Эмилио Сальгари - Человек Огня

Дикари все еще оставались на прежнем месте, окружая карбет. Они даже уселись на земле, возле хижины, и не спускали глаз с осажденных, примостившихся на крыше.

Почему они не начинали враждебных действий? Чего ожидали они? Ведь число их было вполне достаточно, чтобы взять приступом карбет.

Порой кто-нибудь из них поднимался на ноги и, протягивая кулак к Альваро, кричал во все горло:

— Карамура! Карамура!

— Да, я Карамура — Человек Огня! — отвечал им так же громко Альваро, показывая ружье. — И я готов стрелять в вас.

— Карамура! Карамура! — кричали хором дикари, вскакивая на ноги и потрясая своими страшными дубинами. При этом они двигали челюстями, точно хотели дать понять осажденным, что они ждут только, чтобы они сдались, и тогда они будут съедены.

Впрочем, никто из дикарей не осмеливался сделать ни одного шага вперед. Их пугал вид ружейного дула, блестевшего в руках Человека Огня.

Всякий раз, когда Альваро опускал свое ружье вниз, точно собираясь стрелять в них, наименее храбрые из дикарей бросались в бегство и прятались в карбеты, где женщины и девочки поднимали тотчас же страшный визг, как будто это оружие имело силу разрушить всю деревню одним ударом.

Наиболее смелые из воинов пробовали, однако, пускать стрелы в осажденных. Но эти стрелы редко достигали крыши и вообще не могли причинить вреда осажденным. Пустивший стрелу обыкновенно тотчас же обращался в бегство, ожидая, что Карамура поразит его небесным огнем. Скрывшись в карбет, смельчак уже более не решался показываться.

Однако эта мирная осада начинала сильно беспокоить Альваро; он предпочел бы прямое нападение, так как тогда он лучше мог бы судить о впечатлении, которое должно было произвести огнестрельное оружие на суеверных дикарей. Он не хотел первый открывать враждебные действия, чтобы не слишком возбуждать их против себя.

— Мне это начинает надоедать, — сказал он Гарсиа, который не отходил от него, чтобы не сделаться мишенью для стрел. — Хотел бы я знать, когда окончится эта блокада?

— У меня мелькает подозрение, — проговорил Гарсиа.

— Какое?..

— Эти дикари ждут возвращения своих товарищей, чтобы перейти в наступление.

— Ну, те не скоро явятся. По всей вероятности, они продолжают преследование, надеясь поймать Курурупебо и Диаса.

— Если они их поймают, то мы погибли! Мы не можем тогда рассчитывать на помощь тупинамба.

— Диас очень хитрый и ловкий человек. Если ему удалось в течение стольких дней скрываться от аймаров, преследовавших его с особенным упорством, то он не даст себя поймать тупи. Притом он не один теперь. С ним Курурупебо, один из самых доблестных воинов племени.

— Сколько понадобится времени, чтобы вернуться сюда? Весь вопрос заключается в этом!

— Индейцы неутомимые ходоки, — ответил Альваро.

— Но ведь у нас совсем мало припасов. Не знаю, хватит ли даже на завтрак?

— Оставим часть на обед.

— А завтра?

— Будем смотреть на солнце. А ты слезь и посмотри, что у тебя есть в кладовой.

— Ах! Если б я знал, что мы будем в осаде, то я бы постарался экономить!

— Позднее раскаяние, мой бедный Гарсиа. Спускайся же скорее, а я тем временем буду наблюдать за этими негодяями, которые желают полакомиться нашим мясом!

Гарсиа слез вниз. Он пробыл в хижине очень недолго и скоро вернулся на крышу, но лицо его было мрачнее тучи.

— Ну что, мальчуган? — спросил Альваро.

— Плохи дела, сеньор. Запасы наши очень скудны.

— Ты все-таки нашел что-нибудь?

— Три маниоковые лепешки и два клубня.

— А клубни большие?

— Величиной с голову ребенка.

— Что ж, нам этого хватит на три раза… А, это Япи! Откуда он появился? Я думал, что он бежал вместе с Диасом и Курурупебо.

Япи показался на пороге одного карбета, стоящего как раз против карбета пленников.

У него был печальный вид, и глаза были полны слез. Он сделал украдкой какие-то знаки осажденным и скрылся внутри карбета.

— Я рад был увидеть его! — воскликнул Альваро.

— Но он ничего не сможет сделать для нас, сеньор. Если бы он попытался нас спасти, то его бы немедленно убили и съели без малейшего колебания, хотя племя и усыновило его.

— Кто знает! — сказал Альваро. — Э-э… Индейцы что-то затевают… Круг, окружавший карбет, вдруг разомкнулся, и часть воинов вошла в огромный карбет, самый большой в деревне. Альваро видел уже раньше, что оттуда выходили вождь и его свита. Он узнал вождя по диадеме из перьев попугая.

— Устраивают совещание, — заметил он. — Скоро узнаем какие-нибудь новости.

— Пожалуй, они постановят, что надо на нас напасть.

— Очень возможно, что они попытаются взять нас приступом.

— Предупредите их, сеньор.

— Да. Я выстрелю в карбет, — сказал Альваро. — Когда они лучше познакомятся с могуществом моего ружья, то, пожалуй, не посмеют атаковать нас.

Карбет, куда отправились воины и вожди, находился в конце площади, на расстоянии трехсот шагов от осажденных.

Альваро, желавший произвести впечатление на дикарей, напугать их и убедить в том, что Человек Огня непобедим и действительно обладает небесным огнем, прицелился в дверь карбета и выстрелил…

Страшные крики раздались по всей деревне. Мужчины, женщины, дети выбежали из карбетов и бросились как безумные к ограде, как будто центральная часть деревни должна была взлететь на воздух.

В карбете, где происходило совещание, поднялась невообразимая сумятица. Все дикари точно превратились в хищных зверей; они рычали, как ягуары, и выли, как волки.

«Убил я кого-то, что ли?» — подумал Альваро, торопливо заряжая ружье.

Человек двенадцать воинов выбежали из карбета, громко крича:

— Карамура! Карамура! Парагвацу!

Они находились в состоянии сильнейшего возбуждения, кружились как безумные, ударяя дубинами о землю, прыгали, как тигры, и царапали себе до крови щеки, продолжая кричать:

— Карамура! Карамура! Парагвацу!

— Что это за штука, парагвацу? — проговорил с недоумением Альваро.

— Я уже слышал это слово, — сказал Гарсиа. — Они повторяли его, когда вели меня сюда. Должно быть, это какое-нибудь заклинание.

Из карбета вышли другие воины, которые несли на своих дубинах, сложенных в виде носилок, какого-то человека, не подававшего никаких признаков жизни. Голова у него была украшена диадемой из перьев попугая.

— Должно быть, я убил какого-нибудь вождя, — сказал Альваро. Воины положили на землю труп, потом начали исполнять вокруг него какой-то демонический танец, рыча, как дикие звери.

Они делали огромные прыжки, яростно стучали своими дубинами, свистели в дудки, сделанные из человеческих берцовых костей, и с угрожающими жестами протягивали кулаки к Альваро.

Число воинов на площади все увеличивалось. Пришли еще воины из соседних карбетов. Все были вооружены дубинами, граватанами, огромными луками, почти в два метра длиной, и каменными топорами.