Эмилио Сальгари - Сокровище Голубых гор

Минут через десять благодаря энергичным действиям моряков и их молодого помощника Математе вдруг закрыл глаза, затем снова открыл их, но уже с проблеском сознания и с другим, более спокойным выражением, и в то же время глубоко вздохнул полной грудью.

— Слава Богу! Оживает! — обрадовался Ретон. — Ну, теперь дело быстро пойдет на лад,

Математе обвел всех хлопотавших около него благодарным взглядом и сделал попытку приподняться.

— Лежи, лежи, не шевелись! — остановил его Ульоа. — Говорить можешь?

— Могу, вождь… Только позволь мне хоть сесть. Я не привык валяться, — ответил канак и одним сильным движением принял сидячее положение.

— Да он, должно быть, железный! — воскликнул боцман, с восторгом глядя на больного. — Вот так молодчина!

— Нашел проход? — продолжал Ульоа.

— Нашел, вождь, только этот проход не годится. Он упирается в большую скалу. Вода, по-видимому, проходит под этой скалой или через какое-нибудь узкое отверстие в скале, а куда — не мог понять. Ничего не было видно. Во всяком случае, человеку там не пройти.

— Гм!.. Это плохо. А почему у тебя рана в правом боку?

— Рана? Ах да, в самом деле, какая-то царапина! — проговорил канак, ощупывая свой бок. — Уже и перевязали? Напрасно беспокоились, и так прошло бы. Да, теперь я припоминаю. На меня набросилась какая-то большая рыба. Я не мог в темноте разглядеть ее, но все-таки попал в нее ножом, с которым она так и ушла от меня, а я повернул назад и вдруг, когда хотел подняться в озеро, упал в воду и точно заснул.

— И чуть было не навеки, дружище! — подхватил Ретон. — Не догадайся твой брат…

— Значит, мы погибли? — глухим голосом прервал его Бельграно. — Бедная сестра! Что будет теперь с ней?

— Она-то в полной безопасности, — успокаивал его Ульоа. — За нее нечего беспокоиться. Насколько дикари беспощадны к врагам, настолько же преданны друзьям. Кроме того, ваша сестра для них священна из-за наложенного на нее табу, так что ни один нуку не осмелится коснуться даже волоса на ее голове. Если нам суждено здесь погибнуть, они наверняка сделают ее своей королевой.

— А мы? Неужели нам так и придется погибать здесь? — с отчаянием проговорил молодой человек. — Нужно еще что-нибудь придумать. Вылазку хоть, что ли.

— Вылазку?! — повторил Ульоа. — Если бы нам даже и удалось проникнуть сквозь их баррикады, то что же мы сделаем против нескольких сотен дикарей? К тому же скоро, вероятно, явится и Рамирес со своими бандитами.

— Так нельзя же нам оставаться здесь в полном бездействии, дон Хосе!.. Но погодите, кажется, перестрелка?

Сверху в самом деле стал доноситься треск беглого ружейного огня.

— Должно быть, приближается Рамирес, — проговорил Ульоа. — Но странно, что означают эти выстрелы?

— Должно быть, он хочет попугать нас или дать нам знать о своем прибытии, — предположил старик-боцман. — Ну, теперь дело пойдет повеселее! — прибавил он, потирая руки.

— И мы окончательно погибли! — заключил в полном отчаянии молодой человек.

Заключенные в подземелье ожидали появления своего злейшего врага, а в это время из кустарника, широким поясом охватывавшего главное селение племени кети, быстро выступал отряд вооруженных моряков. В отряде было двенадцать человек, во главе которых шел среднего роста мужчина, очень плотный и коренастый, со смуглым лицом и длинной и густой черной, порядочно уже посеребренной проседью бородой. Лет ему было, очевидно, за сорок.

Это был тип настоящего искателя приключений, с лицом, выражавшим непреклонную волю, с черными огненными глазами и тонкими злыми губами.

Приблизившись к главной хижине селения, где толпилось около сотни воинов, сильно чем-то озабоченных и взволнованных, незнакомец остановился и крикнул своему отряду резким голосом по-испански:

— Стойте, волчата! Держите наготове ружья и не спускайте глаз с людоедов! Этим канальям никогда не следует доверять, как бы они ни лебезили перед нами. Они так делают только потому, что видят на нашей стороне силу.

Отряд остановился и окружил своего командира, приготовившись по первому его знаку стрелять в дикарей, подходивших нестройной толпой.

— Что тут стряслось у вас? — обратился к ним презрительным тоном на местном наречии незнакомец, опираясь на дуло карабина. — Говори ты, Нарго, а другие пусть не суются вперед и держат язык за зубами. Ну?

Один из старших воинов, богатая татуировка которого была во многих местах перерезана глубокими рубцами от полученных им ран, с некоторой нерешительностью выдвинулся вперед.

— Великий вождь, твои враги заперты в пещере озера, — несмело проговорил он.

— А! — с оттенком удовольствия воскликнул незнакомец. — Значит, твой посланный донес мне верно? Гм… странно! Самый главный из моих врагов — человек очень опытный, с какой бы стати ему забираться в эту ловушку?

— Может быть, он явился сюда, чтобы освободить старого белого пленника, который тоже теперь находится с ним в пещере, — высказал свое предположение дикарь.

— Ах, старый черт, уцелел-таки! — со злобным сожалением произнес юнга Эмилио, также находившийся в отряде матросов.

— Молчать! — прикрикнул на него незнакомец, — Ты знаешь, что я не терплю, когда мои люди вмешиваются не в свое дело!

— Виноват, капитан!

— То-то! В другой раз не забывайся! — сурово проговорил Рамирес (командиром отряда был именно он) и, обратившись снова к дикарю, продолжал: — Да, я чуть не забыл об этом пленнике. Твой посланный говорил мне, что у моего врага только один белый да несколько нуку. Неужели вы не могли забрать их всех в плен и устроить из них хороший пир?

— У них такие же гремящие железные трубки, как вот у тебя и у твоих людей, вождь, — оправдывался дикарь.

— Ага! Значит, у них уцелели эти смертоносные трубки? — проговорил, нахмурившись, Рамирес. — Гм… В таком случае мне придется, пожалуй, повозиться с ними… У них теперь трое хороших стрелков.

Он закурил толстую сигару и, сделав несколько затяжек, спросил:

— Заперли вы их, по крайней мере, как следует в пещере?

— О да, вождь! Мы завалили оба выхода так, что из пещеры нельзя выбраться.

— С ними должна находиться еще молодая белая девушка. Видели вы ее?

—Нет, вождь Один из моих воинов говорил мне, что видел ее среди нуку.

— Нуку? Это племя тоже ест людей? — тревожно осведомился Рамирес.

— Да, вождь.

— В таком случае она в большой опасности! — с еще большей тревогой вскричал Рамирес. — Ее могут съесть, а быть может, уже и съели.

— Нет, вождь, она находится под охраной табу.

— А-а! — облегченно протянул авантюрист и погрузился в глубокие размышления; потом через минуту вдруг крикнул по-испански: — Эмилио!

— Что прикажете, капитан? — спросил подбежавший юнга.