Густав Эмар - Гамбусино

Полковник распорядился дать индейцу лошадь, но он предпочел отказаться он нее, считая, видимо, что так лучше пойти по следу, если он встретится на его пути.

За исключением кое-где расставленных часовых, все ранчерос беззаботно спали.

Около трех часов пополудни полковник почувствовал

легкое прикосновение руки к его плечу. Этого было достаточно, чтобы молодой человек моментально открыл глаза и вскочил на ноги.

Мос-хо-ке стоял неподвижно перед ним; у ног его лежали пекари — трофеи охоты.

— А-а! Это вы, вождь! — зевая, сказал полковник. — Вы считаете, что уже пора отправляться?

Не говоря ни слова, индеец показал на солнце, которое медленно опускалось на горизонте.

— Это верно, вы точны. Спасибо! Я распоряжусь, чтобы дали сигнал седлать лошадей.

Проводник остановил его.

— Нет, — сказал он, — в лесу слишком много открытых ушей.

— Вы чего-то опасаетесь, вождь?

— Опасность приходит всегда, когда ее не ждут. На дорогах войны осторожность необходима. Великий Бобр предупреждает, чтобы ружья бледнолицых друзей были заряжены.

— Они всегда заряжены.

— Хорошо. Они понадобятся, вероятно, до захода солнца. Пусть воины приготовятся — уже время отправляться дальше.

Двусмысленные слова проводника заставили полковника призадуматься. И все же он решил, что будет благоразумнее последовать совету вождя. Он был убежден, что, в случае реальной опасности, проводник скажет обо всем яснее.

По совету индейца ранчерос разбудили без сигнала. Это повлекло за собой некоторое опоздание. Было уже больше четырех часов, когда кавалерийский отряд приготовился к походу.

Без особых препятствий они переправились на другой берег и вскоре очутились на мексиканской земле. В эту эпоху покинутый ранчерос берег входил клином в испанские владения, составляя часть вице-королевства Новой Испании, хотя он и был захвачен независимыми индейцами.

После переправы по приказу полковника отряд остановился на несколько минут, чтобы восстановить ряды, а затем уже отправился дальше галопом — привычным аллюром мексиканских лошадей.

В этот момент Мос-хо-ке наклонился к уху полковника и сказал, указывая пальцем на лесок, к которому подъезжал отряд:

— Белый начальник должен обратить внимание на это место.

— Что вы хотите сказать, вождь? — спросил полковник.

— Великий Бобр напал на след.

— След?

— Не более чем в четырех лье отсюда.

— Я ничего не понимаю… — сказал полковник, обратившись к дону Кристобалю.

— Он хочет сказать, что видел следы перехода каких-то людей.

— А-а! Очень хорошо… А какой след? — спросил полковник, поворачиваясь к индейцу.

— Этот след войны. Лошади подкованы, они принадлежат бледнолицым.

— Наверно, это независимые ранчерос. Их много здесь, их отряды занимают всю провинцию.

Индеец покачал головой.

— Нет, — сказал он, — это гачупины.

— Испанцы?

— Да.

— В каком направлении они следуют?

— В противоположном нашему.

— Значит, они идут сюда?

— Через час они будут перед нами.

— Кто эти люди?

— Великий Бобр знает.

— Вы их видели?

— Да.

— Кто же они?

— Воины человека, которого белые называют дон Горацио де Бальбоа.

— Это невозможно, вождь, вы ошибаетесь.

— Великий Бобр не ошибается.

— В письмах, принесенных вами, мне сообщили, что дон Горацио де Бальбоа был внезапно захвачен Энкарнасионом Ортисом в Пасо-дель-Норте и разбит наголову, а его шайка рассеялась.

— Это правда. Койоты были выкурены ягуарами, но койоты потом вновь объединились. Великий Бобр знает об этом. Он видел их два раза: до встречи с Пламенным Глазом и сегодня. Мой брат должен быть осторожен, — их много.

— Да что мне эти негодяи! Они ничего не стоят по сравнению с моими храбрыми солдатами!

— И все же лучше избежать встречи с ними. Это легко сделать.

— Нет, ни за что! Я уничтожу их!

— Пламенный Глаз — начальник.

— Я считаю позорным свернуть с пути из-за этих презренных людей!

— Если Пламенный Глаз принял такое решение, он должен немедленно позаботиться о мерах предосторожности. Этого требует благоразумие.

— Вы правы, вождь… Дон Кристобаль, составьте авангард из сорока человек, пошлите разведчиков на фланги колонны, распорядитесь, чтобы полная тишина царила в рядах, чтобы каждый воин был готов к битве. Враг перед нами.

Дон Кристобаль выполнил приказание своего начальника с такой быстротой, что через пять минут отряд вошел в лес в полном порядке и готовый к любой неожиданности.

Ранчерос в ожидании предстоящей битвы забыли об усталости, к ним вернулось их обычное беззаботное веселье.

— Теперь, — сказал проводник, слезая с лошади и передавая ее ближайшему солдату, — Великий Бобр пойдет вперед на разведку. Он должен выяснить дорогу для своих белых друзей. Он предупредит их о приближении врага. Он трижды прокричит как ястреб-перепелятник.

— Благодарю вас! Идите! — сказал полковник. Индеец проскользнул между деревьями и исчез. Отряд продолжал двигаться медленно и осторожно.

— Должен сказать, что в характере индейцев много хорошего и они люди надежные, — обращаясь к своему лейтенанту, заметил полковник.

— Да, для тех, кого они любят, — улыбаясь, ответил дон Кристобаль.

— Это само собой разумеется, — в тон ему сказал полковник.

Отряд дошел до опушки леса и вступил на равнину; на ней, несмотря на отсутствие малейшего ветерка, колыхались высокие травы. В этот момент внезапно послышался крик ястреба-перепелятника, почти немедленно вслед за ним — ружейный выстрел и ужасный крик; ранчерос остановились, охваченные сильнейшим беспокойством.

Что произошло на равнине? Она ведь кажется такой пустынной!..

Кто выстрелил?

Быть может, проводник захвачен врагами и убит?

Что можно предпринять?

Продолжать двигаться вперед или отступать?

Все были объяты крайней тревогой.

И тут совсем близко от них прозвучал пронзительный торжествующий крик. Раздвинулись травы, и появился Великий Бобр. Он держал в одной руке ружье, в другой окровавленный скальп.

— Хвала создателю! — увидя индейца, вскричал полковник. — Мос-хо-ке невредим!

— Гачупины там! — сказал индеец, вытягивая руку. — Великий Бобр принес скальп одного из разведчиков.

Нельзя было терять времени на размышление, нужно было немедленно принять решение. Полковник без колебания построил ранчерос в боевом порядке на опушке леса. Резерв в сто человек во главе с доном Кристобалем должен был скрыться в лесу и ждать приказа полковника. По первому же сигналу они должны были примчаться на помощь.

В течение получаса ранчерос стояли — неподвижные, спокойные и молчаливые.

Солдаты, готовясь к битве, знают, что на войне нет милосердия.