Эмилио Сальгари - Страна чудес

— Клянусь рогами оленя, — воскликнул Диего хриплым голосом, — если подобная жара продлится еще часа два, то мы останемся без животных! Странная пустыня, здесь ничего не видно, кроме камней, только камней!.. Вот был бы подходящий момент для нападения на нас дикарей!.

К счастью, этот ужасный жар, дойдя до шестидесяти пяти градусов, медленно стал ослабевать и дошел до пятидесяти градусов; люди и животные могли наконец свободнее дышать и немножко ожили, но впереди них все еще расстилалась необозримая пустыня, которая, казалось, должна была кончиться еще не скоро.

В шесть часов вечера драй перевалил через горы Джемс по горному проходу, пробитому рекой Хьюгом, русло которого спускалось с севера большими извивами, но в нем не было ни глотка воды. Выйдя из ущелья, они увидели цепь гор Ватерхаузен, но и они также были бесплодны, и в их долинах не видно было никаких следов растительности. Солнце сожгло всю страну и иссушило даже крупные деревья, стволы которых, лишенные не только листвы, но и коры, поднимались к небу по склонам гор, словно скелеты. На следующий день драй двинулся вперед за два часа до зари. Спасение каравана зависело от быстроты его передвижения, так как быки должны были вскоре пасть от голода, потому что здесь для них не было никакой пищи, да и запас воды видимо уменьшился. Если бы через два дня путникам не удалось добраться до какого-нибудь ручья или леса, то они должны были бы бросить драй посреди пустыни. Погоняя быков и лошадей, путники добрались до гор Ватерхаузен и с невероятными усилиями перебрались через них, перешли приток Хьюга — реку Мюллер и направились к большой горной цепи Макдоннелл, надеясь найти в долинах этой цепи хотя бы немного травы и какой-нибудь ручей.

В одиннадцать часов Диего, привставший, чтобы осмотреть окрестности, указал доктору на видневшиеся у подножия гор темные массы.

— Это деревья, — сказал доктор.

— Уверены вы, что не обманываетесь?

— Совершенно уверен, Диего.

— И вы думаете также найти и воду?

— Да, мы ее найдем.

— Вперед, Ниро Варанга! Но что означает этот слой красной земли?

— Он означает, друг Диего, что мы теперь идем по большой золотой залежи, по настоящему золоту.

— Вы шутите, сеньор доктор?

— Нет, я говорю серьезно; быть может, под нашими ногами лежат миллионы.

— Какое несчастье, что мы не можем остановиться и нагрузить драй золотом. Есть тут также и бриллианты?

— Не думаю, в Австралии их еще до сих пор не находили.

— Скажите мне, сеньор доктор, — сказал Кардосо, — ведь золото самый дорогой из всех существующих на земле металлов?

— Вовсе нет, друг мой, есть другие металлы, стоящие гораздо дороже. Большая ошибка думать, что оно — самый дорогой из всех металлов.

— О, да это для меня новость, сеньор доктор! — воскликнул Диего. 368

— Не только для тебя, но и для многих других, — ответил Альваро.

— А скажите, пожалуйста, какие же, по-вашему, самые дорогие металлы?

— Сейчас я удовлетворю твое любопытство. Ты, вероятно, знаешь, что за килограмм золота платят обыкновенно три тысячи пятьсот франков, килограмм иридия, металла, открытого в 1803 году Тенянтом в платиновых копях, стоит до шести тысяч и даже до шести тысяч пятисот франков.

— Да это почти вдвое дороже золота?..

— О, это еще пустяки, есть металлы, стоящие гораздо дороже.

— Но что это за металл, этот иридий?

— Это довольно редкий, светлый, как сталь, и отливающий всеми цветами радуги металл. Осмий, также находимый вместе с платиной, но имеющий голубовато-белый цвет, стоит около шести тысяч пятисот франков за килограмм; килограмм белого, как серебро, бария, открытого Дэви в 1808 году 9и находящегося в барите, стоит около сорока тысяч франков.

— Гром и молния, вот так редкостный металл!

— Килограмм Колумбия, или ниобия, открытого Розе в 1844 году, и родия, открытого Волластоном в 1804 году, стоят по двадцать тысяч франков; рутений, открытый Клаусом в 1844 году металл, очень похожий на иридий, стоит четырнадцать тысяч франков за килограмм; палладий, открытый Волластоном в 1804 году и находимый то вместе с платиной, то вместе с бразильским золотом, имеющий форму мелких зерен, стоит четыре тысячи пятьсот франков за килограмм; иттрий, найденный в первый раз в Иттербю, в Скандинавии, и вообще чрезвычайно редкий, стоит двадцать пять тысяч франков за килограмм; стронций, открытый Дэви в Шотландии в 1808 году, имеющий бледно-желтый цвет, а при горении дающий яркий белый цвет, продается по цене тридцать пять тысяч франков за килограмм; глиций, или бериллий, — тридцать четыре тысячи франков за килограмм; литий, самый легкий из всех металлов, — двадцать пять тысяч франков за килограмм; ванадий, открытый Сефстроцином в Швеции в 1830 году 10, белый, как серебро, но с изумительным, никогда не тускнеющим блеском, стоит двадцать две тысячи франков за килограмм и, наконец, didym (дидим), открытый Мозандером в 1840 году, дороже всех других, так как цена его равняется сорока двум тысячам франков за килограмм 11.

— Тысяча кораблей! Вот так цены!..

— Вот и лес! — вскричал в эту минуту Ниро Варанга

Да и пора было доехать! Животные просто изнемогали от голода. Они около сорока восьми часов не ели ничего, кроме полусожженного солнцем тростника и, умирая от жажды, едва держались на ногах. Казалось, они вот-вот упадут, чтобы никогда уже больше не встать. Почуяв близость пастбища, животные сделали последнее отчаянное усилие и дотащили тяжелый фургон до зеленеющей долины, вдававшейся в высокие отроги большой цепи гор Макдоннелл, причудливые вершины которых терялись по направлению к западу и к востоку.

Дойдя до долины, лошади и быки, истощенные сделанным ими последним усилием, повалились один возле другого и начали жадно жевать росшую вокруг них в большом количестве траву. Долина эта вдавалась на несколько километров в горную цепь, образуя как бы своего рода длинный проход, постепенно поднимавшийся на склоны грандиозной массы скал, тогда как окрестности этой долины были совершенно бесплодны и покрыты песком и громадными камнями; внутри ее, напротив, росло множество деревьев, кустов и травы. Направо и налево тянулись большие группы мальг, высотой четырнадцать—пятнадцать футов, ваи-вайга , или деревьев смерти, черных деревьев, мочальных деревьев, казуарин с крепкими и толстыми стволами, австралийских кедров, xanthoma , араукарий и разного рода эвкалиптов. Посреди этой растительности виднелись летающие, дерущиеся, кричащие и поющие белые голуби, стаи порфириев с блестящими голубыми перьями, белых, красных и бледно-розовых какатоэс и других попугаев, тогда как в вышине, над скалами и пропастями, носились несколько пар смелых орлов и больших соколов, называемых естествоиспытателями haliastur .