Владимир Тучков - Скованные одной целью

Более того, сам Сисадмин разразился напыщенным до глумливости посланием.

Танцор!

А также Следопыт, который уже вполне повзрослел!

Чувства переполняют меня! Поэтому прошу извинить, если в моем послании окажутся какие-либо стилистические погрешности.

Ваша блистательная операция, которую вы блистательно провели на 36-м километре трассы Москва–Петербург, вне всякого сомнения, достойна не только моих ничтожных похвал, не только долгих лет исправительно-трудовых работ в сибирских лагерях, но и Оскара, Остапа, Тэффи и Грэмми, вместе взятых.

Я был настолько потрясен свежестью ощущений и логичностью происходящего, что чуть было не попросил вас повторить всё на бис.

Однако вовремя унял свои эмоции. Потому что вам предстоит ещё более грандиозное дело. Еще более величественное и благородное.

Итак, как вы, видимо, уже догадываетесь, нельзя спать спокойно до тех пор, пока в парке Сокольники, предназначенном для отдыха москвичей и гостей столицы, существует страшное бандитское гнездо, фабрика по производству калек. Враг должен быть разбит наголову! Враг должен быть полностью уничтожен! Чтобы никогда более в человеческой истории не было ни одного рецидива столь страшного явления.

Главная битва впереди! Ваше дело правое, победа будет за вами!

Верховный главнокомандующий Сисадмин

Р.8. Да, и приоденьтесь как следует. А то вы сейчас более похожи на банду гопников, нежели на орудие праведного возмездия. Как-никак, на всю Европу транслировать будут! Не опозорьте старика!

Все расхохотались. Лишь один Василий побледнел. Однако ему рассказали всю правду и доходчиво объяснили, что деваться некуда. И что работу действительно придется доделать до конца: домотдыха необходимо сровнять с землей.

Завершающую операцию назначили на 3 июня.

В связи с чем Танцор, Следопыт и Василий поехали на конную базу. Изучать ситуацию на местности, а также инструктировать охранников «Сокороса», которым выпала почетная обязанность праведного возмездия. Не бесплатно, конечно. Поскольку жизнь – материя хрупкая, а потому и дорогостоящая, каждому из десяти бойцов решили выделить по сорок штук.

А Стрелка решила на всякий случай выучить Плач Ярославны. Села, расслабилась и начала внедряться острым умом в седую архаику. Однако вскоре поняла, что ни за что не совладать ей со всеми этими зегзицами, бебрянами, кычеть, аркучи, бяшет, еси, комоня, буй турами…

Глянула, кто перевел. Некий Андрей Чернов, поэт. Из нынешних. Посмотрела что-нибудь из его стихов. И с ходу напоролась:

В подворотне два мурла

Солнцедарят из горла.

Клевая была герла,

Жалко только, померла.

Все слова были вроде бы современные. Кроме одного. И из-за этого было совершенно непонятно, чем же два мурла занимаются в подворотне. Всего лишь лет тридцать прошло, а такое ощущение, что и тогда тоже, в семидесятые годы прошлого века, куролесил князь Игорь, не давая Ярославне спокойно спать под Путивлем.

Нет, твердо решила Стрелка, от поэзии один только вред, одна великая путаница и головная боль.

Следопыт снял со счета шестьсот штук. Двести отдал Евграфову. И сказал, чтобы он дня на два лег на дно. Упаси господи, если подвернется под горячую руку.

Четыреста штук разделил между десятью охранниками «Сокороса», с которыми предстояло вместе идти в бой.

2 июня 2002 года все готовились к баталии.

Кто кивер чистил, кусая длинный ус.

Кто штык точил, весь избитый.

Кто, ворча сердито, набивал магазин патронами.

Примеряли черную форму морского десанта. Шнуровали высокие ботинки. Повязывали на головы лоскуты черного, в драконах, ситца. Специальным составом наносили на лица боевую раскраску, от которой у врага кровь стынет в жилах.

Передергивали затворы. Цепляли на пояс ножи и гранаты. Набивали накладные карманы запасными магазинами.

И только засветилось утро 3 июня, все шумно вдруг зашевелилось.

Не совсем, конечно, утро. А часов одиннадцать, когда весь преступный персонал ООО «Нирагонго» был уже на своих местах.

Танцор, которому было назначено звание полковника, отдавал последние указания: женщин не трогать, Вильнева мочить не раздумывая, остальных – по обстоятельствам.

Главной ударной силой был охранник Михаил, прошедший первую чеченскую войну в звании лейтенанта ВДВ. Но и остальные парни были не промах. Достаточно было взглянуть в их решительные лица, пылающие яростным огнем, оценить ладные, крепко сбитые фигуры, чтобы стало ясно: Вильнев обречен.

Разбившись на две группы, подошли с разных сторон к проходной…

Внезапно зазвонил мобильник Танцора.

– Алло, Танцор, это Сисадмин! Я тут подумал и понял, что у нас полная херня получается! Прогорим на хрен с рекламой, никто под такой проект не захочет платить лимон за минуту эфира!

– Ты что, сдурел, старый идиот?! – рявкнул Танцор свирепым полковничьим голосом.

– Нет, не сдурел, – огрызнулся Сисадмин. – В общем, так. Я сейчас меняю файл ЗО. И вы будете работать в другой среде. Это, Танцор, необходимо. Тебе-то что, дело простое – мочи всех подряд. А у меня тут спонсоры выкобениваются, трафик, пиарщики, как суки, злые. В общем, решено. А вот с воротами помогу.

И в тот же миг распахнулись ворота…

Почти все пространство домотдыха занимал огромный корпус, внутри которого что-то сверкало и громыхало. Что-то типа автоматического завода, где весь процесс производства выполняли промышленные роботы.

Делать было нечего. Двенадцать бойцов, заглотав двойную дозу амфетамина, устремились вперед, навстречу неизвестности.

На первом этаже со звоном разбилось стекло, из окна ударила автоматная очередь. Следопыт раздолбал ублюдка из гранатомета.

До ворот завода добрались все, без потерь.

Внутри царил полумрак. Было включено лишь подслеповатое дежурное освещение. Да в нескольких местах плевалась ослепительными искрами сварка.

Враг затаился.

– Шесть направо, шесть налево! – скомандовал Танцор.

И бойцы, пригибаясь, переводя дыхание за силовыми шкафами и массивными стальными опорами, начали исследовать враждебное пространство метр за метром.

С антресолей ударил автомат. Следопыт отшатнулся и прижался боком к массивному швеллеру. Пули, вышибая искры, звякали о надежный металл.

Били короткими очередями. Следопыт, уловив паузу, вскинул гранатомет и шарахнул на звук.

Грохнул взрыв. Раздался предсмертный крик. И Следопыт краем глаза заметил, как что-то безжизненное полетело вниз. И грохнулось в ванну с кислотой.

«Йес, Следопыт, – услышал он в наушнике голос Василия. – Ты его сделал! Один – ноль!»

Между тем нирагонговские бандиты начинали проявляться. Двое бегали внизу и лупили во все стороны из пистолетов. На разных этажах злобно заговорили шесть или семь Калашниковых. Какая-то сука часто кидала вниз гранаты. Только успевай уворачиваться, перепрыгивать от одной защиты к другой, кувыркаясь через голову, перекатываясь, проползая между опасно работающими автоматическими механизмами.