Э. Филлипс-Оппенгейм - Рекорд приключений

– Мистер Ремингтон ждет уже довольно долго, – сказал мой слуга. – Он у вас в салоне с каким-то господином.

Когда я вошел, мой друг радостно поднялся мне навстречу, и мы сердечно поздоровались. Я протянул руку его спутнику, которого знал мельком.

– Шеф поручил мне привести к вам лорда Хэмпдона, – объяснил Ремингтон. – Он пришел к нам сегодня утром по делу, лежащему вне круга наших обязанностей. Шеф полагает, что вы могли бы оказать ему помощь.

– Расскажите, пожалуйста, что случилось?

Мой знатный посетитель тотчас же приступил к изложению дела.

– Все это очень просто, но серьезно. Вы, вероятно, знакомы, сэр Норман, с политикой французских дипломатов?

– Нет, последние восемь месяцев я провел в Индии и только вчера вернулся в Лондон.

– Французская политика вращается, главным образом, вокруг того, какую позицию следует занять по отношению к Германии. Одна партия – военно-шовинистическая – твердо решила принудить Германию уплатить весь долг и силой выжать из нее последнюю каплю крови. Оппозиция же за то, чтобы облегчить торговые отношения с Германией и даже сблизиться с нею. Известен вам глава партии шовинистов?

– Лютард, если не ошибаюсь.

– Филипп Лютард, – подтвердил мой гость. – Против него ведет борьбу партия – дружественная Германии, ненавидящая его, во-первых, за закоренелую вражду к Германии и преданность Англии, и, во-вторых, за безупречную честность. Еще недавно на него было произведено покушение, и французская полиция получила приказание охранять его день и ночь. Несмотря на это, его сторонники теперь более чем когда-либо опасаются за его жизнь. Обстоятельства сложились так, что полицейский инспектор принадлежит к партии, дружественной Германии. Против Лютарда же, несомненно, организуется новый заговор. Мне предложили поручить раскрытие его какому-нибудь талантливому английскому сыщику. Надеюсь, вы понимаете меня, сэр Норман?

– Думаю, что да. Но в чем, собственно, заключается цель заговора?

– Не думаю, чтобы они имели в виду убить Лютарда. Это бы только сделало его мучеником за идею и окружило ореолом святости. Мы хотели бы, чтобы вы поехали в Париж и завязали отношения с человеком, к которому мы вас направим. Все принятые вами меры будут поддерживаться и оплачиваться очень влиятельным лицом. Это трудное и в известной мере неопределенное поручение, но вы можете быть уверены, что, если ваше дело увенчается успехом, правительство будет считать себя глубоко обязанным вам.

– Постараюсь сделать все возможное, – пообещал я. – Когда я должен выехать?

– Я был бы очень доволен, если бы вы поехали завтра утром эльфурским поездом. Если вы согласитесь в 8 часов поужинать со мной на террасе отеля «Карлтон», я ознакомлю вас со всеми подробностями.

Таким образом, случилось, что меньше чем через сутки по возвращении в Англию я оказался вынужденным уехать снова. Мне оставалось сдать в багаж вещи и поместить свой ручной чемодан в оставленное для меня купе. После этого я отправился к книжному киоску закупить некоторые вещи. Там я столкнулся с Дженет, которая покупала дорожную литературу. Она перелистывала модный журнал и обернулась на звук моего голоса. На мгновение спокойствие покинуло ее. Она казалась совершенно растерянной.

– Вы? – воскликнула она. – Куда вы едете?

– В Париж. А вы?

– Значит, мы попутчики, – медленно проговорила она. – Почему вы не предупредили меня вчера?

– Во время перемирия враги не обязаны раскрывать друг другу своих планов на будущее.

Она немного побледнела.

– Итак, снова война? – пробормотала она.

– Кажется, вы любили борьбу?

– Я немного устала.

