Майн Рид - В дебрях Борнео

И хорошо, что они молчали. Это дало малайцу возможность прислушаться. Хотя обезьяна и была уже далеко, он все еще не терял надежды проследить направление ее пути по деревьям и чутко ловил каждый звук.

Прекрасно знакомый с жизнью и привычками этих обезьян, Сэлу знал, что орангутанг, кроме временных ночлегов, которые он очень быстро сооружает на любом дереве, всегда имеет постоянное гнездо.

Он устраивает его обычно над водой или болотом и выбирает для постройки низкорослое, но раскидистое дерево или большой куст, потому что на высоких деревьях бывает слишком холодно и они сильно раскачиваются ветрами.

Поэтому, увидев озеро, Сэлу решил, что где-нибудь поблизости непременно должно быть логово орангутанга. Они отыщут его и отнимут у обезьяны Эллен, хотя бы она и была уже мертва. Он чутко вслушивался в каждый звук, раздававшийся над озером, призывая к молчанию своих спутников. Да их и не надо было уговаривать: стоя у самой воды и болезненно напрягая слух, они и так хранили гробовое молчание.

Потрескивание ветвей продолжалось не более пяти минут. Потом оно внезапно прекратилось, и послышался целый хор голосов. Тут были и фырканье, и рычание, и лай, и хохот, и пронзительный визг — словом, поднялся невообразимый гвалт. Все голоса исходили из одного и того же места. Сэлу утверждал, что один из хриплых голосов странного хора принадлежит орангутангу, похитившему Эллен. Если бы он оказался прав, это значило бы, что обезьяна наконец остановилась.

— Слава Аллаху! — глухим голосом воскликнул малаец. — Он плисол домой; его семья с ним здоловаться. Если маленькой Нелли нет зывой, мы отнимем ее тело и отомстим миас ломби.

Малоутешительные слова малайца тяжелым камнем пали на сердце капитана и его спутников. Видя это, Сэлу добавил:

— Капитан Ледвуд, не надо глустить! Нелли зыва, навелно. Миас ломби не съел ее.

Последние слова вдохнули в несчастного отца новую надежду. При мысли, что его дочь, может быть, еще жива и ее удастся спасти, он воспрянул духом.

Вместе с надеждой к капитану вернулась и вся его утраченная энергия. Он бросился исследовать глубину озера, желая узнать, нельзя ли как-нибудь по нему пройти.

Оказалось, что нет. Уже в нескольких шагах от берега вода поднималась ему до подмышек, чуть подальше — до подбородка, а по мере удаления от берега дно все больше и больше понижалось. Таким образом, пришлось отказаться от мысли идти пешком.

Редвуд отступил на несколько шагов к берегу, но продолжал, стоя в воде и устремив взор к центру озера, прислушиваться.

Странный хор все еще звучал; и, хотя он значительно ослаб и стал беднее тонами, было ясно, что существа, издающие эти причудливые звуки, все время находятся на одном и том же месте — не на деревьях, а где-то внизу, на земле или на поверхности воды. Это, конечно, могло оказаться обманом слуха вследствие отражения звука водной поверхностью. Один из голосов имел поразительное сходство с детским криком; но Эллен не могла так кричать. Голос напоминал скорее плач грудного младенца. Сэлу сразу же узнал в нем крик детеныша орангутанга. Значит, его предположение правильно: миас ромби действительно пришел домой.

Капитан Редвуд стал еще с большим жаром рваться к месту, откуда исходили звуки. Предчувствие говорило ему, что Нелли жива и ее можно спасти.

Пусть до полусмерти измученная, пусть искалеченная, лишь бы живая!

И даже если она уже при смерти, все равно он хочет ее спасти; по крайней мере, она умрет у него на руках, а не в объятиях волосатого орангутанга, под кривлянье и визг его отвратительных отпрысков.

Неважно, что по озеру нельзя идти. По нему можно плыть. И капитан поплывет. В свое время он мог проплывать большие расстояния, а до гнезда орангутанга, судя по голосам, было не более полумили и к тому же по совершенно спокойной воде, осененной деревьями.

Редвуд приготовился уже броситься вплавь, но стоявший возле него Сэлу удержал его за плечо:

— Капитан хосет плыть. Не надо плыть без лузья. Я возьму сумпитан, вы возьмете лузье, и мы оба плыть. Надо убивать миас ломби, — сказал малаец.

Редвуд и сам подумал об этом.

— Ты прав, Сэлу, — сказал он, — ружье взять необходимо. Но как пронести его сухим? У нас нет времени, чтобы сделать плот.

— Не надо плот, капитан. Сэлу понесет лузье. Он умеет плавать одной лука.

Капитан Редвуд знал, что его темнокожий лоцман действительно умел грести одной рукой ничуть не хуже, чем сам он двумя. Ведь для малайцев вода — родная стихия, и плавать им так же легко, как ходить по земле. Случись Сэлу упасть с корабля в двадцати милях от берега, он и тогда вряд ли утонул бы. Поэтому капитан тут же согласился с малайцем, и оба вернулись к берегу, чтобы взять оружие и подготовиться к плаванию.

Приготовления не отняли много времени. Редвуд снял с себя лишнюю одежду, положил в тулью своей шляпы пороховницу и несколько пуль, накрепко привязал шапку к голове, взял в зубы нож — на всякий случай — и был готов.

Сэлу же снарядился еще быстрее. Снимать с себя ему было почти нечего; поэтому, покрепче закрутив чалму, он укрепил на ней бамбуковый колчан с отравленными стрелами, а неразлучный крисс, оружие, с которым никогда не расстается ни один малаец, привязал у бедра на ремешке. Сумпитан и винтовку Сэлу взял в левую руку. Собрались очень быстро; зря не пропало ни секунды, потому что во все время сборов их подгоняли ни на секунду не умолкающие голоса обезьяньего семейства.

Пройдя мелководье и выплыв на глубокое место, малаец и капитан, быстро и равномерно работая руками, уверенно поплыли к середине озера.

Генри и Муртах остались на берегу. Ирландец вообще был неважным пловцом; мальчик же — слишком еще слаб, чтобы проплыть даже полмили. Поэтому они вряд ли доплыли бы до обезьяньего логова, а если бы и доплыли, оказались бы не в состоянии бороться с орангутангами.

И все-таки оба — и беззаветно преданный своему капитану матрос, и Генри, желавший делить с отцом все опасности — непременно отправились бы вместе с Редвудом, если бы он сам не запретил им это.

Стоя на берегу, они провожали уплывающих взглядом, в душе моля Бога о том, чтобы он помог им спасти девочку.

Капитан и его темнокожий лоцман быстро плыли в прохладных сумерках леса.

Вокруг было темно, как ночью. Ни один солнечный луч никогда не играл на воде этого озера — так густы были своды листвы. И если бы не голоса, отважные пловцы, наверно, заблудились бы в этом мрачном лесу.

Энергично работая руками, они обсуждали вполголоса дальнейшие свои действия. Что, если логово окажется прямо над водой? Как тогда быть с ружьем?