Майн Рид - Молодые невольники

— Не трогайтесь с места! — сказал Теренс. — Ему еще придется поработать.

Голах взобрался на своего верблюда и стал во главе каравана, когда невольники пришли известить его, что белые пленники отказываются идти.

Шейх вернулся назад в страшном бешенстве. Он стал действовать прикладом и, кинувшись на Теренса, который был к нему ближе всех, начал бить его изо всей силы.

— Встаньте! Повинуйтесь! — кричал Колин. — Ради Бога, уходите и оставьте меня! Вы ничего не можете сделать, чтобы меня спасти!

Ни просьбы Колина, ни удары Голаха не могли заставить мичманов покинуть своего товарища.

Затем шейх кинулся на Билля и Гарри, схватил их обоих и бросил возле Теренса. Соединив их всех троих таким образом, он послал за верблюдом. Приказ был немедленно исполнен. Шейх взял в руку уздечку.

— Нечего делать, нам придется идти, — сказал Билль. — Он опять начинает ту же игру, которая недавно удалась ему со мной, я не дам ему повода вторично беспокоиться.

Пока Голах привязывал веревку к рукам Гарри, пронзительный голос Фатимы привлек его внимание. Обе женщины, правившие верблюдами, навьюченными добычей с корабля, отошли вперед почти на двести ярдов от того места, где находился хозяин, и теперь были окружены, равно как и черные невольники, кучкой людей, сидевших на верблюдах и на лошадях.

Не без причины боялся Голах арабов, с которыми встретился у колодца, и приказал своему отряду идти усиленным маршем всю ночь.

Забыв на время о невольниках, черный шейх схватил свой мушкет и в сопровождении сына и шурина кинулся вперед защищать своих жен.

Но он пришел уже слишком поздно. Еще раньше, чем Голах успел подойти к ним, женщины, невольники и вся добыча были уже во власти врагов. Грабители-арабы навели на него целую дюжину ружей и приказали не думать о сопротивлении.

Голах благоразумно покорился силе.

Проговорив спокойным голосом: «На то воля Бога», — он сел и предложил победителям объявить ему условия сдачи.

Видя, что караваном завладели теперь арабы, крумэн крикнул своим товарищам, чтобы они развязали ему руки, после чего сейчас же побежал на помощь к белым невольникам.

— Голах нет больше наш хозяин, — сказал он на ломаном английском языке, развязывая руки Гарри.

В одну минуту веревки были развязаны, и мичманы, став свободными, принялись откапывать из земли Колина и несчастную негритянку, и через несколько минут Колин и негритянка были уже освобождены.

Радость матери, целовавшей своих детей, была так трогательна, что у крумэна на глазах показались слезы.

Между тем переговоры Голаха с арабами окончились не так, как он рассчитывал.

Арабы предлагали ему двух верблюдов и одну из его жен на выбор, с условием, что он отправится на свою родину и даст клятвенное обещание никогда больше не возвращаться в пустыню.

Черный шейх с гневом отказался подчиниться этим условиям и объявил, что скорее умрет, чем поступится хоть чем-нибудь из того, что ему принадлежит.

Отказ был выражен так категорически и таким угрожающим тоном, что арабы сочли нужным обезоружить непокорного черного шейха и затем даже связали его.

Как только белые невольники увидели Голаха на земле, в ту же минуту они добровольно сдались арабам. В ту же ночь Голах и его сын с зятем бежали, захватив несколько верблюдов и убив четырех арабов из одиннадцати. Найдено было также тело второй жены Голаха — с отрубленной головой.

К вечеру того же дня моряки своими глазами увидели, что солнце заходит в блестящий горизонт, который вовсе не походил на горизонт песчаной пустыни, по которой они уже так давно тащились.

Отдаленное появление любимой стихии больше всех обрадовало старого Билля.

— Это наша родина! — вскричал он. — Мы не будем зарыты в песке! Теперь я уже больше не хочу терять море из виду, я хочу окончить жизнь свою под водой, как христианин!

Мичманы были так же счастливы, как Билль. Но море все-таки было еще слишком далеко, и они не могли подойти к нему в тот же вечер. Лагерь устроили в пяти милях от берега.

Ночью трое арабов постоянно стояли на страже, а на следующее утро все пустились в путь, — некоторые с надеждой, а другие, напротив, с боязнью, что Голах больше не покажется.

Арабы желали встретить его днем, надеясь отнять при этом похищенных животных, и так как они хорошо знали эту часть берега, то были почти уверены, что желание их исполнится. В двух днях пути находилось единственное место, где можно найти воду, и если они дойдут туда раньше Голаха, им придется только дождаться его там. Он обязательно придет туда, чтобы не дать животным умереть от жажды.

В полдень они сделали остановку недалеко от берега. Они оставались там недолго, так как старому шейху хотелось добраться до колодца как можно скорее. Мичманы воспользовались остановкой, чтобы выкупаться в море и кстати набрать раковин.

Освеженные купаньем и подкрепившись сытной пищей, белые невольники переносили трудности пути гораздо легче; благодаря этому караван достиг колодца за час до захода солнца.

Старый шейх и другой араб предусмотрительно сошли на землю, чтобы осмотреть следы, оставленные теми, которые были раньше на этом месте. Они были сильно разочарованы: Голах уже побывал здесь, и — в этом не было никакого сомнения — прошло не больше двух часов со времени его отъезда, потому что следы казались совершенно свежими. По всей вероятности, черный шейх недалеко и выжидает только удобного случая нанести ночной визит своим врагам.

Страх арабов еще больше усилился после этого открытия. Они положительно не знали, как им быть и что предпринять. Мнения разделились. Одни советовали пробыть несколько дней у колодца, пока запас воды, взятый с собою врагами, истощится и тогда Голах будет принужден прийти за новым. Мысль была недурна, но, к несчастью, запасы провизии не позволяли сделать такой долгой остановки, и решено было уйти немедленно.

В ту минуту, когда они снимались с места, с юга прибыл караван купцов, и старый шейх спросил их, не встречали ли они кого-нибудь дорогой. Купцы отвечали, что дорогой у них купили провизию три человека, и, судя по описанию наружности этих людей, это были именно те негры, о которых расспрашивал старый шейх.

Неужели арабы могли предполагать, что Голах откажется от мести? На это нечего было и рассчитывать.

Старый шейх объявил, что имущество погибших будет разделено между оставшимися в живых; затем караван тронулся в путь.

После небольшого перехода опять остановились на отдых, и невольники получили позволение собирать раковины, но уже не только для себя, а и для всего каравана. Большинство арабов думало, что черный шейх наконец ушел в свою страну, удовольствовавшись местью.