В дороге я оказывал ей разные маленькие услуги, за которые она была мне, по-видимому, благодарна. В Кале она не могла найти себе места в переполненном поезде. Я напрасно старался помочь ей.

Мне не оставалось ничего другого, как пригласить ее в мое купе. Она выглядела очень слабой и усталой. С благодарной улыбкой приняла она мое предложение и опустилась в свободное кресло.

– Вы очаровательный враг, – сказала она. – Мне становится все труднее и труднее ненавидеть вас. Я хочу быть справедливее, чем вы, и признаться вам, что вчера не имела ни малейшего представления о том, что сегодня должна буду уехать. Я не привыкла к езде по железным дорогам и не выношу качки.

Она свернулась грациозно, как кошечка, в углу и скоро уснула. Когда она раскрыла глаза, пассажиры толпились в проходе, чтобы поспеть к обеду в вагон-ресторан.

– Ели вы уже что-нибудь сегодня? – спросил я.

– Нет, и умираю от голода.

Против обыкновения я в половине шестого заказал ужин. После этого она снова уселась в свой угол и зажгла папиросу. Она отдохнула, и силы вернулись к ней.

– Вас вызвал муж? – спросил я прямо.

– Перемирие закончено, – напомнила она мне.

– Я хочу доверить вам, что нахожусь здесь не по поручению Скотленд-Ярда. Я не знаю, где ваш муж. Моя поездка в Париж не имеет никакого отношения ни к нему, ни к его делам. Но вы должны принять к сведению: если я где-нибудь случайно нападу на его след, я постараюсь его поймать и предать в руки правосудия. Ничто, – сказал я твердо, взглянув ей в глаза, – не сможет отклонить меня от этого намерения.

На этот раз она не приняла вызова. Она только вздохнула и посмотрела в окно.

– Вы очень жестоки.

– Я служу закону, и принадлежу к тем, кто предпочитает признавать законы.

– Почему же вы не предали меня суду за убийство человека в Уокинге?

– Против вас не было ни одной улики. В наше время много преступников остается на свободе за недостатком улик против них.

– Но предположим, что улика будет найдена? – спросила она.

Я медлил с ответом, и она истолковала мое молчание, как победу надо мной.

– Я не хочу говорить о вещах, которых в действительности не существует, – ответил я уклончиво.

Я помог ей при таможенном досмотре, за что она была мне очень благодарна, так как не понимала ни слова по-французски. Я предложил ей место в ожидавшем меня автомобиле, но она отказалась.

– Я еду на Восточный вокзал, – сказала она.

– Где вы возьмете авто и поедете по адресу, которого я не должен знать. В этом нет никакой надобности. Даю вам слово, что не стану доискиваться этого адреса. Вы можете спокойно взять машину здесь и поехать, куда вам надо. Я остановлюсь в отеле Мерис. Если у вас завтра найдется свободное время, мы можем съездить покататься в Булонский лес.

В ближайшие дни я оказался всецело погруженным в расследование дела, ради которого сюда приехал. К моему величайшему удивлению, Дженет действительно пришла в отель, и мы отправились в лес. Можно было легко заметить, что дело, приведшее ее в Париж, каково бы оно ни было, глубоко тревожило ее. Она все время нервно и неуверенно озиралась по сторонам, как бы боясь, что за ней кто-нибудь шпионит. Ее лицо снова приняло жесткое выражение. При прощании я смутно почувствовал, что ее гнетет чувство страха перед чем-то, что она от меня скрывала. Когда она ушла и я восстановил в памяти наш, казалось бы, незначительный разговор, я пришел к убеждению, что она получила беспокоящие ее сведения от мужа. Я не мог себе представить, что он находится в Париже. Ремингтон уверял меня, что он где-то в Центральной Америке, и я перестал о нем думать. Наступит день, когда я сведу счеты с этим человеком. Откровенно сознаюсь, я не имел ни малейшего понятия о том, что это случится уже в ближайшее время.