Яков Наумов - Двуликий Янус

— Ах, нет? — удивился шеф. — А что вы потом, после ликвидации Геворкяна, должны будете делать, вам известно?

— Н-нет, неизвестно.

— То-то, — назидательно промолвил Попов. — Так вот. Оттуда, из леса, на прежнее место, к Костюковым, не возвращайтесь. Мало ли что — Геворкян… Поедете в Лефортово. Запомните адрес, пароль. (Шеф несколько раз повторил то и другое, пока Борис не усвоил.) Будете находиться там, по этому адресу. Дальше сами подыщете убежище. По истечении некоторого времени займемся Варламовым. Все.

— Я могу идти? — поднялся Борис.

— Никоим образом. — Попов потянул его за руку и усадил на место. — Первым уйду я. Пока оставайтесь здесь. Двинетесь минут через десять — пятнадцать после моего ухода.

Не прощаясь, не подав Малявкину руки, Попов поднялся. Борис его остановил:

— Скажите, когда я вас вновь увижу? Где?

— Не задавайте глупых вопросов. Время и место встречи вы узнаете, когда я сочту это нужным.

Шеф круто повернулся и зашагал к выходу с кладбища.

Прошло десять минут, и пятнадцать, и двадцать. Борис сидел все на той же скамейке. Он никак не мог собраться с мыслями. Что делать, как быть? Горюнов, Скворецкий — вот кто были сейчас ему нужны, просто необходимы. Но где они? У входа на кладбище? Ждут? А если нет? Не может быть! Они же знают, что встреча с шефом состоялась. А вот что шеф — капитан Попов, это они знают? Да, встреча с чекистами необходима, но как с ними встретишься? Ведь выследил же Попов Геворкяна… Если выследит и его, Малявкина, то…

Борис с отчаянием посмотрел на часы: время шло. До назначенной Поповым встречи с Геворкяном оставались считанные часы. У шефа все было рассчитано. Надо спешить…

Спешить? Но куда? Убивать Геворкяна? Что за чушь! Что же все-таки делать?

И все же дальше ждать нельзя. Борис встал и поплелся к выходу. Его била нервная дрожь. Он злился на себя, был сам себе противен, но ничего не мог с собой поделать, никак не мог взять себя в руки. Нет, роль разведчика была явно ему не по плечу…

Вот и кладбищенские ворота. У них толпа. Очередные похороны. Сейчас Борис минует толпу, выйдет за ворота, а что дальше? Он бросил полный надежды взгляд на паперть, но Горюнова там не было. Люди были, много людей, но того, кто так ему был нужен, среди толпы Малявкин не разглядел. И все же вот так просто, не повидав Горюнова, Скворецкого, Борис не уйдет. Не может уйти. А там будь что будет.

Навстречу Борису несли гроб. Малявкин посторонился, его оттерли в толпу. Внезапно кто-то тронул его за руку. Горюнов! Виктор! Вот он, наконец-то! Горюнов, однако, даже и не смотрел в сторону Бориса, не замечал его. Казалось, все его внимание было поглощено похоронной процессией. Толпа притиснула Малявкина к Горюнову, и Борис услышал:

— Садись на автобус. Быстро. Сойдешь у Арбатской площади. У остановки машина с опущенными занавесками. Прямо в нее и садись. Действуй.

Виктор исчез, словно сквозь землю провалился.

Теперь Борис знал, что ему делать, он снова был не один.

Спустя полчаса Малявкин сошел с автобуса у Арбатской площади. Невдалеке от остановки стояла черная «эмка», на заднем и боковых стеклах — шторки. Борис поравнялся с машиной, в то же мгновение дверца приоткрылась, Малявкин юркнул внутрь и опустился на заднее сиденье рядом с Горюновым. «Эмка» рванулась с места.

— Ну, рассказывай, — спросил Виктор, едва они тронулись. — Узнал старого знакомого?

— Узнал, — вздохнул Малявкин. — Как не узнать. А вы… Вы и раньше знали, что Попов… капитан Попов — немецкий разведчик?

