Владимир Тучков - Ставка больше, чем жизнь

И Танцор вновь вошел и вновь царствовал. Не обращая внимания на стук по батарее.

Прошел час, и Стрелка глубоко вдохнула.

Танцор закурил. И ещё раз удивился. Потому что вчера было выкурено все подчистую.

– Слушай, – сказал он, – у меня создается ощущение, что этот самый Администратор или кто там за ним стоит делает из меня идиота. Ну, не идиота, а хочет из меня вышибить рассудок.

– Для чего, – устало откликнулась Стрелка, взяв прикуренную сигарету, – для чего ему сводить тебя с ума?

– Не знаю, но хочу узнать. А действует он умело. Думаешь, я тебе соврал про метро?

– Конечно, – Стрелка затянулась и вернула сигарету.

– Так нет же! Я все это помню в подробностях. Могу даже описать несколько человек, которые тогда рванули из вагона. И сейчас, действительно, понимаю, что этого не могло быть. Раньше-то у меня никогда с памятью таких глюков не было!

– Уверен?

– Уверен!

– Да успокойся, Танцор, – Стрелка решила свести этот бессмысленный разговор к шутке, – ты мне всякий люб. Тем более, что трахаешь ты не памятью, а совсем другим местом. – Взглянула на него и поняла, что шуткой тут делу не поможешь.

Танцора начало колотить. Пока несильно. Стрелка прижалась к нему, пытаясь согреть и успокоить и зашептала в ухо: «Ну… Ну… Ну… Возьми себя в руки, ты же мужик». Подумала: «Что за народ эти актеры».

– Ладно, – наконец-то откликнулся он уже вполне нормальным голосом. – Давай-ка посмотрим, что там Администратор настучал. Тебе это, наверно, будет интересно. Полюбуешься, какой шизой меня каждый день кормят. Не иначе этот сраный Магистр зовет бабочек ловить или ещё что-нибудь в этом роде. А, может, уже пора замочить кого-нибудь.

Танцор встал, надел халат, который когда-то где-то числился реквизитом, щелкнул лэптоповскими замками и откинул крышку-монитор. Подошла и Стрелка. И они прочли:

tancor, поздравляю тебя и твою подругу с первой брачной ночью! Это был класс! Кстати, загляни на сайт, который, как тебе известно, переехал на новое место. Там тебя ждет сюрприз.

administrator

На самой морде сайта висело пять фотографий, на которых было хорошо видно трахающихся Танцора и Стрелку.

Конечно, Стрелка, если бы не была хакершей, тут же взяла первый подвернувшийся под руку тяжелый предмет и размозжила бы им лэптоп к чертовой матери. Однако у неё было прекрасное профессиональное качество: рядом с компьютером она становилась холодной, рассудительной, собранной и очень хитрой. Она молча потянула Танцора за рукав и втиснулась вместе с ним в туалет, не включая света. И зашептала в самое ухо:

– Блин, да они тут у тебя камер с микрофонами насовали в каждом углу! Ты что, не знал что ли, святая простота, мать твою, ни хрена?!

– Ну вот, – ответил Танцор, найдя ухо, – наконец-то поняла, что это за скоты? Поверила, что это слишком серьезно?

– Господи! – шепотом завыла Стрелка. – Какая же я дура! Вляпалась! Сама вляпалась! Теперь и меня не отпустят!

Они пробыли в темном туалете минут двадцать, пока не стало невыносимо жарко. Ругали себя, судьбу, неведомого Администратора, его ассистенов-бандитов. Потом вышли, внимательно облазили в квартире все углы, осмотрели все щели, но так ничего и не нашли. Закончив поиски, одновременно поняли, что менять квартиру не имеет никакого смысла. На другой будет все то же самое.

С отвращением выпили чаю и поехали в Измайловский парк, где можно было спокойно поговорить.

Перед самым уходом Танцор получил ещё одно письмо. В нем Администратор, с присущим ему небрежно замаскированным под наивность цинизмом, говорил о том, что, как кажется не только ему, но и Магистру, в головах юзерской тусовки поднялся такой шторм, что в самое ближайшее время можно ожидать очень серьезных заданий, в связи с чем Танцору надлежит изъять из тайника, координаты которого указаны ниже, личное оружие и боекомплект.

Стрелка по этому поводу очень мудро отметила: «Дело хорошее. Не помешает. А может быть, и поможет».

Когда Танцор намеревался взять с собой лэптоп, Стрелка остановила его решительным жестом. И уже в лифте, задыхаясь от ярости, выпалила: «Ты, блин, прямо как барбос, которому прицепили ошейник с передатчиком, чтобы не потерялся. Понятие точно такое же!»

Трудно сказать, кто выбирал оружие для игроков. Магистр ли, или Администратор, или ещё кто-то неведомый, невидимый и никак себя не проявляющий. Конечно, существовали моменты, когда всем игрокам «вбрасывали» два-три стандартных Макарова и несколько магазинов к ним. И надо было суметь схватить их, то есть опередить конкурентов, поскольку местонахождение оружия одновременно сообщалось всем.

Такие «шведские столы» с чисто российским распихиванием соседей локтями устраивались по той простой причине, что у кого-то могли закончиться маслята, а кто-то, опасаясь разоблачения, мог выбросить и ствол. Поэтому оружие в «Мегаполисе» постоянно восполнялось.

Однако у каждого было, что называется, его фирменное «орудие производства», наиболее соответствующее характеру игрока, его навыкам и привычкам.

Как уже было известно Танцору, Трансмиссия предпочитала пользоваться шнурком. И это было вполне оправдано. Никакой пистолетный глушитель не позволял достичь такой абсолютной тишины, с какой опытная рука Трансмиссии удушала свою жертву. Поскольку движение воздуха в горле прекращалось, то горло не издавало ни звука. Конечно, жертва могла перед смертью топать ногами или стучать кулаками во что-нибудь звонкое. Однако байкерша, прошедшая огонь и воду, совершенно элементарно, можно сказать, автоматически, не задумываясь, предотвращала возможность возникновения такого рода шума.

И если бы у неё спросили, каким образом ей это удается, то Трансмиссия не смогла бы ответить ничего вразумительного. Точно так же, например, велосипедист не способен объяснить человеку, впервые в жизни увидевшему двухколесное транспортное средство, каким образом ему удается удерживать равновесие при езде на нем.

Что же касается Графа, то он, когда ещё был жив, относился к разряду динозавров, которые не могут, да и не хотят отслеживать прогрессивное движение жизни. Поскольку в его далекой молодости огнестрельное оружие было большой экзотикой, доступной очень немногим, то он как научился виртуозно пользоваться ножом, так и не изменял своей привычке до самой смерти. Конечно, у него был Вальтер. И он умел вполне приемлемо им пользоваться. Однако считал стрельбу в человека делом неинтересным, бездушным и даже ментовским.

За долгие годы, он, не получивший ни одной легальной профессии, тем не менее, знал о человеческом теле не меньше, чем хирург со стажем. Знал, куда и на какую глубину необходимо внедрить лезвие для получения необходимого эффекта. А эффектов для него существовало ровно три. Мгновенная и бесшумная смерть объекта. Мучения объекта, при помощи которых можно получить любые признания и выведать необходимые сведения. И, наконец, эмоциональное удовольствие от наблюдения за мучениями объекта, при помощи которого Граф частенько выводил себя из депрессии.