Андрей Салов - Семь смертей Лешего

С бумагой от участкового проблем не было. С ее подписанием вновь предстояла дорога в город, в управление внутренних дел, где на основании предоставленных документов, решался вопрос о выдаче разрешения на оружие.

Целый месяц потребовался Лешке для того, чтобы собрать все документы и обменять их на заветную бумагу, с гербовой печатью в углу. Разрешение на приобретение огнестрельного оружия. На основании этой бумаги, переписав необходимые данные в специальный журнал, магазин продал Халявину предмет мечтаний, отличный карабин иностранного производства.

Но на этом хождения по инстанциям не закончились. Необходимо было снова нанести визит в районное УВД, чтобы зарегистрировать оружие, получить разрешение на его хранение. А заодно выслушать лекцию о правилах хранения и обращения с оружием.

Когда и эта бумажка оказалась у Лешки в кармане, эпопея с покупкой и регистрацией заветного карабина, оказалась завершена. Мороки и беготни из-за бумажной волокиты было столько, что возникни вновь такая необходимость, он бы сильно подумал, прежде чем вновь пойти по инстанциям. Теперь он понимал сельских мужиков, пользующихся старинным, зачастую еще дедовским оружием, не желающих связываться со всей этой бюрократией. И покупать оружие они предпочитали друг у друга, когда кому-нибудь оно оказывалось ненужным, в силу различных жизненных причин.

Главное с таким оружием, не попасться на глаза представителю власти. Здесь как повезет. Можно отделаться штрафом с конфискацией ружья, а можно влететь и покруче. Все зависит от того, на какого мента угораздит нарваться. Свой, поселковый, просто махнет рукой, в крайнем случае, конфискует ружье. Если мент не местный, а заезжий из района, это гораздо хуже. В Уголовном Кодексе существует статья, касающаяся огнестрельного оружия. Да и статью о браконьерстве, никто не отменял. В совокупности можно было получить столько, что мало не покажется. И хотя на Лешкиной памяти в Шишигино подобных эксцессов не было, но такое случалось в соседних деревнях.

У Халявина уже было два ружья. Одно принадлежало деду, а когда он отошел от охотничьих дел, досталось Лешкиному отцу. Оружие было отлично пристреляно. С ним Халявин средний, превзошел достижения Халявина старшего, по праву считавшегося лучшим охотником в районе.

Когда Лешка достаточно подрос, отец купил и ему у одного старика, древнее, как хозяин, но отменно бьющее ружье. Дед стал слишком стар и слеп, чтобы охотиться, а родственников у него в живых не осталось. Старый охотник пережил и жену и детей, и доживал последние денечки под присмотром дальней родственницы, немолодой женщины, имевшей свой интерес. За неимением близких родственников, дом и все нажитое имущество, старик завещал ухаживающей за ним даме, и ей оставалось лишь дождаться, когда старик перестанет нуждаться в опеке, покинув этот суетный мир.

Халявин средний купил у него ружье для сына, хотя старик, ставший на старости лет непомерно прижимистым, просил не мало. Старик был хорошим охотником, главным конкурентом Халявина старшего, и ружье у него было отменным. Находясь в заботливых и опытных руках, оно забывало о годах, которых было не меньше, чем у хозяина-старика. За неделю до смерти деда, раритет перекочевал к Халявиным. С ним Лешка и постигал охотничью науку.

То ли он был весьма примерным учеником, то ли оружие хранило энергетику прежнего хозяина, но с ружьем они вскоре подружились и не подводили друг друга. Ружье всегда било в цель, не оставляя Лешку без добычи. В свою очередь и он, уделял оружию должное внимание, никогда не забывая почистить и смазать. Ружье верой и правдой прослужило Лешке много лет. Оно было готово служить и дальше, но в доме появился красавец карабин.

Он был гораздо лучше старого ружья. Разница меж ними была, как между деревянными счетами и электронным калькулятором. Но главное отличие, все-таки в другом. Старое ружье, не смотря на почтенный возраст, находилось на нелегальном положении, не зарегистрированное нигде должным образом. Как и отцовское ружье. Купленный в магазине карабин был оформлен по полной программе, хотя вся эта морока и отняла у Халявина уйму времени.

Зато теперь, с карабином на плече, он мог бродить везде, где вздумается, не опасаясь встречи с милицией. Документы на карабин у него всегда были в порядке, с этой стороны опасаться было нечего. Хотя и он рисковал лишиться оружия, но только в том случае, если его застукают в лесу в запрещенное для охоты время. И хотя неурочное время длилось практически круглый год, и на любого зверя, за исключением волка, вероятность того, что его застукают в лесу проверяющие из района, была настолько ничтожно мала, что ее не стоило принимать всерьез.

Новости в деревне разлетались быстро. Стоило объявиться в Шишигино посторонним, как об этом уже судачило все селение. Слухи в первую очередь достигали ушей тех, кто в этом заинтересован. И если цель заезжей комиссии в том, чтобы подловить кого-нибудь на браконьерстве, ей не стоило заезжать в деревню, во избежание огласки.

Остановиться за несколько километров от деревни, и пробираться лесом, в надежде застукать кого-нибудь на месте преступления. Хотя и в этом случае вероятность положительного исхода, ничтожно мала. Лес настолько велик и необъятен, что найти в нем человека с ружьем, задача не менее сложная, нежели отыскать иголку в стоге сена. Но даже если в результате невероятного стечения обстоятельств удастся застукать в лесу человека с ружьем, это вовсе не значит, что они должны набрасываться на него, и заламывать руки. Даже в этом случае, человек с ружьем, таковым и останется. И даже придраться к нему не за что, при условии, что оружие зарегистрировано должным образом, и на него имеются соответствующие бумаги.

Законом не возбраняется человеку гулять по лесу с ружьем. Особенно если учесть, что это не лесопосадка центральной части страны, а настоящие таежные леса. Оружие является обязательным атрибутом похода в лес, даже если планируемая охота «тихая», ягодная, или грибная. На случай, если какой-нибудь хищник возжелает отведать человечины. Помимо хищников, что дерзнули бы напасть, в лесу полно иного зверья, которых человек просто обязан убивать.

Отстрел волков во все времена был поощряемым властями делом. За шкуру убитого хищника выплачивалось вознаграждение, являющееся весомым подспорьем семье удачливого охотника.

Летом волчьи шкуры сдавались более охотно, нежели зимой. Причина подобного рвения в том, что летняя шкура не пригодна для обработки, только на выброс. Иначе обстояли дела с зимней шкурой. Нередко, охотники оставляли ее себе, игнорируя выплачиваемое вознаграждение, даже с учетом того, что зимой премиальные, существенно отличаются от летних, в сторону увеличения.