— Знали, — твердо сказал Виктор. — Но узнали это недавно. Кирилл Петрович, это он его раскусил! Кстати: ты знаешь, кто он таков?

— Попов? Теперь-то знаю. Шпион. И — какой! Сам шеф!

— Да, но кто таков все-таки?

— Как — кто? — не понял Малявкин.

— Чудак человек, — усмехнулся Горюнов, — да ведь капитан Попов и есть «Зеро». Ты с самим «Зеро» беседовал. Дошло?

Малявкин тихо ахнул и вытаращил глаза, а Горюнов продолжал:

— Чего же все-таки хотел от тебя этот самый капитан Попов, а точнее — «Зеро»? Почему такая внезапная встреча?

— О, для начала он хочет немногого. — Малявкин растерянно улыбнулся. — Он… он велел мне убить Геворкяна. Вот. — Борис вытянул из кармана финку и вручил Горюнову.

— Всего-навсего убить? Лихо! Давай, однако, по порядку.

Малявкин передал Горюнову все, что говорил ему «Зеро», рассказал, как он себя держал, как без конца угрожал.

— Почему он отправил вас с Гитаевым в прокуратуру, зачем убил Гитаева, сказал?

— Да, кое-что сказал, но не все ясно.

Малявкин передал слова «Зеро», его объяснение своих поступков.

— Так, еще что?

— Приказал менять местожительство, уходить от Костюковых. Дал новый адрес — в Лефортово, — пароль. Сказал, что, когда я ему потребуюсь, он сам меня известит, только как известит, не знаю. Не говорил.

— Так, — сказал Горюнов. — Все ясно. Придется и нам внести в наши планы некоторые коррективы. Сделаем так: сейчас я тебя высажу, и ты поезжай туда, к рации. Радиограмму, что тебе велел передать «Зеро», передашь.

— А как же Геворкян? — спросил Борис. — Что делать с Геворкяном?

— О Геворкяне не беспокойся, его ты больше не встретишь.

— А «Зеро»? Если «Зеро» спросит?..

— Чтобы «Зеро» спросил, он должен тебя увидеть. А будет ли это? И когда? Впрочем, если такое случится, скажешь «Зеро», что его приказание исполнено. Ясно?

— Ясно. А от Костюковых уходить? Что делать потом, когда передам радиограмму?

— После передачи радиограммы поезжай в Лефортово и устраивайся по данному тебе адресу. Одним словом, действуй так, как велел «Зеро». Через день-два, при первой возможности, свяжемся. Добро?

…В назначенный час Менатян прохаживался по обочине возле автобусной остановки у пригородного совхоза. Он был зол, зол до чертиков. «Зеро»! И что за человек? Гоняет беспощадно. Вот сегодня опять погнал сюда, радировать. А зачем? Ведь только вчера была отправлена радиограмма, и к чему так часто? И еще — гостиница. Как ухитрился «Зеро» пронюхать, что Менатян был в «Москве»? Следил? Хотя чего тут странного? Этого надо было ждать. И как только он, Менатян, дал промах, проворонил слежку? Но, кажется, все обошлось. И дернул же его черт идти к Татьяне. Но не называть же было ее «Зеро»! Этого еще недоставало! Главное, все попусту, все попусту…

Менатян, погруженный в собственные невеселые мысли, не обращал никакого внимания на двух парней, которые, по-видимому, ожидали, как и он, автобуса. Впрочем, ни в их внешности, ни в поведении ничего приметного не было: парни как парни. Стоят, разговаривают о каких-то своих делах, курят. В общем, ждут автобус. Ждут и пусть ждут. Ему-то, Менатяну, какое дело?

Не обратил он поначалу внимания и на легковую машину, черную «эмку», приближавшуюся со стороны Москвы. Мало ли машин ходит по шоссе? А «эмка» все ближе, ближе… Поравнявшись с Менатяном, шофер внезапно затормозил. Передняя дверца приоткрылась.