Густав Эмар - Медвежонок Железная Голова

— Смейтесь, смейтесь, сеньорита, — с обиженным видом ответил капитан, — доброе же у вас сердце, когда вы так радуетесь моим невзгодам!

— Полноте, вот вы уже и сердитесь, капитан! Еще одна уловка, чтобы как-нибудь вывернуться.

— Нисколько, сеньорита, и в доказательство я скажу вам все: я ездил в кабак.

— Выпить чарочку?

— Нет, кое-что посмотреть.

— Отведать винца, хотите вы сказать? — насмешливо заметила девушка.

— Шутите сколько угодно, сеньорита, но тем не менее я вовсе не весел, смею вас уверить. Я пробрался в отвратительный сарай, приложил глаз к щели в перегородке и увидел и услышал такие вещи, от которых содрогнулись бы алькальд и даже альгвазил 15, по природе своей люди отнюдь не робкого десятка.

— И что же такого удалось вам увидеть и услышать, капитан? — полюбопытствовала донья Лилия.

— Этого я, видите ли, сказать не могу, — ответил капитан, качнув головой.

— Стало быть, вы рассказываете мне, ни дать ни взять, какую-то чепуху.

— Я?

— Еще бы! Вы с головы до пят окутаны таинственностью.

— Увы! — воскликнул Бартелеми. — Разве моя вина, сеньорита, что вся наша жизнь состоит из тайн? Идем мы куда-то или возвращаемся, спим или бодрствуем, все вокруг нас — тайна! Отовсюду веет на нас таинственный мрак, он парит у нас над головой, глухо рокочет под ногами!

— Уж не сходите ли вы с ума, любезный капитан? — с изумлением сказала девушка, пристально взглянув ему в лицо.

— Я?

— Разумеется, вы.

— Насколько мне известно, нет. Я только отвечаю вам, сеньорита.

— Ах! И это вы называете «отвечать»?

— Когда же я говорю вам, сеньорита, что тайна…

— Довольно, капитан, ради Бога! — поспешно перебила донья Лилия. — Не повторяйте снова!

— Как вам угодно.

— Видно, мне придется отказаться от того, чтобы узнать что-либо от вас.

Бартелеми молча и почтительно поклонился очаровательной собеседнице.

— Фи, какой дурной! Ничего и говорить не хочет! Знаете ли вы, по крайней мере, что происходит?

— Происходит много разных разностей, сеньорита.

— И среди прочих одна в особенности.

— Какая же именно?

— Брак моей кузины с сеньором доном Торибио Морено назначен на будущий четверг. Что вы на это скажете?

— Что же сказать? Это смешно.

— Злой человек! Так-то вы принимаете эту страшную весть!

— Позвольте, сеньорита, прошу не смешивать одного с другим. Если бы этому браку, вполне обоснованно ненавистному вашей пленительной кузине, суждено было совершиться, вы бы видели меня в отчаянии. Но так как он не состоится никогда, то это известие просто смешит меня.

— Послушайте, капитан, вы, право, стоите того, чтобы я выцарапала вам глаза.

— Мне!.. Вот тебе и на! За что?

— Я приезжаю сюда с отчаянием в душе, чтобы почерпнуть у вас утешения и поделиться с вами горем, а вы только одно и твердите: этот брак не состоится. Не вы ли помешаете ему?

— Гм, гм!.. Как знать? — насмешливо заметил капитан. — Пожалуй, что и помешаю. Во всяком случае, если не я остановлю его, то это сделает некто другой, кого я знаю.

— Да, ваш знаменитый капитан Железная Голова?

— Именно, сеньорита.

— Который все едет, да никак не приедет! — с досадой воскликнула девушка.

— Ошибаетесь, сеньорита, он приехал.

— Он?

— Как нельзя вернее.

— Медвежонок Железная голова?

— Он сам, сеньорита.

— Вы видели его?

— Признаться, еще нет.

— О чем же вы мне толкуете?

— Позвольте.

— Я горю нетерпением, а вы как нарочно мучаете меня! — вскричала девушка, с гневом топнув крошечной ножкой.

— Можете ли вы говорить так, сеньорита, когда я исполняю все, что вы приказываете?

— Кончите вы или нет?

— В двух словах дело вот в чем, сеньорита: час назад, въезжая на пригорок, все также в обществе моего почтенного приятеля дона Торибио Морено… вот кому, между прочим, я готовлю хороший сюрприз!..

— Да продолжайте же, капитан, продолжайте, ради всего святого!

— Ну так вот, сеньорита, я увидел два больших корабля, фрегат и бриг, которые показались на горизонте.

— И это единственный признак?

— Для меня его вполне достаточно, сеньорита, и вот почему: фрегат идет со взятым на гитовы грот-брамселем и распущенным красным фор-брамселем.

— Вы должны знать, что я не поняла ни слова из того, что вы сейчас сообщили.

— Подозреваю, сеньорита. Для меня это означает так же ясно, как будто написано буквами высотой в шесть футов, что это фрегат Медвежонка Железная Голова.

— Ах, Боже мой! — донья Лилия сильно побледнела и пошатнулась.

— Что с вами? Уж не ужалила ли вас змея?

— Меня, капитан? Ничуть не бывало; это просто от волнения.

— Я предпочитаю последнее, сеньорита, — по крайней мере, опасности нет.

— Но вы сообщаете известия так внезапно!

— Ну вот! Не говорю я — грозят выцарапать мне глаза; говорю — падают в обморок. Прекрасное у меня положение, нечего сказать!

— Молчите!

— Весьма охотно.

— Отвечайте же!

— Как! Опять?

— Когда должен прибыть капитан Железная Голова?

— В эту ночь, по всей вероятности.

— Можете вы связаться с ним?

— Мог бы, то есть… нет, не могу!

— Не объясните ли вы мне этого противоречия?

— С легкостью, сеньорита. Я мог бы, если бы имел лодку, какую-нибудь пирогу или выдолбленное бревно, что бы то ни было; не могу же потому, что не располагаю ни одним из вышеозначенных средств для плавания и, при всем своем желании, не в силах проплыть мили четыре, по меньшей мере, уж не говоря об акулах, которые, вероятно, цапнули бы меня мимоходом, так как имеют дурную привычку постоянно шнырять вокруг берегов.

— Стало быть, вы нуждаетесь в лодке?

— Боже мой! Я удовлетворюсь чем угодно, лишь бы было куда сесть.

— Если бы я достала вам индейскую пирогу, смогли бы вы ею воспользоваться?

— Это как раз было бы мне на руку.

— Что такое?

— Это я так сболтнул, а просто хотел сказать, что для меня ничего не может быть удобнее.

— Пирогу я вам достану.

— В самом деле?

— Да.

— Сейчас?

— К какому времени она вам нужна?

— Позвольте, сеньорита… Солнце заходит часов в семь или в половине восьмого; раньше восьми полная темнота не наступит… мне нужна эта ладья или пирога где-то к половине девятого, но не позднее.

— Это почему?

— Принимая во внимание, сколько времени понадобится, чтобы привести пирогу в то место, откуда я должен отчалить… потом кратчайший срок на переезд… я не могу попасть на фрегат раньше полуночи.

— Не поздно ли это будет?

— Нет, сеньорита, напротив, самое лучшее время. Месяц всходит только в одиннадцать часов, а я уже буду так далеко от берега, что меня не увидят.

— Это уж ваше дело, капитан; вам лучше меня знать.

— Да, да, сеньорита, будьте уверены, я все устрою, положитесь на меня.