Андрей Салов - Семь смертей Лешего

Для Лешки все женщины мира перестали существовать. Слишком тяжело переживал он предательский отъезд из деревни златовласой красавицы Насти, купившейся на посулы лысеющего столичного ловеласа, обладателя приличного брюха и толстого кошелька. Он не мог понять, как смогли в один миг бесследно испариться девичьи чувства, при виде толстенной пачки денег, и посулов сказочной жизни. А ведь ему не раз говаривали друзья, намекали девчонки в школе, да и сам он был, не слеп и кое-что замечал. Он догадывался, был наслышан от друзей и подружек о чувствах, которые Настя питала к нему, отвергая настойчивые ухаживания парней. Она была готова заключить в свои объятия только одного парня на свете, - Алексея, и ждала лишь первого шага с его стороны. И он уже практически сделал его. Он непременно бы признался в любви той, на которую не без волнения смотрел последнее время. При одной мысли о ней, быстрее текла кровь в жилах, а на сердце разливалась приятная истома. Он был покорен ее неприступностью и красотой. Всего нескольких дней не хватило Лешке для того, чтобы открыться любимой девушке.

Но трагические события последнего времени, безвременная кончина деда с бабкой бесконечно дорогих Лешке людей, отодвинули любовные переживания на второй план. А когда боль от утраты немного улеглась, навалились заботы, связанные с отправлением традиционных на Руси, поминальных обрядов.

А когда в прошлом остались и эти хлопоты, Лешка несколько пришел в чувство. Осмотрелся по сторонам, заглянув дальше собственного подворья. И с изумлением отметил, что мир вокруг образом изменился, причем не в лучшую сторону. Разъехались по городам и весям друзья детства, устремившиеся получать образование. Остались в прошлом ребячьи забавы и проделки, и нет им возврата. Детство закончилось.

Теперь другие пацаны озорничают на селе, строят снежные крепости зимой, плещутся летом в реке, на зорьке ловят зеленых в черную полоску окуней. Теперь звонкий смех уже других мальчишек оглашает водную гладь реки, пыльные деревенские улицы, близлежащие рощи и перелески.

Детство закончилось и не вернется обратно. У Лешки оно кончилось гораздо раньше, чем у приятелей, еще тогда, когда бабка с дедом слегли от непонятной болезни, не физического, а душевного свойства, связанной с исчезновением их единственного, любимого сыночка. С тех пор, заботы о доме и о хозяйстве, легли на Лешкины плечи. Учеба, затем домашние дела корпение над книжками, сон и снова все по кругу. И не было у него времени общаться с приятелями вне школы.

Ведомый образ жизни, закалил Лешку физически и морально. Он очень рано повзрослел и смотрел на мир иначе, чем его друзья и подруги, только-только встающие на тропу взросления. Все лето они метались, не зная, какую выбрать специальность, чтобы сразу и на всю жизнь. Чтобы не пришлось, потом проклинать себя за ошибку, страдать и мучаться оставшуюся жизнь, или вновь вычеркивать несколько лет на получение правильной профессии.

Лешка не волновался, не разделял душевных мук и терзаний прочих деревенских девчонок и парней. Он твердо знал, кем и когда станет, когда придет его время. Он не торопился сдавать куда-нибудь документы на поступление. Не корпел над учебниками, готовясь к вступительным экзаменам.

Если улыбнется удача, то ты, счастливый обладатель заветных пропускных баллов, очень скоро начнешь грызть гранит науки, в избранном направлении. Если же судьба не занесет тебя в список любимчиков, повернется своей филейной частью и вместо счастливого билета, ты вытащишь на экзамене самый, что ни на есть не счастливейший, о выбранной специальности, можно забыть. И тогда документы в охапку и бегом на любой из факультетов ВУЗа, туда, где конкурс поменьше, как и желающих.

И для девчонок, и для парней, попадание в институт означало многое, хотя и по разным причинам. Для девчонок, учеба в ВУЗе, в течение 5 лет, - это не только проживание в общежитии, но и посещение всех увеселительных и развлекательных заведений города. И они по большей части озабочены вовсе не тем, чтобы учиться только на «отлично», постигая тонкости выбранной профессии. Это, они тоже делали, но без особого рвения, больше стараясь не для знаний, а для получения положительных оценок и зачетов. Что позволяло продолжать обучение в ВУЗе, получать стипендию и прочесывать город в поисках главного, ради чего они готовы вычеркнуть из жизни целых 5 лет.

Можно было и не сбегать из родного села за сотни верст. Учиться где-нибудь неподалеку, на рабочую специальность, столь необходимую в сельском хозяйстве. А это прямая дорого обратно, в село, в лесную глушь, без малейшей надежды когда-нибудь вырваться оттуда. Сельские училища удел неудачников, которых подавляющее большинство. Мало кому из выпускников сельских школ удавалось попасть внутрь заветных институтских стен, слишком суровы вступительные испытания. Слишком разнился уровень образования в городских и сельских школах.

В сфере народного образования, история в точности повторяла ту, что сложилась в здравоохранении. Трудиться на селе желающих не находилось, за исключением алкоголиков, лентяев и бездарей, возомнивших себя светилами педагогики. Подобравшийся на селе учительский контингент, в свое время был изгнан из городских школ, либо бежал оттуда сам, не выдержав, предъявляемых к профессии учитель, требований.

На селе все было гораздо проще. Не было иных требований, кроме того, чтобы уроки проводились, а учебные планы выполнялись. Темпы выполнения были отражены в графах отчетности, ежемесячно сдаваемой в район. А как делается эта самая отчетность, откуда берутся все эти цифры, никого не интересовало. Процесс идет, школы загружены работой, учебный план выполняется и это главное, а как все обстоит в действительности, никого не интересовало.

Молодая и перспективная молодежь, окончившая педагогический ВУЗ, иногда попадала в Шишигино, оказавшись там после распределения. Но максимум, насколько она задерживалась, это на период отработки. Планы о том, как покинуть сельскую глушь, начинались разрабатываться едва ли не по приезду на место. Планы бегства, легко внедрялись в жизнь и молодые преподавательские кадры, бежали из села намного раньше, оговоренного в договоре с колхозом, срока. Причем у всех были настолько убедительные причины, что и придраться было не к чему.

Немногие дотягивали в школе до конца, отмеренного договором срока. После чего и они не задерживались в Шишигино и дня. Собрав вещички, исчезали из сельской глуши навсегда. Перебираясь обратно в город, где тоже была нехватка в учителях, а условия жизни, и развлечения, были несоизмеримы с теми, что могла дать молодым девчатам сельская глубинка. И уж совсем редкие единицы, оставались в деревне навсегда. Те, что нашли сказочного принца не в городе, в костюме инженера, а в промасленном комбинезоне тракториста.