Яков Наумов - Тонкая нить

Миронов больше не размышлял: теперь все решали секунды. Незнакомцу так и не довелось опустить в карман коробок, врученный ему Семеновым. Мгновение — и рука незнакомца оказалась вывернутой за спину, а коробок спичек очутился у Андрея.

— Вы что?! — яростно повернулся к нему незнакомец. — С ума сошли? Хулиган! Сейчас же отпустите!..

Но Миронов и не думал его отпускать. Рывком он поднял незнакомца со скамейки, ставя его между собой и Семеновым — мало ли что? — и тихо, раздельно сказал:

— Не надо, гражданин, не советую поднимать шума. Ведите себя благоразумно. Полагаю, публичный скандал никак не в ваших интересах. Пройдемте в отделение милиции, там все и выясним.

— К черту милицию! — взревел незнакомец. — Никуда я не пойду. Вы не имеете права. Я… Я…

Миронов не отвечал. С силой сдавив руку незнакомца так, что тот скорчился от боли, Андрей не спускал глаз с Семенова, готовый к любой неожиданности. Семенов, однако, и не думал вмешиваться. Трусливо вобрав голову в плечи и воровато оглянувшись по сторонам, он стремительно вскочил, намереваясь поскорее унести ноги. Но не тут-то было! Перед ним выросли двое оперативных работников и цепко ухватили его за руки, не давая ступить и шага.

— Спокойно, — сурово сказал один из них. — Спокойно, гражданин. Пройдемте с нами.

Семенов сразу сник, ссутулился, казалось, стал ниже ростом и безропотно последовал между двумя оперативными работниками. Миронов чуть повернул руку незнакомца и слегка подтолкнул его в спину, направляя за Семеновым и оперативными работниками. Все это заняло считанные секунды, было сделано так ловко, что никто из прогуливающихся на бульваре толком ничего и не заметил, не попытался вмешаться.

В отделении милиции Семенов тяжело опустился на лавку, стоявшую в коридоре, и тупо уставился в пол. Коробку «Казбека», полученную от незнакомца, он без звука вручил Миронову: в коробке под слоем папирос лежала пачка сторублевок. Андрей пересчитал — двадцать пять штук; итого, две с половиной тысячи рублей.

Незнакомец, в отличие от Семенова, бушевал. Прорвавшись вслед за Мироновым в кабинет начальника отделения, брызжа Андрею в лицо слюной, он кричал:

— Как вы смеете, на каком основании? Да вы знаете, кто я такой?! Я — иностранный подданный и вам неподвластен. Вы поплатитесь, поплатитесь за самоуправство!..

— Успокойтесь, гражданин, разберемся, — спокойно сказал начальник отделения. — Если с вами поступили незаконно, виновных накажем. Позвольте ваши документы…

Незнакомец швырнул на стол пачку документов. Он сказал правду: из документов было видно, что их обладатель является иностранным подданным Ричардом Б., находится в Советском Союзе в качестве туриста.

Миронов без промедления связался по телефону с генералом Васильевым и коротко доложил о происшедшем.

— Сколько? — переспросил генерал, выслушав Миронова. — Две с половиной тысячи за коробок спичек? Неплохо! А коробок этот вы осмотрели?

— Конечно, Семен Фаддеевич, самым тщательным образом. На первый взгляд ничего подозрительного: коробок как коробок, кроме спичек, внутри ничего.

— Хорошо, — решил генерал, — составьте акт, в котором укажите все обстоятельства передачи того и другого коробка Семеновым иностранцу и иностранцем Семенову. Деньги и спичечную коробку немедленно ко мне.

— Уже послал, Семен Фаддеевич. Один из работавших со мной сотрудников будет у вас с минуты на минуту.

— Добро! Тогда так: покончите с актом и займитесь иностранцем. Извинитесь перед ним, скажите, что свяжетесь с МИДом, с посольством, а это требует времени… Поняли?

— Понял, Семен Фаддеевич. Будет сделано.

Акт Миронов составлял совместно с Семеновым. Тот, подобострастно заглядывая ему в глаза, торопился восстановить все детали, не думая что-либо утаивать.

— Я человек маленький, — то и дело повторял Семенов. — Я что? Мне сказали получить — я и получил, передать — я передал. Что в этой проклятой коробке, понятия не имею и насчет денег не знаю. Откуда?

Закончив предварительный допрос Семенова и получив его подпись под актом, Миронов вернулся в кабинет.

— Вот, полюбуйтесь, — поднялся начальник отделения навстречу Миронову, — гражданин заявляет, что он — важное лицо, иностранец, а ведет себя неприлично, совсем неприлично. Минуту потерпеть не может!

— «Минутка»! — фыркнул Б. — Хороша минутка! Держите меня чуть не битый час и еще смеете упрекать. Безобразие! Самый факт нападения на меня — да, да, подлого и вероломного нападения, невозможного ни в одной цивилизованной стране — настолько возмутителен…

— Попрошу выбирать выражения, — жестко, хотя и вполне корректно сказал Миронов. — Своими словами вы оскорбляете не только должностных лиц, вынужденных по долгу службы разбираться в недоразумении, причиной которого являетесь вы сами, но и страну, где имеете честь пребывать, хотя и временно… О вашем поведении мы вынуждены будем поставить в известность Министерство иностранных дел СССР…

— Вот как! Меня хватают и обо мне же собираются сообщать в МИД! Каково? — возмутился Б., но тон сбавил.

— Схватить мы вас действительно схватили, это так, — миролюбиво заметил Миронов, — но зачем вам понадобилось связываться с этим типом там, на бульваре? Что за деньги вы ему передали, зачем? Кто, в конце концов, мог знать, кто вы такой? Если я в чем и нарушил правила хорошего тона, то по вашей же вине. Впрочем, в том, что касается непосредственно моих действий, я готов принести извинения.

— Ну, если так, — охотно согласился иностранец, — будем считать инцидент исчерпанным. Всего хорошего… — Он вскочил и поспешно направился к выходу.

— Простите, — задержал его Миронов, — к моему глубокому сожалению, мы пока не вправе вас отпустить. Во всяком случае, до тех пор, пока не выясним все до конца.

— Боже милостивый! — опять начал горячиться Б. — Да что еще выяснять? Разве вам не ясно, что произошло недоразумение, с которым пора кончать? Я уже не говорю о том, что из моих документов вы могли убедиться, что я действительно иностранный подданный, турист, в силу чего вы не имеете права меня задерживать.

— Конечно, конечно, — согласился Миронов, — иностранных подданных мы не задерживаем. Но как я могу быть уверен, что вы действительно являетесь мистером Б., иностранцем, туристом? И деньги, деньги — две с половиной тысячи?..

— Какие деньги? — неожиданно разъярился Б. — Ничего не знаю. А что я — иностранный подданный, видно из документов.

— Хорошо. О деньгах пока говорить не будем, а документы… Что же документы? Кто мне даст гарантию, что они принадлежат действительно вам, что вы и есть тот самый мистер Б., турист, который является владельцем этих документов? Разве исключено, что документы могут быть похищены? Да и судя по вашему произношению, по манере выражаться, вы больше напоминаете коренного москвича, нежели иностранца… Так что судите сами… — Миронов развел руками.