Густав Эмар - Текучая Вода

Нужно было, чтобы испанцы убедились не в отступлении, а в стремительном бегстве. Для этого он вынужден был оставить большую часть пушек и снарядов. Он, как игрок, поставил всю свою судьбу на карту, решив пустить себе пулю в лоб, если будет побежден, так как знал, что Итурбидэ не простит ему неудачи.

Канадец Лунный Свет, получивший инструкции генерала и в своей беспечной веселости видевший возможность сыграть штуку с испанцами, которых он презирал неизвестно почему, оставлен был, чтобы обмануть неприятеля.

Мы видели, каким образом охотник взялся за эту деликатную миссию.

Место, где генерал дон Пелажио Сандоваль предполагал дождаться испанцев, было как нельзя лучше приспособлено для неожиданного нападения. Это был каньон или ущелье, длиной около трех миль, настолько узкий, что десять всадников едва могли проехать там рядом.

Подобно большинству каньонов, он представлял высохшее ложе реки, появившейся вследствие землетрясения и исчезнувшей при вторичном перевороте. Он образовал бесчисленные изгибы и завороты, такие внезапные, что за двадцать шагов ничего нельзя было различить, кроме лесистых боков ущелья, поднимавшихся почти отвесно на громадную высоту.

Было очевидно, что если испанцы кинутся в это ущелье, то погибнут все до одного, не имея возможности защищаться.

Между тем мексиканцы, прибывшие в каньон незадолго до восхода солнца, имели достаточно времени приготовиться к сражению. Генерал Пелажио велел занять все высоты и расположил свои войска на недосягаемых позициях.

Меры были приняты с такой ловкостью и осторожностью, что это место, где находилось более двадцати пяти тысяч человек, казалось совершенной пустыней. Невозможно было даже на расстоянии пистолетного выстрела заметить блеск хоть одного ружейного ствола.

Но если испанцы с того места, где они остановились, не могли ничего заметить, то совсем в другом положении находились мексиканцы. Ни одно из движений врага не ускользнуло от генерала Пелажио.

Увидев длинные колонны испанских войск на берегу реки, мексиканский вождь задрожал от ярости. Его хитрость удалась, — и враг сам шел в его руки.

Нужно самому испытать ощущения счастливого игрока, выигравшего решительную партию, чтобы понять радость, переполнившую сердце мексиканского генерала. Однако, был для него момент беспокойства и невыразимого уныния, когда он увидел, что враг остановился на берегу реки и долго оставался там без движения. Он опасался, не повернули бы испанцы назад, догадавшись о ловушке. Тогда пришлось бы выдержать битву в открытом поле против опытного врага, привыкшего к бою. Но это опасение скоро оказалось неосновательным. Разъезд переправился через реку.

Наступил решительный момент. Мексиканцы серьезно приготовились к сражению.

— Друзья, — сказал генерал окружающим его, — здесь находятся последние остатки войск тех, кто в течение трех веков притеснял нас. Бог предоставил нам славу совершить последнюю битву, которая обагрит кровью священную почву нашего отечества. Все наши братья следят за нами, они требуют победы. Неужели мы не оправдаем их ожидания?

— Нет! — отвечали в один голос солдаты, наэлектризованные этими словами.

— Клянитесь победить! — продолжал генерал.

— Клянемся! — вскричали все с энтузиазмом.

— Хорошо! У меня ваше слово. Бог слышит его. Мексика и независимость!

— Мексика и независимость! — громко повторили мексиканцы.

— Каждый на свой пост! Сейчас польется кровь!

Офицеры поспешили занять свои позиции, солдаты залегли в траву с ружьями наготове. Все ожидали с бьющимся сердцем сигнала к сражению.

Как раз в этот момент два отряда разведчиков разлучились. Отряд капитана Кастилла остановился, а отряд капитана Обрегозо построился для атаки и двинулся вперед.

Этот бравый офицер был первой жертвой в этот злополучный для испанских войск день. К несчастью, много других разделили его участь.

Когда второй отряд, пришедший на помощь первому, вступил в ущелье, сражение приняло размеры битвы.

Испанцы, лишенные пехоты, не могли делать верных выстрелов по невидимым врагам и падали один за другим с криками беспомощной ярости. Со всех сторон на них сыпались пули, на которые они не могли с пользой для себя отвечать и от которых не могли укрыться. Иногда пуля, направленная на” авось “, достигала невидимой цели. Кустарники раздвигались, и оттуда под ноги лошадей скатывался труп. Но на одного павшего мексиканца приходилось пять испанцев. Борьба была слишком неравной. Это было не сражение, а бойня.

Вдруг послышался сильный крик. Земля задрожала под ногами почти тысячи лошадей, и генерал Карденас появился с лицом, воспламененным благородным мужеством, с растрепанными волосами, со шпагой в руке. За ним следовала вся испанская армия. Теперь должна была начаться настоящая битва.

Пехотинцы шли гимнастическим шагом на флангах колонны, с направленными на кусты, откуда вылетали пули, штыками.

Испанский генерал, как опытный начальник, сделал все возможное, чтобы, по крайней мере, если не победить, то отомстить. Едва он с кавалерией вошел в ущелье, как многочисленный корпус пехоты, повернувшись вперед и назад, занял вход, наведя пушки на равнину. Генерал не без основания предполагал, что враги хотели поставить его между двух огней, и это действительно соответствовало плану мексиканцев. Едва кавалерия заняла назначенное генералом место, как дон Орелио Гутиеррец во главе значительного отряда войск, пехоты и кавалерии, вдруг выехал из леса, укрывавшего его, и яростно бросился на испанцев, чтобы сбить их с места и загнать во внутренность ущелья.

Тотчас завязалось ожесточенное сражение один на один. Борьба, по крайней мере, была равной. Испанцы видели врагов. К несчастью, стрелки, скрытые в кустах, стреляли наверняка в артиллеристов, которых они безжалостно убивали всякий раз, как те пытались заряжать орудия.

Но генерал Карденас, несмотря на все препятствия, пули, обломки скал, целые деревья, которые обрушивались на его войска, с быстротой стрелы промчался через ущелье. На некотором расстоянии он увидел баррикаду, сооруженную мексиканцами, чтобы загородить проход.

— Вот дорога, дети! — вскричал генерал, — вперед! вперед!

— Вперед! — повторили солдаты.

Все бросились к баррикаде. Вдруг открылась замаскированная батарея, и вихрь смерти пробежал по рядам испанцев. Четыре пушки, заряженные картечью, грянули разом, уничтожая целые линии всадников и проводя кровавую борозду по всей колонне.

Две трети этой великолепной испанской кавалерии погибло.

Генерал принудил свою лошадь чудовищным усилием вскочить на верх баррикады.

— Вперед! — кричал он, размахивая своей шпагой над головой и вонзая шпоры в бока своего коня.