я руководствуюсь постоянными принципами и скорее дал бы себя убить, чем отступил бы от них.

– Хорошо, – бросил Мейсон. – Поступайте, как считаете нужным. Ваши похороны, не мои. Вы видели Бакстера еще раз?

– Нет, не видел. В дальнейшем сделка велась нашим парижским филиалом.

– Мистером Ирвингом?

– Нет. Наверное нет, господин адвокат. Думаю, что этим занимался кто-нибудь другой.

– Вы читали в прессе о прибытии туристического судна в порт после мнимого самоубийства Бакстера?

– Да, читал.

– Вы передали свои замечания на эту тему соответствующим органам?

– Нет. Конечно нет.

– Вам было известно, что Бакстер носил при себе приличное состояние в бриллиантах?

– Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.

– И вы ничего не подсказали соответствующим органам?

– Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.

– Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?

– Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но...

– Хорошо, хорошо... – сказал Мейсон.

– Да, я разговаривал с ним на эту тему.

– Он догадывался о чем-нибудь?

– Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.

– А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?

– Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.

– И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?

– Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».